Телепаты в отпуске

— Забодал ты меня своими клиентами, — я отключила телефон и рассержено откинулась на спинку кресла. Сол, мой компаньон и хранитель тайны, придерживался принципа «он на свете всех милее», поэтому потребительское отношение ко всем считал нормой, а мое нежелание крутиться вокруг Его Светлости исключительно бабской придурью. Его нарциссизм порой вызывал желание отрастить ему хвост, но подозреваю, даже с новой «конечностью» это чудо будет выглядеть обаяшкой. 

Через пару минут возле меня появилось облако, которое постепенно стало напоминать джинна, выпущенного из кувшина, но застрявшего в узком горлышке. Огромная голова друга висела в воздухе и печально смотрела на меня. Я отвернулась. Голова уменьшилась, появилась длинная шея — похожий на удава фантом обхватил петлей кресло и положил «морду» мне на плечо. Потом подумал и лизнул щеку.

— Подлизываешься? — все еще дуясь, ласково спросила я. — Уйди, противный. Телепаты в отпуске.

Голова еще немного подумала, чмокнула меня в ухо, втянулась назад в облако и исчезла.

Через минуту дверь моего кабинета открылась, и на пороге возник полубог нашей фирмы. Полубог не потому, что в его крови побродил кто-то с Олимпа. Нет, фигура высокого, широкоплечего Сола напоминала античную статую, лицо было правильным, без ухода в женственность или демонстративную маскулинность. Да и двигался он спокойно и мягко, словно объевшийся сметаны кот. Корректное отношение с подчиненными, умелое подстраивание под настрой капризных клиентов за короткое время создало директору фирмы репутацию профессионального управленца и душки-начальника. Меня же женская часть нашей с Солом компании недолюбливала: я, по слухам, намертво приворожила друга и могу из ревности прокусить шею сопернице.

— Тэя, вот чего ты вредничаешь? Объясняю по-хорошему, — он развалился в офисном кресле и вытянул ноги. Потом по-мальчишески крутанул его и улыбнулся. — Ребенок будущего партнера по недосмотру тонул, теперь воды боится. Ты снимаешь фобию, мы подписываем с благодарным папашей контракт на.. В общем, пожалей ребенка и не вредничай.

— Какая у тебя интересная избирательность. Во-первых, лечить должна я, а ты в это время под видом саморазвития будешь заниматься очередной хренью. Во-вторых, чем этот ребенок лучше других. Оглянись, я могу заниматься целительством сутками, у каждого чего-то болит, — меня злила подобная избирательность. Нет смысла перебирать пациентами: в каждом из нас есть частичка Бога.

— Но не каждый может за это хорошо заплатить. А ты у нас одна, — продолжал уговаривать он. Потом его тон сменился, голос стал звучать резче. — Сейчас скину фото. Начинай работать.

— Не получится, дорогой, — промурлыкала я. — Полнолуние. У тебя критические дни. А если отталкиваться от твоих рассуждений очередности лечения, моя энергия в эти дни понадобится нам обоим. Не до людей. Берем четыре дня отпуска и уезжаем.

***

Сол стал заниматься магией назло своей матери. Когда ему было три года, в семье появился ласковый и послушный брат. С этого момента хулиганистого и любопытного малыша стали считать обузой. В пять пацаненку внушалось, что он — главный мужчина в доме, пока отец где-то на заработках. И потом ребенок долго не мог простить отцу, что его взросление началось столь рано. 

Мать, ослепленная любовью к младшему, успевала вмешиваться и ломать жизнь Сола. Она делала так всю его жизнь, ведомая не материнским инстинктом, а чувством долга. То ей не нравилась слишком дорогая машина, то двухуровневая квартира. Чуть позже стали раздражать наш офис и сотрудники. Меня эта женщина вынужденно терпела: как только мадам появлялась на горизонте — я бросала работу и занималась блокировкой ее окрашенных в негатив мыслей. Попытки перевести ее собственнический подход на другие объекты проваливались: мать Сола с маниакальным упорством продолжала манипулировать сыном и так же, как в детстве, унижала, забывая любить, хвалить и гордиться. 

