Увольнительный

(отрывок из ещё не написанного, но гениально задуманного лгбт-романа «Булава»)

[Отдельная благодарность @prosto_chitatel за вдохновивший меня отчёт о романе «Лето в пионерском галстуке»]

#живая_классика #ссср #перестройка #яой

***

Юра пробормотал что-то матерное и сжал пластиковую маслёнку из которой, однако, не удалось извлечь ни капли. Хитрый прапор Вахитов как всегда не долил ружейного масла и покрытая каменным нагаром возвратная пружина повидавшего уже не один десяток салабонов РПК никак не хотела вставать на место.
«Мучаемся, товарищ ефрейтор?» раздался сзади слегка насмешливый голос и Юра, обернувшись, увидел улыбку младшего сержанта Иванова — пацана с соседнего двора на Лиговке, каким-то чудом попавшего в его военную часть.
«Жень, да эту херобору по ходу полгода никто не чистил, Закоксовалась пружина, это гроб, нах,» раздражённо бросил Юра, грохнув волыну об выщербленный стол оружейки. «Ильсур, мудила, опять всю смазку немцам загнал.»
«Ну почему же всю?» ещё шире улыбнулся Иванов и вытащил из кармана жестянку. «Кое-что осталось. Не матерись, земляк, круче ты от этого не станешь. Не говоря уже о том, что такое поведение не к лицу доблестному воину ГСВГ. Ты что же, "калаш" не соберёшь?»
«Ну так сам и сделай, если такой умный,» резко парировал Юра. Его здорово раздражало то, что Женька, хоть и был старше его всего на полгода, словно читал его мысли — пытающийся скрыть комплексы под напускной бравадой Юра до армии так и не успел потерять девственность, из-за чего сильно страдал. Вроде и ростом и лицом Юра вышел, но с девчонками у него почему-то никак не получалось. 
Тем временем Женя спокойно кивнул и молча подошёл к столу. Юра завороженно наблюдал, как его сильные руки ловко счищают нагар, покрывают упругий, напряжённый металл тонким слоем смазки, заставляя его лосниться и играть масляными бликами в лучах весёлого потсдамского солнца. В его душе метались дикие, невообразимые чувства, в которых он боялся себе признаться, запретные эмоции, вызывающие одновременно страх, отвращение и непреодолимое желание. 
«Ну вот,» вернул его к реальности спокойный голос Женьки сопровождаемый щелчком предохранителя. «А ты психовал. Айда лучше в душ, а то все по уши изгваздались.»
«Ладно,» улыбнулся в ответ Юра.

***

Стоя под струями обжигающе горячей воды Юра изо всех сил гнал прочь вновь нахлынувшие мысли.
«Гениальная вещь,» пробормотал тщательно смывающий ГСМ под соседним душем Женька.
«Чего?» переспросил Юра.
«Гениальная вещь "калаш", говорю,» пояснил Женька. «Только представь себе — такая механика... просто, элегантно, надёжно.»
«Да...» протянул Юра и погрузился в свои мысли. Он представил, как обильно смазанный газовый поршень скользит по тугому технологическому каналу, гоняя сочно звучащий затвор, как вибрация и растущий жар перерастают в яростную длинную очередь, выплёвывая свинец из горячего ствола...
«Заснул, что ли, Юрец?» позвал стоящий в дверях Женька. «Не тупи, через час увольнительный!» и бодро зашагал к раздевалке. 
«Да знаю я, щас,» крикнул в ответ Юра, наблюдая, как в облаке пара исчезают широкие плечи и крепкие, стройные ноги товарища.

