Точка кипения (обзор)

Я все ждал, когда «Томми» скажет — «Не навижу, блть, ресторан...», но так и не дождался. Я ждал когда начнут стрелять, но опять зря. Когда прошло минут пятнадцать, я стал перематывать кино в поиске трэшового экшна. Затем я просто выключил фильм.

А потом начал смотреть с начала. Не спрашивайте почему. Это трудно объяснить. И не нужно. Вообще-то производственные фильмы порой бывают занятны и даже поучительны, что ли. Конечно, английскому кино в подобных темах очень далеко до советских фильмов о заводских рабочих («Высота», «Весна на Заречной улице») и полевых станов («Стряпуха», «Председатель»), но зато в фильме «Точка кипения» я ещё раз заглянул в окно чужого жестокого мира чистогана. Того мира, в котором ломаются все, кто внезапно решил поуправлять своей судьбой, все, кто работает в команде, но по сути борется за место под солнцем, расталкивая локтями окружающих его товарищей по найму.

И весь этот мир уместился в небольшой, но топовый ресторанчик, упавший внезапно в рейтинге до трёх звёзд с пяти. Удар по статусу заведения в первую очередь бьёт по шеф-повару (Стивен Грэм), ну а уж потом и по «дружной» команде.

Надо отдать должное режиссёру, «команду» он подобрал разношёрстную, со своими тараканами в башках, со своими характерами и толерантным цветом кожи. Диалоги практически не прерываются. Вся «кухня» (можно и без кавычек) показана изнутри и во время просмотра понимаешь, что не ресторан такой, не чёртовы посетители (потребители) такие, а весь мир такой.

Весь этот капиталистический (да простят меня за каплю политоты в бочке искусства) социум живёт только для себя, для этих сраных «пяти звёзд». За них них он готов рвать жилы и колоть героин, чтобы продержаться. Любую прихоть жрущих за деньги надо выполнить, за каждый столик нужно бороться. И улыбаться, улыбаться, получая заказ. И орать друг на друга за любой косяк или просроченные устрицы.

И всё же есть в этом коллективе, извините — команде — две профессиональные группы. Официанты и повара. У каждой группы свои задачи и обязанности, свои плюсы и минусы. Повара с клиентами не общаются — это плюс, но от них зависит материальная сторона всей этой общепитовской байды. Официанты — посредники между чьими-то «хотелками» и возможностями «повелителей» плиты и ножа. И всё это должно работать. Иначе — на улицу без выходного пособия.

Этой «весёлой каруселью» пытается заправлять пухленькая доченька владельца ресторана, но, увы, только пытается. Поэтому, скрипя зубами, всем падшим этого ада приходиться подстраховывать друг друга, чтобы клиент чего-нибудь там не закапризничал. И эта эпичная драма напоминает мне старый американский фильм — «Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?».

Всё на пределе и все на пределе. А далее... Ну вы поняли. И никто никого не стрелял. Никто никому пальцы тесаком не рубил. Только слова, слова, крики, истерика, слова, дышите спокойно, всё наладится, надо только чуть-чуть потерпеть. И терпят и улыбаются.

А камера бегает за каждым, кто терпит и улыбается, и так гаденько из-за угла подсматривает и, возможно, стримит в сеть. А потому что там, в зале, и блогеры топовые, и с телевидения шишки (привет «Даррен» Джейсон Флеминг), и кулинарные критики в декольте, и расисты лысые. Да вся Британия там с долгами и без.

И эту братию надо кормить изысканными явствами, да чтоб без орехов для некоторых (аллергия).

Но происходит сбой. Он не может не произойти. И ни руки, ни сердца, ни рук без уколов, ни рук помытых в раковине для мяса (получите три звезды), ни рук с платком для слез. Ничего этого нет?

Да бросьте. Есть, конечно же. Иначе это уже не драма, а «Ералаш» какой-то.

Так вот, сбой. Сбой в системе. Сбой в каждом сердце. Но происходит он не на раз-два, а постепенно. Поэтому я и фильм до конечных титров посмотрел.

Это вот как бы растягиваешь жевательную резинку до определённой длины и она постепенно нитью падает тебе на ботинки. А ты стоишь такой и думаешь — жевать дальше или не жевать?

А там на кухне шипят сковородки, нарезаются овощи, размораживаются стейки... А за прилавком печатаются чеки, раскладываются заказы для столиков... А в зале хохочут зрелые похотливые дамы, из громадных бокалов пьют вино романтические пары, трясут вилками уверенные и не очень мужчины...

Но вся эта суета так или иначе закончится за 13-м столиком. А где она ещё должна закончиться? Может на заднем дворе, куда систематически выносит мусор один из героев (плотно «заряженный» на очередную дозу героина)? Или в комнате тупой «администраторши», чей папа может в одну секунду выкинуть раба или поднять ему зарплату. Нет, всё это как-то пошло и банально — героин, зарплата, мусор...

Режиссёр (Фил Барантини) не такой дурак, чтобы свернуть фильм в заднем дворе. Он продолжает повышать температуру.

И зритель понимает, что ЭТО может случится с ним самим. Но что ЭТО? Как не сесть за 13-й столик? Как не услышать тревожные сигналы неотложной помощи? Ответа не будет, пока на мелькнёт последний кадр. Пока не замигает смартфон, и тот, кому суждено отправиться на Голгофу вторым, не будет шептать в эфире слова покаяния, обещать всё решить и порадоваться за детей. Да и в этом ли соль? В жестокости санэпидемолога, отнявшего две звезды за неправильно оформленный журнал, или в недосмотре за проклятыми орехами для 13-го столика? Нет, конечно же. Все дело в температуре, которую повышает отнюдь не режиссёр.

И когда наступает «Точка кипения», хочется радоваться хотя бы тому, зритель, что ты не находишься в этой адской кастрюле. Хотя я бы не решился радоваться прежде времени.

От редакции: этот текст написан НЕ по заказу на Creative Market