Железяки (на конкурс)

Ссылка на исходный текст, по мотивам которого пишется продолжение: https://alterlit.ru/post/19313/ 

***

Я стою возле калитки и рассматриваю вывеску. К объемной надписи «Кузня Кузнецовых» приварена композиция - медведь на пару с кузнецом долбят лежащую на наковальне изогнутую железяку. Поскольку неизвестные спилили у медведя молот, выглядит все так, будто животное просто вскинуло лапы и собирается напасть на кузнеца.

Дом Кузнецовых с трех сторон стиснут железобетонным забором молокозавода. Кирпичная двухэтажка похожа на ржавую кнопку, застрявшую в подошве промзоны. Два года назад кто-то из руководства завода предлагал Кузнецовым продать участок с домом за пять миллионов рублей, однако, глава семейства посчитал эту сумму унизительной. 

- Что я куплю за эти деньги? - возмущался Яков Моисеевич, закрашивая желтую шестиконечную звезду на своем заборе.

Отказ кузнеца, похоже, ранил чью-то душу. По крайней мере, после того, как сделка сорвалась, в промзону стали наведываться хулиганы, причем от их действий страдал исключительно дом Кузнецовых. Хулиганы кидали в окна камни, отрывали металлопрофиль от столбов и рисовали на заборе шестиконечные звезды.

Полиция была бессильна в поиске негодяев, не помогали ни записи с камер видеонаблюдения, ни показания Якова Моисеевича о том, что после своих злодеяний хулиганы не единожды скрывались за стенами молокозавода. 

Калитку открывает Коля, младший Кузнецов. Он вытирает ладони о фартук и протягивает руку.

- Давненько я тебя не видел, - шмыгает носом Кузнецов.

С Колей мы учились в старших классах. По выходным я помогал ему таскать домой металлолом, который мы скупали у пенсионеров. Всякий раз, когда мы вываливали железки в гараже, на шум спускался Яков Моисеевич.

Этот человек был влюблен в металл. Даже небольшая кучка лома могла сделать его счастливым. Когда нам удавалось принести много меди или алюминия, лицо Якова Моисеевича светилось. Он без устали хвалил нас, а мне, как самому дорогому гостю, даже обещал подарить точную копию ордена дружбы, правда так ничего и не подарил.

- Говорят, у тебя умерла мать? - спрашивает Коля.

- Да, только с кладбища, - отвечаю я, - хочу заказать ограду. Сказали, если не поставить сразу, могут потом оттяпать землю. 

- Запросто, - кивает Кузнецов, - в этом деле зевать не стоит. Это ты правильно решил. Проходи.

Коля заводит меня во двор и останавливается возле навеса. Среди обрезков труб, арматуры и проволоки возвышается трехметровая гильотина. Рядом с отверстием для головы стоит плетеная корзина, в которой лежат куски гниющей капусты.

- Угробил на нее целый месяц, - Коля пинает основание гильотины железным ботинком, - Дали аванс и все. Сказали остальное отдадут, когда приедут забирать ее. Мы прождали уже две недели, но никто так и не приехал.

- Ясно, - говорю я, - что там на счет ограды?

- Все цены в каталоге, - Кузнецов младший берет со стола грязную зеленую папку и протягивает мне. 

Обложка каталога прожжена, на некоторых страницах из-за дырок не видно цен.  

- Разумеется, как своему, сделаю скидку. Процентов десять, - говорит Коля.

Я листаю каталог по третьему кругу, но понимаю, что ничто из этого не вписывается в мой бюджет. 

- А есть что-нибудь попроще?

Кузнецов сразу же меняется в лице.

- Попроще… - с отвращением повторяет он, - ну, ты можешь вбить деревянные колышки по углам участка и натянуть проволоку.

- Нет, - качаю головой я, - В отличие от отца, мать заслужила нормальную ограду.

Я тыкаю пальцем в фотографию.

- Закажу вот эту, с завитушками в форме сердца. 

- Хорошо, - Кузнецов пожимает плечами и захлопывает каталог, - сердце, так сердце. Я так понимаю, денег у тебя сейчас нет?

- Нет.

- Ну, как появятся, приходи.

Коля кладет руку на мое плечо и ведет меня к калитке.

- А если я найду покупателя на эту штуковину, сделаешь бесплатно? - показываю на гильотину я.

- Бесплатно? Да можно и бесплатно, - равнодушно отвечает он, - двести тысяч.

***

Я еду в маршрутке и выкладываю объявление о продаже гильотины. Вылезаю на конечной, захожу в заросли акации и километра через два, в царапинах и проколах от колючек, вываливаюсь на старую грунтовую дорогу мертвого хутора. Лес забирает хутор себе, нанизывает саманные дома на свои щупальца. В центре этого поглощения, словно голова осьминога, торчит дом культуры, надпись “Миру мир” над дверным проемом похожа на два красных глаза.

Я шагаю в пасть чудовища. В главном зале идет приготовление к воскресной оргии. Молодые сатанисты подметают пол, укладывают матрасы и расставляют свечи. Две школьницы лет пятнадцати рисуют на ватмане сигил Бафомета.

Прохожу мимо сцены и оказываюсь в крохотной комнатке, заставленной ящиками с алкоголем. Здесь на раскладных стульях сидят двое: Герман - владелец сети магазинов «Сладкий сон» и его друг - седой Армянин, представляющийся то Давидом, то Гегагом. Полгода назад эти двое поднялись на вторую ступень Церкви Сатаны и теперь они только и думают о том, как бы забраться еще выше. 

- Чего тебе, шнырь? - обращается ко мне Герман.

- Вы уже придумали, что будете дарить преподобному?

