Гурман. И - Л - И

начало здесь - https://alterlit.ru/post/27690/

В Иркутске самолёт приземлился по расписанию. В зале прилёта костромских спецов дожидались иркутские коллеги. По их информации, Штейнгель остановился в гостинице «Ангара», но в настоящий момент отсутствовал.

Сергей долго не раздумывал:

— Ну что, мужики, давайте плясать от гостиницы. Ничего другого в голову не приходит.

Подъехав к гостинице, Сергей и Михаил сразу направились к стойке регистрации. Приветливая миловидная администратор сразу узнала Штейнгеля по показанному ей фото:

— Да, я его помню, где-то сразу после девяти утра он заказывал такси до Листвянки. Сейчас посмотрю в журнале точное время.

— Спасибо, девушка, Вы очень любезны, нам этого достаточно.

Отойдя от стойки, Михаил заметил:

— Смотри-ка, а наш путешественник как-то даже и не заметает следы. Что-то непохоже, что он пытается скрыться или чего-то опасается.

— Да, странно всё это. Вообще — всё! Пойдем узнаем у коллег, что это за Листвянка и с чем её едят.

Подойдя к ожидающим их у автомобиля коллегам, Сергей поинтересовался:

— Мужики, а до Листвянки далеко?

— Да нет, — ответил один из них. — Это ближайший населённый пункт на берегу Байкала, всего 68 км. На машине — меньше часа езды.

— Ну что, подбросите?

— Без вопросов!

Сергей впервые в жизни был в Прибайкалье и с интересом рассматривал пейзажи за окном автомобиля. Лента Байкальского тракта то ныряла в тайгу, то подбиралась почти вплотную к Ангаре. Невольно возникало сравнение с Волгой в районе Костромы, и из двух дам госпожа Ангара представлялась куда более строптивой.

При подъезде к Листвянке перед глазами Сергея открылся зачаровывающий вид на Байкал и исток Ангары.

— Ой, мужики, а что это за камень торчит прямо посреди Ангары? Или это уже Байкал?

— Это Шаман-камень. Можно считать его границей между Байкалом и Ангарой. И камушек не простой. По одной из легенд, его бросил Байкал вдогонку своей дочери Ангаре, когда она слиняла к своему возлюбленному — Енисею. А вот другая легенда — это уже по нашему профилю. На этот камень сажали на ночь подозреваемого, а к утру смотрели — ежели тот остался на камне, да ещё и живой, значит, невиновен. Типа детектора лжи, и ни прокуратуры тебе, ни суда. Удобно и без особых хлопот!

— Н-да, куда ни глянь, везде мистика! Что в нашем деле, что вокруг. Видать, неспроста нас сюда затащило.

— Угу, такие уж у нас места. ...Ну вот, приехали. Въезжаем в Листвянку. Какие будут вводные?

Сергей почти не задумывался:

— А где здесь может быть скопление людей?

— Да тут никогда особо много народа не бывает. ...Ну если только на рыбном рынке.

Капитан сразу заинтересовался:

— А давай-ка заглянем, заодно и омульком разживёмся!

— Да вот, уже и подъехали, — ответил водитель и направил машину к павильону «Шаурма» непосредственно у входа на рынок.

Не успели оперативники выйти из машины, как с территории рынка раздались истеричные вопли, переросшие через пару мгновений в беспорядочный гвалт. Из ворот сбоку от павильона повалили посетители и продавцы. Кто-то держался за голову, кто-то на бегу неразборчиво кричал и указывал рукой назад. Сергей и сопровождающая его группа бросились внутрь, расталкивая обезумевших встречных.

Представшая перед их глазами картина не удивила оригинальностью. Между рядами лежало тело, около него на корточках сидел тщедушный Штейнгель и с наслаждением пожирал вырванную из чрева жертвы печень.

— Бле-ать, опозда-а-али! — воскликнул в сердцах один из оперативников.

Гурман отвлёкся от трапезы, поднял глаза на Сергея и поймал его взгляд. Капитан почувствовал головокружение, сравнимое скорее с водоворотом, затягивающим в бездонный омут чуждого разума. Не было сил противостоять потоку сознания сидящего на корточках существа в человеческом обличье. В ответ на тщетные попытки Сергея разорвать связующую их нить незримая струна издала душераздирающе фальшивый звук «ре» мало отличимый от «ля-бемоль». Возникло ощущение мерзкого копошения в мозгу, словно кто-то запустил в него руки и отжимает как постиранное бельё. Пространство потеряло очертания. Сергею показалось, что неведомая сила оторвала его от земли и перебросила с одного места на другое. Помутнение отступило, и на смену сомнений последних дней пришло прозрение! И понимание того, почему прямо перед собой он видит... самого себя!

