К морю (ч. 10) (плотогонские истории)

14. Цыгане

— Глянь, — Ермолай показал пальцем на мерцающий в сгустившихся сумерках огонёк. — Никак, костёр посреди реки.
— Остров это, — приглядевшись, не сразу ответил Прохор. — Видно, рыбаки юшку варят.
— Ох, как ушицы-то вдруг захотелось, — заволновался кольщик. — Настоящей, да, что б с картошечкой, чесночком и перцем. У рыбачков, верно, уха не из плотвы, а со стерлядкой. Жирненькая, наваристая, золотистая.
— Туда ещё хорошо с десяток ершей бросить, — поддержал Прохор.
— Прямо вижу, как она в котле кипит и ключом бьёт, — застонал Ермолай. — Давай повечеряем с рыбаками. Они народ приветливый, а нам и надо-то по половничку выставить. Не столько для еды, как для удовольствия.
— А ежели там бурлаки? — съязвил Прохор.
— Родной, ну откуда им на острове взяться? Богом молю, правь на костёр.
Однако, рыбаки, увидев приближающийся плот, повели себя странно. Вскочив с песка, все, как один, бросились к воде, а самый крупный из них, войдя в реку по пояс, простёр руки к нашим путешественникам.
— Вай! — заголосил он. — Спасите нас! Христом Богом заклинаю, помогите.
— Разворачивайся, — в свою очередь зашипел Ермолай, разглядев в полутьме чёрные кудри, серьги и шёлковые рубахи. — Цыгане это, Прошенька. Ну их к дьяволу!
— Брат! — продолжал тем временем надрываться вожак. — Не уходи! Забери отсюда! Денег дам, всё отдам, только помоги. Помираем мы!
Прохор, более не раздумывая, подвёл плот к берегу.
— Забирайся, ромалы, — весело крикнул он столпившимся на песке цыганам. — Выручим вас.
Грузный вожак, хлюпая водой в сапогах, стиснул Прохора в объятиях и, бешено вращая глазами, зачастил.
— Купец Белоглазов, будь его род проклят, нанял на пароходе петь-плясать. Как в раю, говорил, будете жить, а сам, нехороший человек, в обед напился и высадил нас на острове.
— О как! — удивлённо воскликнул Ермолай.
— Матерью клянусь, зарезать его хотел, да Белоглазов денег дал, а пока я деньги считал, уплыл сын ишака на пароходе, и мы тут остались.
— Не горячись, папаша, — прервал его Прохор. — Беде этой помочь легко. Доставим прямо до табора или где там ваши шатры стоят?
— Вай, зачем табор, зачем шатры? — вожак облегчённо рассмеялся, успокаиваясь. — Тебе как брату скажу, не цыгане мы. Тебя как зовут? Прохор? Слушай Прохор-джан, из настоящих цыган у нас только Роза. Роза, пери моя, улыбнись мужчине. Она одна на цыганском языке петь умеет. Меня зови дядя Самвел. Армянин я из города Сухума. Цыган с гитарой это Коля грек с Херсона. Ах, Прохор-джан, у человека душа вот так переворачивается, когда он играет. Коля, подойди, обними нашего спасителя. Сёма иудей из Никополя. У варшавских мастеров скрипке учился, хлебом клянусь! Сёма, иди к нам! Не плачь, золотой мой, дядя Самвел всё устроил. Тонечка из мордовских плясуний. Волосы в чёрный красим и с Розой, как родные сёстры становятся. Тоня, жемчуг наш ненаглядный, забирайся на плот, домой едем.
— Одно не пойму, — поскрёб затылок Ермолай. — Зачем было в цыган рядиться?
— Тебя как зовут, брат? Ермолай? Слушай, Ермолай-джан, на Волге богатый человек как гуляет? Думаешь, он вкусно кушает? Думаешь, хорошее вино пьёт? Нет, брат! Ему подай цыган и шампанского. А с цыганами попробуй свяжись! Или украдут чего, или обманут. Вай, Роза, девочка моя, не обижайся! У дяди же Самвела цыган качественный, проверенный. Третий год по всей реке работали, горя не знали, пока этого ишака Белоглазова не встретили.
— Так куда сейчас плыть-то?
— Ах, заболтался старый Самвел! Прости, Ермолай-джан. Вёрст через десять город будет. Там на постоялом дворе мой брат Армен ждёт. Медведя караулит.
— И косолапый у вас есть?
— Обижаешь, Ермолай-джан, какой цыган без медведя?
...
На пристани долго прощались. Самвел, несмотря на протесты Прохора, вручил-таки ему пять рублей «за хлопоты» и настойчиво звал в Сухум «на кружку вина». Ермолай, ошарашенный неожиданной встречей и свалившимися с неба деньгами, весь следующий день провёл в раздумьях.
— Вишь как бывает, — в конце концов, заговорил он. — И среди цыганского племени порядочные люди встречаются.