Фильм «Фотоувеличение» 1966 года

Этот фильм в свое время получил Золотую пальмовою ветвь Каннского фестиваля, и, возможно, не совсем заслужено.

Меня всегда удручал тот факт, что в одно и то же время, на которое пришелся расцвет Антониони, пришелся расцвет и Пазолини. Пазолони тогда снимал раскаленные добела фильмы, отдавая должно реализму, но с труднообъяснимой метафизикой... как бы на заднем плане. А Антониони из раза в раз пел гимны пустоте и бессмыслице человеческого существования. Тем не менее, всегда все лавры доставались Антониони, а Пазолини, как говорят, приходилось довольствоваться дыркой от бублика. И в итоге, по причине всеобщего наплевательства, он, минуя период эротики, пришел к «Сало, 120 дней Содома» — высококачественного, но, в общем, мерзкого фильма... и на том кончил... где-то на залитом ласковым пляже под солнцем под сапогами юных неофашистов.

И «Фотоувеличение» есть ничто иное как гимн пустоте и бессмысленному существованию. Нет, это совсем неплохой, даже отличный фильм — но получить удовольствие от него можно лишь при определенных условиях: оторвавшись от макросоциума и микросоциума и даже самого себя, запасшись хорошим вином (рекомендую красное сухое) — и как бы в отрыве от всего живого и мертвого впасть в транс абсолютного, не знающего компромисса созерцания. Но без этого получить удовольствие от этого фильма будет проблематично.

Вообще есть такой очень популярный фильм «Головокружение» Хичкока. Я нахожу эти фильмы чем-то похожими, но, конечно, Антониони придает сюжету невероятную, канатом перекрученную затянутость и своеобычную атмосферу итальянского кино.

Лондон конца 60-ых годов (как не похож он на Лондон 60-ых годов из «Прошлой ночью в Сохо»!): горы мусора, безобразные плоды индустриализма, никакой романтики — только шатаются повсюду стайки, обколотых хипстеров. Главный герой повсюду разъезжает на своем роскошном автомобиле. Некрасивый и неприятный, он — модный фотохудожник, в чью студию мечтают попасть на любых условиях все городские красотки. Блевотно-голубыми, равнодушными глазами встречает он вечно обнажающуюся перед ним красоту. Ничто ничего не стоит, все — бессмысленно, все люди — одинаковы; и вдруг в его студию стучится женщина, непохожая на всех остальных.

По жанру фильм, конечно, можно назвать детективом или триллером. Но «Фотоувеличение» очень плохо дружит с канонами этих жанров; скорее этот фильм — притча, повествующая о том, что все в нашем мире только ничего не стоящая иллюзия. Последняя в своей аллегории слишком хорошо дает нам это понять.

Буддисты, Беркли, Шопенгауэр, Нео и Тринити (те, что из «Матрицы») — тоже считали, что все в мире только иллюзия. И все они были, за исключением Беркли, пессимистами. Шопенгауэр, как и манихеи, считал, что мир создал отнюдь не Бог, а коварный демон. Наглотавшись свои пилюль, Нео полагал, что к его созданию приложила руку какая-то матрица. Но Антониони даже более пессимистичнее всех их, ведь у его Лондона конца 60-х нет никакого творца, ни доброго, ни злого, что подразумевало хоть какой-то смысл: мир — это абсолютно бессмысленная иллюзия, в которой растворяются все, и люди, и предметы, и чувства... что-то пугающее есть в этой накатывающей волнами внутренней пустоте.

Впрочем, я рекомендую этот фильм к просмотру, и вот по какой немаловажной причине:

Где-то, уж не помню где, сам Антониони говорит, что режиссер должен снимать фильмы не для зрителей, а исключительно для самого себя. Современный потребитель никак не может согласиться с такой точкой зрения: он хочет того, что хочет, он предъявляет определенные требования к кинопродукту, и он злится, когда приходя в кинотеатр не получает того, что искал; этим, собственно, объясняется гибель великого итальянского кинематографа, который исподволь всегда был пронизан этой «абсурдной» идеей.

Тем не менее любой художник согласился бы с точкой зрения Антониони, потому что любой художник знает, что акт творчества есть суть психологическая эманация. Можно заменить в своем воображении любое произведение взрывающейся бутылкой шампанского от переполняющих ее газов — и тут же осознать, каким образом то или иное произведение появилось на свет. Это не единственное требование, ибо шампанское бывает разного качества, но это основное требование, без которого ничего удивительное никогда не появилось бы на свет. Поскольку очевидно, что художник не может постоянно соответствовать вышеуказанным предписаниям, он должен быть освобожден от тирании людей с замашками похотливых насекомых.

Все, блин, жалуются, что уровень кинематографа стремительно упал, и при этом не понимают, что сами косвенно стали причиной этого падения.