Завладевшее его телом существо чуть отвело взгляд, разорвав дьявольскую связь, и обратилось к сидящему на корточках капитану в обличье Штейнгеля:

— Ну что, Сергей Николаевич... Да-а, что-то я совсем в последние дни заработался, разволновался — сам к себе обращаюсь!

И с ехидной усмешкой продолжило:

— Ну и что же Вы, Владимир Иванович, безобразничаете тут на глазах у всех. Озорник Вы наш! Или, быть может, скажете, что Вас как-то по-иному величают?

— Да пошёл ты на х@й!

— Ой, какие мы нелюбезные! Мишань, забираем озорника.

Сергей даже не пытался сопротивляться или что-то доказывать, понимая, насколько это бесполезно. «Нужно оценить ситуацию и попытаться найти выход...»

 

* * *

Для полного понимания Сергею явно не хватало информации. Теперь он знал, что за всеми преступлениями стоит один исполнитель, обладающий уникальной способностью. Но формально по всем канонам уголовно-процессуального делопроизводства, по всем буквам закона налицо три подозреваемых, и никакой суд не вправе допустить иную интерпретацию. Капитана это даже забавляло, несмотря на его незавидное положение и на повисшие в воздухе вопросы: всё-таки что это за существо, связано ли оно с падением метеорита в Костроме, каковы его планы? Сергей продолжал ломать голову и выстраивать гипотезы, когда дверь камеры открылась, и пред ним предстало это самое «нечто» в его обличье.

— Ну и как Вы тут, Владимир Иванович? Быть может, есть какие-либо претензии или пожелания? ...А я к Вам с предложением. Разумным предложением. Могу организовать для Вас нужное заключение судебно-психиатрической экспертизы. И никаких Вам забот и жизненных проблем: поспал, поел, пообщался с новыми друзьями, поиграл с ними в настольные игры, погулял, снова поел-поспал. Лафа! От Вас лишь требуется не нести всякую чушь и пытаться что-то доказать, а просто признать, мол, какие-то голоса в голове нашептали или бес попутал.

Существо усмехнулось.

Сергей решил проверить свои догадки и перевёл тему:

— Это ты что ль бес? И какие ж у тебя планы? Будешь в моём теле дожидаться очередного космического корабля со своими сородичами?

— Вы о чём? Какой космический корабль? Для перемещений в пространстве нам не нужны космические корабли, наше тело приспособлено к существованию в межзвёздном пространстве. Вот скажите, и что же мне было делать, когда оно пришло в негодность около вашего чёртового Калориферного завода? Наше сознание в свободном состоянии ощущает себя не очень комфортно, ему требуется телесная оболочка. Тут и подвернулся этот ваш Гафуров, пришлось у него позаимствовать. Но есть и ещё один момент. Для предупреждения деструкции некоторых важных функций нашего сознания требуются определённые органические соединения. Их запас был в моей оболочке, но что с ней произошло, сами знаете. А в этом секторе галактики эти соединения есть только в вашей печени. Вот вы разводите коров, свиней, кур, ну то, что вы называете «скотиной». И что вы с ними делаете? Вот-вот. А вы для меня — та же скотина. И кто бы мог подумать, что эта скотина начнёт за мной охотиться и доставлять дискомфорт? Придётся быть поаккуратнее.

Сергей мог бы принять подобную логику как представитель некой отвлечённой разумной расы. Но он не мог согласиться с ней будучи Хомо Сапиенсом, тем более, сотрудником Следственного Комитета России.

У перевёртыша зазвонил телефон. Он отошёл чуть в сторону, сказал пару слов и снова повернулся к капитану:

— Ладно, что-то я с Вами разговорился, пора и честь знать. Вот, вызывают в Управление для отчёта. А Вы подумайте! И соглашайтесь, не то загремите по полной. Мне это пофигу, но почему-то о Вас беспокоюсь. И счастливо оставаться, пока можете повыть на Луну степным волком.

Он развернулся и вышел.

Но его последние слова почему-то сбили Сергея с толку. Несмотря на все проблемы, его разум зацепился за это упоминание о «степном волке». И он вспомнил. Где-то неделю назад он в который раз перечитал «Степного волка» Германа Гессе, а в качестве закладки использовал стодолларовую купюру и благополучно забыл про это. Где он её только не искал! И только сейчас вспомнил, что и саму книгу тоже забыл вытащить из портфеля, когда выезжал в командировку.