Мой друг варился в этой трагедии годами. Рос, шлифовал манеры, был лучшим учеником класса и первым драчуном школы, затем стал красавцем-денди... и продолжал перечеркивать свои настоящие желания, чтобы угодить родителям и вымолить чуточку ласки. Тщетно. В потаенной надежде урвать кусочек любви он регулярно задаривал подарками мать и, как нищий на паперти, умолял о понимании отца, пытаясь поговорить с ним на равных. 

С детства навязанное горькое чувство неполноценности проявилось в жизни стремлением ко всему самому лучшему. Сол карабкался на гору успеха, продумывал комбинации, взращивал бизнес. Однако стоило матери скептически хмыкнуть — и друг из уверенного и популярного мужчины снова превращался в несчастного маленького ребенка. Бизнес останавливался. Обессиленный, он сутками лежал на кровати и смотрел в потолок. Потом приходила я, заставляла поесть, очищала сознание от боли — Сол приходил в себя, начинал работать... и снова звонок матери... обида и отчаяние друга... потеря силы и желания двигаться. Благодаря «материнской любви» из него уходила жизнь.

Мы не практикуем ритуальную магию. У меня достаточно своей силы, а энергии стихий вокруг столько, что при желании можно вырастить в пустыне гору и заставить ее мироточить. Сол же пять лет назад совершил большую ошибку. Нашел в ветхом Гримуаре заклинание и, не посовещавшись со мной, провел обряд. Откуда ему было знать, что текст — это ловушка для наивных адептов. Для магии подобное — обычное дело. Куски заклинания переставляются местами, некоторые фразы читают справа налево. А еще для получения особого ритма порой приходится менять порядок слов. И вообще... это было заклинание «чтобы остудить влюбленного».

Вместо того, чтобы разорвать патологическую зависимость от матери, он нарушил связь между физическим и тонкими телами. Теперь фантом друга периодически гуляет сам по себе. Я же подумываю использовать его для отпугивания воров: достаточно лишь уговорить его изобразить милое и улыбчивое приведение.

***

Из-за городских пробок мы выехали поздно. Начинался восход полной Луны. Огромный темно-оранжевый шар парил в небе — безумное время для обоих. Мне становилось все хуже, тело горело. Температура поднялась, опухло горло, выламывало суставы и позвоночник... через час я стану пумой.

— Может, таблеточку выпьешь? Не могу смотреть, как ты мучаешься, — Сол уверенно вел машину по горной извилистой дороге.

— Боюсь, — мой шепот перешел на хрип. — Даже не знаю, как подействует фарма. 

Я перелезла на заднее сиденье, разделась и легла, подтянув ноги к животу, заколыхивая боль. Основная трансформация человека в зверя происходит за счет ключичных костей: они отдают кальций на рост хвоста и изменение формы головы. Мои детские ладошки и ступни становятся шире, некоторые кости срастаются. Затем появляются острые, как скальпель хирурга, когти. И только после этого новое тело покрывается густым темно-рыжим мехом.

Сменив человеческий облик на животный, говорить я не могу. Во время перевоплощения нарушается работа лобных отделов мозга, которые отвечают за артикуляцию и речь. Сколько лет я старалась нагружать голосовые связки, но, будучи хищником, так не произнесла и слова. Зато запахи я различаю виртуозно, зрение усиливается раз в шесть. Верх, конечно, берут инстинкты: думать не хочется, тело просто подчиняется мимолетному «хочу».

Вырулив на заправку, Сол поставил машину у колонки, вышел и галантно открыл мне дверь. Я вылезла, вытянула передние лапы вперед, прогнула спину и с удовольствием потянулась. Каждая клеточка нового тела пела, мышцы, наполненные силой, диктовали желание двигаться.

Нас здесь знали, поэтому работник не удивился хищнику, лишь с восторгом присел на корточки и протянул руку, пытаясь погладить. Бензин, хлеб, какое-то масло, собака... фу, как можно ходить таким вонючим. Хвост от возмущения стал нервно подергиваться, по мышцам разливалось раздражение. Друг вовремя схватил меня за загривок и основательно встряхнул:

— Тэя, успокойся, — его окрик немного остудил мою агрессию. — Пойдем, водички тебе купим.

Куда там. Весенние запахи дурманили, сводили с ума. Звуки будоражили, лесные тропы звали, тело разрывала сила — мне хотелось бежать подальше в горы. А еще... еще я хочу есть. Меня, зверя, манил ночной мир, я дернулась, в несколько прыжков пересекла площадку и скрылась в кустарнике. 