***

До Берлина они добрались без приключений. Хотя замполит и предупреждал о необходимости соблюдать бдительность и опасаться провокаций, под руководством бесстрашного и опытного Женьки друзья немедленно пересели на метро и помчались в район станции «Zoo». Поднимаясь на пятый этаж старинного дома по темноватой лестнице, Юрка занервничал.
«Слышь, а что за компания-то?» поинтересовался он. «Может просто бухнём где...»
«Не ссы,» перебил Женька. «Нормальные пацаны, панки, в группе какой-то играют. Я с ними в прошлый раз познакомился. Тёлки клёвые есть. Посидим душевно.» 
Юрка хотел было возразить, но Женька уже нажал кнопку звонка. Щёлкнул замок и в дверях появилась полноватая, но в целом весьма симпатичная немочка с короткими блондинистыми волосами, одетая в традиционную немецкую одежду — сапоги на шпильках, кожаную мини-юбку, латексный корсет, едва прикрывающий грудь шестого размера и ошейник с непонятной надписью «Schlampe». На груди, впрочем, неброско сверкал комсомольский значок, и Юрке стало ясно, что это девушка приличная и с понятиями.
«Штеффи, майн шатц!» приветственно заорал Женька.
«Лиебер Ойген, виллкоммен!» обворожительно улыбнулась она в ответ и жестами пригласила их в квартиру. 
«Ихь хабе этвас гебрахт,» подмигнул немочке Женька и та понимающе кивнула.
Внутри двухкассетник ORWO играл хит сезона — Depeche Mode, слышались пьяные крики и смех. Пока все знакомились, Юра внимательно оглядел квартиру. Красивая старинная мебель органично сочеталась с портретом Маркса на стене и бюстом Ленина, стоящим на камине. Кроме Штеффи в комнате были ещё две девушки со бокалами в руках, а также хмурый атлетичный парень немного моложе их. 
«Ну чё ты как не свой,» толкнул его в бок Женька. «Иди накатим.»
«А что за повод-то?»
«Да вон у Тилля праздник» кивнул он в сторону немца. «Штази наконец выдала ему разрешение сформировать панк-рок группу. Теперь солидняк, по гаражам прятаться не надо — записывай хоть на студии.»
«А чего тогда рожа у него такая кислая?»
«Да название группы никак придумать не могут. Поссорился по этому поводу с коллегами, вот они и не пришли. Ну да ладно, нам больше достанется.»
«Ясно,» сказал Юра, чокнулся с немцем и махнул сто грамм.
Через полчаса непривычного к шнапсу Юрку развезло. Он полулежал на диване и рассказывал обнявшей его худенькой шатенке по имени Маргарит об Эрмитаже. Она благожелательно кивала, попивая шампанское.
Женька тем временем что-то упорно доказывал Тиллю. Юрка прислушался. «Да говорю я тебе, от наших ракет малой и средней дальности никакая сволочь не уйдёт. Главная цель — крупные авиабазы НАТО, в первую очередь Рамштайн...»
«Служу Советскому Союзу!» неожиданно брякнул Юрка.
«Да ты уже хорош,» повернулся к нему Женька, протягивая сигарету. «Дунешь? Забористая.»
«А?» с трудом сфокусировал взгляд Юрка.
«Траву, говорю, забористую Джураеву из дома прислали, а с сержантом поделиться сам бог велел. Ну я с собой и захватил,» усмехнулся Женька. «Или ты думаешь, нас тут фроляйн за голую дружбу народов шнапсом поят?»
«Давай,» кивнул Юра, взял сигарету и глубоко затянулся. Голова слегка закружилась, но через пару минут стало весело. 
И тут, возможно, под воздействием сложных химических реакций, которые вызвал в его мозгу коктейль из травы и алкоголя, Юрка отпустил тормоза. Он оттолкнул Аннуш, схватил Женьку за плечи и дал волю страсти, сила которой была подобна ядерному заряду малой и средней дальности. Девушки, тоже затянувшиеся дарами солнечного Таджикистана, с визгом аплодировали, а Тилль, словно поражённый молнией, что-то строчил в блокноте. 

***

Тилль с трудом открыл глаза. Он лежал на полу, голова раскалывалась, а руки дрожали так сильно, что приподняться, ухватить графин и влить в себя полстакана тёплой воды удалось далеко не сразу. Немного придя в себя, он оглядел следы вчерашней попойки. Голые Штеффи и Аннуш мирно сопели на двуспальной кровати. Маргарит плескалась в ванне. На бюсте Ленина висели чьи-то кружевные трусы. 
Русские уже свалили — оно и понятно, за опоздание их в армии по голове не погладят. Неплохие ребята, подумал он, хоть и коммунисты, а отдыхать умеют. Тут его взгляд упал на потрёпанный блокнот, в котором он вчера, кажется, записывал что-то важное. Перелистнув страницу, он с трудом разобрал кривые строчки «стань раком... я приказываю тебе... твоя рожа вызывает у меня отвращение... я веду на прогулку двуногое на четвереньках... твоё лицо меня не интересует... слёзы капают на твою спину...» а также несколько раз написанные слова «авиабаза НАТО, пожар». Он вспомнил всё произошедшее прошлой ночью. Неожиданное озарение отрезвило его и он бросился к телефону.
«Рихард, привет... Сам ты набухался... Заткнись и слушай — найди Флаке и дуйте в студию. Есть отличная идея для песни. Это будет хит! И самое главное — я знаю, как мы назовём нашу рок-группу!»