«Хотя, какие сто баксов? О чём я думаю? Нужно думать, как разрулить эту безысходную ситуацию. Нужно поговорить с Марковым и попытаться убедить его. Но как? Как? ...Да! Есть идея!».

Выждав минут десять, чтобы быть уверенным, что вежливая тварь покинула здание, Сергей забарабанил в дверь:

— Дежурный! Срочно вызовите следователя Маркова, я готов дать показания!

После нескольких попыток дежурный, наконец, откликнулся, нехотя выслушал Сергея, выматерился и, плюнув на ходу в его сторону, не спеша удалился от камеры.

Спустя некоторое время появился Марков.

— Мишаня, я должен объяснить тебе, что на самом деле происходит.

Маркова аж передёрнуло:

— Гражданин Штейнгель, убедительная просьба обращаться ко мне на «вы».

— Вы уж извините, но мне не остаётся ничего иного, как привести единственное доказательство, которое приходит в голову. ...Помнишь, в «Славянском» на моём последнем дне рождения ты прилично перебрал?

— Откуда ты знаешь? — сам того не осознавая, перешёл на «ты» Марков.

И раздражённо выпалил:

— Ну перебрал и перебрал, с кем не бывает?

— Угу! Но ты перебрал до такой степени, что не мог уже себя контролировать. ...Ну пёрнул и ненароком обосрался.

Об этом досадном конфузе кроме самого оплошавшего Маркова и Сергея не знал никто. Марков покраснел и опустил глаза, но тут же спохватился:

— Об этом знали только мы с Серёгой. ...Серёга, так это действительно ты? Но как такое может быть?

— Знаешь, в последние дни я был близок к разгадке. Но я материалист. Потому и не мог принять гипотезу, противоречащую общепринятым взглядам. Ну, допустить, что сознание материально. Ведь оказалось, этот перевёртыш способен не только существовать без тела, но и фокусы с подменой разума проделывать. И он не только мысли читает, он всю твою душу наизнанку выворачивает. Я думаю, он снимает что-то вроде текущего слепка сознания, поэтому без проблем входит в образ. Главное, не смотреть ему в глаза, как я понял, только так он и способен в тебя залезть.

— Серёга, так это же мысль! Прямо-таки как у Гоголя получается — не смотреть ему в глаза! А ведь так мы его и обезвредить сможем!

— Слушай, Мишань, ты гений! А я об этом как-то и не подумал. Дай-ка, пошевелю извилинами.

— А чего тут шевелить! Вырубить его и глаза завязать. Вот скоро вернётся из Управления, я его и зах@ярю.

— Мишань, а со мной-то что делать? Знаешь, как-то мне не очень комфортно ощущать себя Штейнгелем.

— Чего-нибудь придумаем по ходу дела. И давай-ка, я распоряжусь доставить тебя в кабинет, что предоставили нам иркутяне. Твоё присутствие отвлечёт этого ублюдка, и мне будет проще его вырубить. И для виду наручники с тебя снимать не будем.

Марков развернулся к двери камеры:

— Дежурный!

Сергей перебил:

— Погодь! Давай-ка на всякий случай для подстраховки заготовим контрольный вопрос. Я тут вспомнил одну вещь уже после ухода этого упыря, поэтому думаю, он будет не в теме.

Сергей рассказал историю про сто баксов и добавил:

— Ну это так, на всякий случай, если понадобится распознать «кто из ху». И кстати, это лишнее подтверждение тому, что я — это я.

— ОК, принято! — ответил Михаил и повторно вызвал дежурного.

* * *

Возвращения перевёртыша долго ждать не пришлось. Войдя в кабинет, он сразу же обратил внимание на сидящего на стуле Сергея-Штейнгеля в наручниках:

— А это чмо чего тут делает?

Михаил, не глядя на вошедшего, уверенным тоном доложил:

— Сказал, что готов дать показания, но только в твоём присутствии. Вот сидим, тебя дожидаемся.

Перевёртыш рассмеялся:

— И какие же, интересно, показания? А я даже могу догадываться. Наверное, что он не Штейнгель, а кто-то иной? ...Или нет, что бес попутал!

Он подошёл к Сергею и чуть наклонился, пытаясь поймать его взгляд. Капитан отвёл глаза.

— Ну и что же мы отворачиваемся? Уж говори, чмо, коль...

Довести свою мысль до конца ему не позволил нанесённый Михаилом резкий удар ребром ладони в боковую сторону шеи. Перевёртыш обмяк и растянулся на полу. Михаил подтащил его к стулу и усадил. Зафиксировал руки нелюдя наручниками к спинке стула и только было собрался завязать ему глаза заготовленными заранее спортивными брюками, как тот пришёл в себя:

— Мишаня, ты что творишь? Или ты поверил тому, что это чмо наплело?

