К морю (ч. 3) (плотогонские истории)
5. Встреча
Ночью Ермолай замёрз. Он беспокойно вертелся, обнимал себя руками, подтягивал ноги к груди и, в конце концов, вынужден был не только одеться, но и завернуться в кусок мешковины. Долгожданное утро не принесло тепла, наоборот, поднялся ветер, принялся собираться дождь. Стуча зубами и потирая ладони, Ермолай забегал по плоту, пытаясь согреться.
— Начинай, дядька, высматривать деревню или городок, — решил Прохор. — Причалим, поищем чего-нибудь для сугрева.
Вскоре из-за поворота показалась пристань, церковь и с полсотни домишек, рассыпанных на высоком берегу. У дебаркадера покачивался на волнах крашеный зелёной краской паровой катер, который тотчас задымил трубой и отчалил, взяв курс прямиком к плоту.
— Глянь, Прошенька, — изумился Ермолай. — Никак нас встречают.
— Похоже на то, — согласился Прохор, настороженно разглядывая дюжих молодцов, сгрудившихся на палубе катера.
— Говорят, есть на Волге такие поселения, — радостно сообщил Ермолай, — где всех проезжающих или мимо проплывающих хлебом-солью встречают. В баньке попарят и чарочку нальют. А от путника лишь одного требуют: рассказать, что на белом свете делается, и какие диковинки он по пути встретил. Нам спешить некуда, и вполне можно будет на денёк-другой остановиться. Ты, главное, мне не мешай и рот пореже открывай.
Катер тем временем подошёл к плоту и стал замедлять ход.
— Откуда и куда путь держите? — крикнул им с палубы широкоплечий детина. Остальные пассажиры, недобро нахмурившись, помалкивали. Судя по красным лицам, многие были изрядно пьяны.
— Паломники мы, — опередил Прохор, собравшегося было заговорить кольщика. — От самого Северного моря плывём в Казань-город, хотим чудотворной Седмиозерной иконе поклониться.
— И много чего по дороге повидали, — успел выкрикнуть Ермолай.
— А не встречались вам двое одержимых, что нагими на плоту плывут, и постыдство напоказ выставляют? — подозрительно спросил чернобородый. — Сказывают, совращают безбожно всякого, кто на пути попадётся.
Мужики на катере зло зашумели, засверкали глазами.
— Вчера с ними свиделись, — усмехнулся Прохор. — Вот спутник мой, — он похлопал перепуганного Ермолая по плечу, — так их багром отходил, что попрыгали аспиды в реку, а оттуда в поля убежали. Мы на севере себя в строгости держим, на том и стоим.
— Любо, любо, — довольно засмеялись, обрадовались на катере.
— По такому случаю, православные, — выступил вперёд успевший прийти в себя Ермолай, — неплохо бы чарочку выпить. Продрогли мы с товарищем.
— Правьте к берегу, — раскрыл объятия детина. — И выпить найдётся, и закусить будет.
— Я же говорил, — зашептал Ермолай, — что народ тут живёт хлебосольный. Хотя и дремучий.
6. Цыган
У берега, по колено в воде, стоял цыган в лиловой рубахе и поил коня. Заметив плывущий мимо плот, он белозубо улыбнулся и, приветствуя, поднял руку.
— Ишь, скалится, — Ермолай помахал рукой в ответ. — Вот, Прошенька, помяни моё слово, жеребец у него краденый, а сам цыган прикидывает, чего бы ещё стащить.
— Зря ты так, — беззаботно откликнулся Прохор. — Может быть, это его конь.
— Украл, вот и стал его. Да даже если на ярмарке купил, то где, по-твоему, цыган деньги взял?
— Откуда мне знать? Пел, плясал, вот и заработал.
— Чистая ты душа, Прошенька, — покачал головой Ермолай. — Помнишь купца Уткина, что на Варварке лавку держал? Так вот, к нему в дом как-то ночью цыган забрался. Купец от шума проснулся и с арапником навстречу вору выскочил. И пока он цыгана по гостиной гонял и кнутом порол, тот исхитрился прямо с уткинского пальца перстень снять. А? Каково!
— Ну хорошо, убедил. Вороватый народ.
— Все! Все от старой гадалки до новорожденного цыганёнка. И если не украдут, то обязательно напакостят. Уж я их стерёгся-стерёгся и всё же уберечься не сумел. Вот послушай. Приходит ко мне тем летом цыган. Рубаха шёлковая, серьга в ухе, сапоги хромовые, кудри до плеч, одним словом, хоть сейчас в острог волоки. Я ему, мол, ступай откуда пришёл, здесь тебе поживиться не удастся. Цыган же на колени валится и молит, что бы я ему наколку сделал. И заплатить вдвое обычной цены клянётся, но не сразу, а через месяц.
— Неужели, согласился?
— Чёрта с два! Я своим правилам никогда не изменяю и деньги вперёд беру. Другое меня проняло. Цыган этот, как оказалось, с драгунским полком торговые дела вёл. То сено поставит, то лошадей, то бочонок домашнего вина. Где он товары брал, военное начальство не ведало, однако, стоило тому схитрить или украсть, как брали цыгана за шиворот и на конюшню пороть вели. Посекут от души и до нового проступка тишь да гладь. Но если сначала стегали его больше для порядка, то в последнее время принялись драть насмерть. Так отхлещут, что ромал потом с неделю ходит-почёсывается. И что, хитрец, удумал?! Решил во всю спину наколку со Спасителем на кресте сделать. Сам посуди, у кого рука на Христов образ поднимется?
— Умно.
— Вот и я так решил. Дай, прикидываю, сделаю наколку сукиному сыну задаром, а коли дело выгорит, со всей Волги ко мне таборы потянутся. И уж тут-то денежки стократно вернутся.
— Наколол?
— Не просто наколол, а всю душу вложил. Три дня потел не разгибаясь, но Спаситель у меня, как живой вышел. Хоть кожу со спины сдирай и на раму натягивай. Фридрих, тот вообще сказал, что цыгана хорошо бы в сосуд со спиртом запаять и в столичную кунсткамеру отправить.
— Так чем дело кончилось?
— Стал я ждать. Попался мой ромал, через месяц, на краже амуниции. Попытался, чертяка, интенданта надуть, да тот не лыком шит оказался. Сволокли цыгана на конюшню, содрали шёлковую рубаху и обмерли. Ни один солдатик не готов на мой рисунок покуситься. Вызывают полковника. Тот ус покрутил, в затылке почесал, да и нашёл служивого из калмыков. А тому, что Христос, что Николай Угодник — никто не ведом. Взял басурманин кнут и всю шкуру ромалу со спины спустил.
Ермолай зло посмотрел на берег, на цыгана и погрозил кулаком. Тот в ответ засмеялся и вскочил на коня.
— Всё им трын-трава, — вздохнул кольщик, — а честным людям сплошные убытки.
-
Рубаха шёлковая, серьга в ухе, сапоги хромовые, кудри до плеч, одним словом, хоть сейчас в острог волоки.(с) Супер.
1 -
-
Вот спать 4 часа осталось, а не оторваться было, дочитала всё пропущенное. Всё равно б ворочалась, представляла, что там дальше.)
-
-
Ох, надеюсь, к следующей главе этот Ермолай напорется и его повесят.
-
Как у вас персонажи выходят, вроде и вымышленый герой, а до нервной дрожи злит (сталкивался я с такими ермолаями).
-
olifant, скорее учишься распознавать нежелательный элемент и никаких дел не иметь с ним.))
-
-
-