Всю ночь я наслаждалась движением. Поймала и съела зайца, валялась на молодой траве, пахнущей чем-то сладковато-терпким, плескалась в ручье. На рассвете, повинуясь инстинкту, охотилась: выследила оленя, прыгнула ему на спину и перекусила шею. Будет нам с Солом ужин, вернусь в человека — приготовлю тушеную оленину.

Довольная, я потянула добычу к порогу нашего уединенного дома. Пусть друг снимает шкуру, я же залезу на сеновал, как настоящая кошка свернусь в укромном месте калачиком. Буду дремать и ждать, когда человек во мне победит зверя. 

Неладное я почувствовала метров за сто возле дома. В это время Сол обычно медитирует или отрабатывает удары по боксерской груше, а фантом выглядывает из-за забора: ждет, когда его пума появится на тропе. А здесь... абсолютная безмятежная тишина и полное отсутствие движения. Бросив мясо, я в несколько прыжков добралась до дома, влетела в открытую дверь и остолбенела. На полу с остекленевшим взглядом сидел абсолютно седой Сол, из смартфона на полу неслась возмущенная речь матери, где она снова и снова читала нотации, выговаривала другу его неидеальность. Это было именно то, чего я так боялась последние несколько лет.

***

Я не всегда была пумой. Как и не всегда была мутантом. Абсолютно обычный ребенок, родившийся в потомственной семье волхователей. В семье, отдельные ветви которой враждовали между собой. Война между магами происходит по принципу «я не дам тебе умереть, но сделаю все, чтобы ты мучился». 

Представляю, что пережили родители и бабушка, когда меня чернокнижным обрядом превратили в новорожденного слепого котенка. Наша ветвь занималась целительством, трансформация тела к этому имеет... никакое отношение. Бабушка пошла на поклон к врагу, она и родители отдали силу взамен на мое людское воплощение. 

Людское. До поры, до времени. Зверь всегда жил во мне. Раннее половое созревание и первая кровь разбудили спящую магию. Тогда мне подарили жизнь, но забыли предупредить, что раз в несколько месяцев мне придется выгуливать пуму, достаточно крупное животное, чтобы трансформация проходила относительно безболезненно. Захоти тогда враги превратить меня в паука, первое же перевоплощение из-за столь великой разницы массы было бы смертельным. 

Любая женщина раз в месяц может истерить, быть злой и агрессивной. Но при ее грубости, высокомерии или стервозности она останется собой. Я играю с Судьбой вдолгую: даже в образе хищника стараюсь оставаться человеком, и может быть, когда-нибудь мои мучения закончатся.

Кстати, к Луне подобное перерождение никакого отношения не имеет. Это Сол в полнолуние теряет контроль над фантомом и становится беззащитным перед многочисленными бестелесными сущностями. В такие дни я отгоняю желающих завладеть его плотью, мы уезжаем подальше от людей, чтобы ничто не могло вывести друга из равновесия. Просто так совпало, что сейчас я была зверем, а компаньон от скуки включил телефон и попал на разговор с матерью. Его место занял недавно умерший — у друга не было сил, чтобы выгнать чужака из тела.

***

Это очень модно держать пуму вместо домашней кошки. Сколько раз, когда Сол выгуливал меня на шлейке, ему предлагали меня продать, а цена за взрослую особь в наших не америках приближается к стоимости шикарной квартиры. Мы даже шутя обсуждали такой вариант в случае банкротства. Мол, побуду зверем несколько дней, а потом вернусь в человека и спокойно уйду. Только времени сейчас у нас нет. От злости и бессилия я выскочила из дома. Лапы сами несли меня к ручью — вода остудит, вернет ненадолго способность мыслить.

Сол, похоже, должен уйти в Вечность вместо «захватчика», поэтому его самостоятельный эфирный двойник отдает накопленную энергию, пытаясь помочь, и уже не виден. Обратная трансформация меня в человека начнется вечером, приблизить или ускорить процесс не в моей власти. От огорчения я ударила лапой по воде. Нужно возвращаться. Пусть пума спит на чердаке, я же выйду из тела и в образе фантома попробую вытащить подселенца. Или нет. Ближайшее селение в нескольких километрах от нашего дома, и нужно... в воде мелькнул силуэт рыбы, молниеносное движение лапой — и добыча в моих когтях...