Сергей дёрнулся, непроизвольно бросил на него взгляд и понял, что сделал это напрасно! Перед глазами поплыло, он снова ощутил безобразное копошение в своём мозгу, потерю ориентации и пространственный скачок. ...И увидел перед собой Штейнгеля в наручниках. Тот не спеша встал со стула и начал нарезать круги вокруг Маркова, пытаясь поймать его взгляд.

«Так значит, я снова в своём теле, но прикованный к стулу! Ну попал так и попал!»

Михаил же почему-то замер в недоумении, не глядя ни на того, ни на другого.

Сергей выпалил:

— Миха, ни на кого не смотри! Эта тварь снова сделала обмен! Контрольный вопрос Штейнгелю от капитана Акулова!

Растерянный Михаил заторможено произнёс:

— Сергей... или Штейнгель, ...где сто баксов, которые ты не можешь найти последнюю неделю?

Существо, что сидело в Штейнгеле, язвительно улыбнулось его губами и произнесло чуть ли не снисходительным тоном:

— Мишаня, ну да, я потерял сто баксов и долго не мог их найти. Но недавно вспомнил, что использовал купюру в качестве закладки.

Перевёртыш кивнул в сторону письменного стола:

— Вон, на столе «Степной волк», пролистни, там и найдёшь. И смотри-ка, это ЧМО пытается хитрить!

Сергей похолодел. Он сам себя и подставил! Ведь тварь только что покопалась в его мозгу и знала ответ! «Ну думай, думай! Должно же быть какое-то решение! Вспоминай то, чего не было на поверхности сознания!»

Михаил же ещё больше растерялся. Его очень смущало это «чмо». Сергей, которого он знал много лет, как-то между прочим обмолвился, что ненавидит это слово. А тут оно прозвучало уже четыре раза и прозвучало из разных уст.

Но тут Сергей вспомнил! Когда они с Михаилом листали «Степного волка» и обнаружили купюру в книге, он непроизвольно обратил внимание на её серийный номер. И сейчас вспомнил три последние цифры. Да, он не помнил весь номер, но он помнил три последние цифры!

Сергей выпалил скороговоркой:

— Мишань, пусть скажет последние три цифры серийного номера купюры!

Марков подошёл к столу, раскрыл книгу, достал купюру, покрутил её в руках.

Было видно, что теперь уже лже-Штейнгель растерялся. И пробормотал, тщетно пытаясь придать голосу уверенность:

— Ну что за чушь, какие цифры? И чего это чмо плетёт? Кто будет помнить серийный номер?..

Сергей торжественно с расстановкой произнёс:

— Три, девять, семь!

Михаил резко сорвался с места и не глядя бросился на перевёртыша. Тот увернулся и попытался забежать за письменный стол. Но куда там! Для тренированного Михаила не составило труда следующим же движением выловить за шкирку тщедушную тушку Штейнгеля.

Прихватив те же спортивные брюки, он усадил извивающегося выродка на стул, всё ещё тёплый от его же тела, и прижал коленом. После чего легко разорвал брюки на две части и притянул существо к стулу одной половинкой, а второй завязал ему глаза. И лишь после этого облегчённо выдохнул:

— Слава богу, разобрались...

Сергей заметил:

— Разобрались и что? С этим-то чего делать будем? Ну сдадим его с пометкой не снимать повязку. А вдруг случайно снимут или он сам сорвёт и снова понеслось-поехало? ...Да, кстати, меня-то освободить нет желания?

Михаил снял с Сергея наручники и предложил:

— Может, утилизировать его?

— Ага, а не получится как с его пепелацем в Костроме? Вылетит из останков Штейнгеля и ну тебе искать очередного Гафурова. ...Да и после разговора с ним у меня сложилось впечатление, что он чуть ли не бессмертен.

Неожиданно объект обсуждения подал голос:

— Эй вы, там! Я обнаружил в вашем лексиконе такие понятия как «смерть», «бог» и до сих пор не уловил их значение. Какой смысл в употреблении слов, которые ничего в себе не несут? Или это то, что вы называете то ли метафорой, то ли аллегорией? И ещё один момент, который я не понял. Неужели для всех этих коров, коз, свиней, да и для вас самих так критично функционирование именно тех телесных оболочек, в которых вы пребываете?

Офицеры переглянулись, и Сергей проронил:

— Вот-вот... Парниша сказал, что смерти вроде как и нет. Так что давай думать! ...И налей-ка, что ли!

(продолжение возможно)