Я сажусь на корточки, достаю телефон и показываю фотографии гильотины. Герман забирает телефон себе. Минуты две он молча изучает фото, увеличивает гильотину, рассматривает болты и деревяшки. 

- Внушительно, - наконец произносит Герман, - Сколько ты за нее хочешь?

- Двести, - отвечаю я.

Герман смотрит на Давида-Гегама.

- Ну что… - говорит владелец магазина матрасов, - это тебе не чучело вороны и не шахматы из костей животных. У этого бедняка есть вкус. В отличие от некоторых.

Давид-Гегам морщится. 

- Если что, мы тебе позвоним, - говорит он и небрежным жестом прогоняет меня из комнаты.

Дом сатанинской культуры выплевывает меня. Я смотрю на двух росгвардейцев. Они наматывают на кусты и деревья красно-белую ленту поверх старой, изодранной ветром и выгоревшей на солнце. 

Каждому, у кого нет специального приглашения, будет рассказана история о том, что в хуторе нашли снаряды. Всем любопытным настоятельно рекомендуют держаться от этого места подальше, пока саперы все не проверят.

***

- Мы берем, - говорит Герман, - когда ее можно забрать?

Герман не торгуется. Видимо, уже представляет, какое впечатление гильотина произведет на гостей.

- Сейчас уточню.

Я кладу трубку, собираюсь набрать Колю, но не успеваю. Телефон снова звонит.

- Алло.

- Здорова. Это ты продаешь гильотину?

- К сожалению, ее только что купили, - отвечаю я.

- Это невозможно, - говорит голос в трубке, - у этой гильотины уже есть хозяин. Мы сейчас к тебе подъедем.

Минут через десять в дом, пригибаясь чуть ли не до пола, заходит великан. Он берет меня под руку, выводит на улицу и заталкивает в газель. Все мои вопросы великан игнорирует, но каждый раз, когда я открываю рот, он все сильнее сжимает мое предплечье. 

Мы въезжаем на территорию молокозавода. Водитель останавливается возле небольшого деревянного дома. Великан помогает мне выпасть из газели и подняться на ноги.

- Куда мы идем? - спрашиваю я и зажмуриваюсь.

На этот раз великан просто отвешивает мне подзатыльник.

- К господину директору, - отвечает он, открывает передо мной дверь и толкает внутрь.

Меня встречает голова господина директора, торчащая из ванны-чаши. Остальное тело скрыто в белой воде, от которой несет молоком.

- А вот и наш друг, - говорит голова, - Володя уже показал тебе снимок?

Великан дает мне фотографию, где красным кружочком обведен вклинившийся в территорию завода участок Якова Моисеевича.

- Вот скажи мне, что это за дырка? - возмущается директор, - Я состоятельный человек или кто? В моем молоке купается сам начальник полиции. Все старухи города мечтают омолодиться в наших бассейнах. Я что не могу позволить себе ровный участок? Я предложил ему пять миллионов, но этот еврей решил, что сможет вытрясти из меня больше!

Директор аккуратно бьет кулаком по краю ванны.

- Тебе каким-то образом удалось продать гильотину. Похвально, но придется сообщить покупателям, что ты ошибся, и что у этой вещи уже есть хозяин.

- И кто же это? - спрашиваю я.

- Как кто? - господин директор таращит на меня глаза, - Отец твоего друга, разумеется. Дела у него идут не очень хорошо. Можно сказать, я пустил его по миру. Двести тысяч его уже не спасут. Так что оставь гильотину ее хозяину и в скором времени он сам разберется, что с ней делать. А тебя мы приглашаем в нашу дружную команду. Устроим на хорошую должность, например, в отдел рекламы. Перестанешь скитаться, начнешь нормальную жизнь, у тебя, наконец, появятся деньги. Ну так что, по рукам?

Директор протягивает мне руку. Он лежит в ванне, но при этом смотрит на меня сверху вниз. Гад не знает, что все его сокровища ничто в сравнении с тем богатством, которым я обладал. В детстве родители заставили меня поверить в безумную сказку, дали мне возможность оказаться на самой вершине, а затем позволили также стремительно оттуда упасть, навсегда отбив желание гнаться за деньгами. 

- По рукам, - отвечаю я.

***

Герман руководит процессом погрузки. Он бегает возле крана и подсказывает рабочим, как правильно подложить пенопласт, чтобы не повредить гильотину. Наконец, погрузка завершается, хозяин магазина матрасов хлопает Якова Моисеевича по плечу и уезжает. 

Старший Кузнецов кладет толстый конверт в сумку. 

- Вы настоящий друг, - говорит он мне, - вы нас очень выручили. Приятно осознавать, что в этом мире еще остались порядочные люди.

Яков Моисеевич заходит в дом. Коля закрывает ворота, вытирает руки о фартук и подходит ко мне. 

- Слушай, тут такое дело, - мнется он, - По поводу ограды. Я же тогда не посоветовался с отцом. В общем, бесплатно сделать не получится. Ты уж извини… но скидка все еще в силе. Пусть будет даже не десять, а двадцать процентов. Думаю, с отцом я как-нибудь договорюсь. 

Коля кладет руку на мое плечо и ведет меня к калитке.

***

Я смотрю на деревянные колышки, на болтающуюся проволоку, на белый прочерк, разделяющий даты рождения и смерти.

Рядом со мной сидит пьяный отец и облысевший дядя Сева, усы щеточкой больше не топорщатся над его губой. 

В нескольких метрах от могилы останавливается Газель, из нее выходит великан Володя. Володя качает головой.

Я еще никогда не пил молоко носом. Я еще никогда не дышал молоком.

#альтерлитпролонгация #конкурс_alterlit