— Стоп! Какая рыба, Тэя, соберись. Ты человек, от тебя зависит жизнь Сола. Оставь добычу птицам, ищи того, кто только что умер, — мне стоило больших усилий заставить себя бросить трофей. Я отвернулась и бесшумно ушла в лес. Здесь рядом. Главное: не забыть, зачем я это делаю.

Если выбирать для маскировки высохшую траву и подкрадываться с подветренной стороны, можно подобраться к жилью достаточно близко. Двое латали крышу, их громкие голоса совсем не соответствовали тому, что произошло. И, по-видимому, совсем недавно:

— Отмучился, старый черт. Не мог умереть, как нормальные люди, пришлось крышу разбирать, — разглагольствовал мужик постарше, забивая гвоздь в обрешетку. — Чего рот раззявил — шифирину держи!

Его помощник, которому ремонт чужой крыши был нужен, как козе косточка, выполнил приказ и с любопытством, граничащим с алчностью, спросил:

— А правда, что он магией сундук золота нажил? К нему столько людей ходило. И не с пустыми руками. Я бы не отказался...

— Какое золото, болтай меньше. Хотя да, деньги у него были, ни в чем себе не отказывал, — тут он спохватился, сразу как-то сгорбился и пробурчал. — Мой дед говорил, что колдун всегда возвращается. Смотри, чтобы ты не оказался на его пути...

В этой местности веками соблюдают странный обычай: когда умирает чернокнижник, чтобы душа смогла беспрепятственно уйти — разбирают крышу. Значит, подселенец не просто несчастный старик, а тот, кто таким нехитрым способом решил жить вечно. Кому нужен эликсир бессмертия, если можно просто перемешать сознание в подходящий объект. Новое молодое тело и накопленные за прошлые жизни знания... тут таких дел накрутить можно.

Если колдун знал о странной паре, а в безлюдной местности соседи знают друг о друге много чего, достаточно провести обряд на смерть. Сейчас знания Сола, весь накопленный опыт в его распоряжении. И моя тайна для него совсем не тайна.

Ветер принес мне запах коровы, в шелесте травы я слышала любовную возню зайцев. Горы звали, тело хотело бежать и пружинить по тропе. Какое мне дело до людей? Я зверь.

— Нет. Тея, ты человек. Хотя бы попробуй, — уговаривала я себя. 

Мне ничего не угрожает. Пока. Колдун борется с другом за тело. А потом попытается забрать фирму. Мои шансы выжить в очередном чернокнижном обряде мизерны. Но Сол — мой друг. Сберечь свою шкурку или... Не так просто оставаться человеком, тем более будучи хищником, — но я постараюсь.

***

Наш дом, хоть и стоял на отшибе, вполне удобный и комфортный. На первом этаже большой зал с камином, спим каждый в своей комнате в мансарде. Причем к себе я могу влезть через открытое окно — Сол всегда держит его открытым. Я же перестраховываюсь: порой сложно удерживать агрессию, когда просыпается хищник. Еще покусаю друга, потом буду мучиться.

Я осторожно проникла внутрь и прислушалась. Снизу происходило нечто странное. Слышались какие-то шлепки, до меня долетали звуки упавших стульев, дребезжание и звяканье упавшей посуды. Мои лапы ступали бесшумно. Свесив голову через перила, я увидела странную картину.

На полу мелом были нарисованы символы, которые стирала одна нога Сола. Его правая рука пыталась расставить и зажечь свечи — а левая била правую поварешкой. Друг боролся с захватчиком, пытаясь отбить себе половину тела. Толкал себя на стены и мебель, декламировал стихи, забирая контроль над телом. 

Плана у меня не было. Если Сол решил выгнать «чужого» из тела таким образом — присоединюсь к его решению. Я камнем обрушилась сверху — друг не удержался, зацепился ногой о кочергу, пролетел головой в камин, ударился о полено и отключился. Оба, судя по тряпичному состоянию тела.

Трансформация человека в зверя и обратно возможно исключительно потому, что часть моих тонких тел не теряет людского облика. Я много читала о выходе из тела, астральных проекциях, но будучи пумой, просто терпела некоторые неудобства. Боялась, наверное, нарушить шаткое равновесие. Сейчас мне нужно выйти из тела. Попаду в человека — буду вытягивать душу колдуна ручками. Останусь зверем — ему же хуже: раздеру зубами и когтями в энергетические сгустки. Злая я, пусть не жалуется.

Я подошла к человеку, схватила его за рубашку и перетянула на ковер. Сама же в три прыжка вернулась к себе в комнату. Предосторожности в таком деле не помешают. Если колдун попадет в мое тело, у друга будет несколько минут, чтобы спастись. Затем развалилась на кровати и закрыла глаза. Рывок сознания, похожий на кувырок, — и я, человек в тонком теле, стою рядом с пумой. Какая я хорошая, так и хочется погладить ушко...

— Тея — перестань отвлекаться на уси-пуси, — одернула я себя. — Марш в тело Сола, хватит мечтать.

Фантому не нужно бегать по ступенькам — любое порядочное приведение спокойно проходит сквозь стены, не замечая препятствий. Мысленный приказ — и я не просто прошла сквозь пол, я нагло влезла в тело Сола, а затем стала выпихивать из него «островок», где, как пиявка, присосалась душа колдуна. Друг, а значит, и подселенец, был без сознания, так что вытягивать чужую душу, мне не пришлось.

Я вылезла, вытащила энергетический сгусток, как немедленно рядом со мной появился колдун. Рядом со мной немедленно появилась астральная пума. Ого, как интересно, оказывается, чувствовать себя сразу в двух отдельных частях. Пусть и астральных. И что же нам с ним делать?

— Убить! — рычал хищник.

— Он человек, не хочу, — откликалась человеческое сознание. — Интересно, куда уходят души умерших? Может, лучше просто проводить его...

Все оказалось проще, чем мы раньше думали. Достаточно было подумать о переходе, как появился светящийся шар. Я кинула туда сгусток — и колдуна просто втянуло в свет. Мгновение — и наш кошмар закончился.

Ну, почти. Сол, избитый и раненный, лежит без сознания. Я — в трех частях одновременно. Мамаша как терроризировала друга, так и продолжит. Пришлось снова нырять в тело, искать где-то в глубине памяти его несчастное детство. И образ матери, на которую он молился. Вытащила и выкинула под ближайший куст. И почему раньше так не сделала?

Я вернулась в пуму. Как же хорошо, когда каждая клеточка полна силы, мышцы — сжатые пружины. Оказывается, сегодня я научилась любить себя даже такой.

— Сол! — спохватилась я. 

В пару прыжков слетела по лестнице, подошла и легла рядом. Буду вылизывать раны, он сильный — вернется. 

***

Перебинтованный, хромающий Сол руль мне не доверил. «Царапины» ему я заклеила пластырем, кровоподтеки замаскировала тональным кремом. Волосы от травяного настоя, слава богам, уже стали темнеть. У меня после обратной трансформации еще не успокоился зверский аппетит. Я крутила в руках второе мороженное.

Оранжевый шар Луны снова поднимался над горизонтом. Для нас это не имеет никакого значения. До следующего раза, точно.

— Ох, и отпуск. Такого я точно не забуду, — друг посмотрел на меня и улыбнулся. — Как думаешь, фантом вернется?

— Даже не сомневаюсь, — я уже соскучилась по ласковому дубликату друга. — Ты быстро восстанавливаешься — к следующему полнолунию жду.

— Знаешь, сегодня звонила мать... Удивительно, я вообще пропустил весь ее ор мимо ушей. Даже сказать не могу, что она говорила. Так хорошо. Хотя сначала был странный дискомфорт, непривычно не реагировать. Первая мысль: «что это со мной», — довольный Сол излучал спокойствие. — Тэя, может, не будешь облизывать мороженное? Между прочим, мне понравилось, когда ты меня так спасала.

— Может, продадим дом? Может, рядом на хуторе вампиры обитают, — я резко сменила тему и достала из «бардачка» ложку. Хочешь быть человеком — изволь соблюдать этикет.

— Не в коем случае. Пока колдун ковырялся в моей памяти, я успел посмотреть его. И я знаю, где зарыт клад! — в его голосе послышалось мальчишеское ликование.

— Клад, говоришь? А что, прагматизм — людское качество, — я задумалась. — Тогда надо купить мешки и пару лопат. Должны же мы получить хоть какую-то компенсацию за испорченный отпуск.