Я раньше целых три языка знал. Вот какой умный был. А теперь с одним не справляюсь. Бывало, встретится на пути иностранец, промычит мне по-своему, а я ему в ответ только зенки выпучу, как умалишенный. Не понимаю я, раньше надо было, раньше тебе меня встретить. Раньше я бы тебе и Москву за уши показал и усыпальницу вождя. А теперь только глаза пучу до усёра. И бегут от меня иностранные шпионы, как от чумы.
Я, конечно, после сильно расстраиваюсь и пью. Запойный я. Могу всё пропить. Сижу голый да пьяный. Хоть х@й пропивай, кроме него ничего не осталось. А потом вроде ничего, просветление синичкой в окно постучится. Денёк, другой и я малёк, малёк да оклемаюсь. За ум берусь. Долго потом не пью. До следующего иностранца.
Индуса одного встретил как-то. Красивый такой, одновременно на актера похож и на пидораса. Руку мне жмёт, лопочет что-то одновременно на восемнадцати диалектах. Что-то такое знакомое, вроде «Ап хинди ме бол лете хай?» и еще «Крипайа дохрайе, май нахи самджха». А я плачу, он мне руки трясет, улыбается во весь рот. У него еще во лбу красный шпионский маячок горит. Передает — сразу видно. А я совсем от непонимания разрыдался, ладони свои дебелые из его смуглых ладоней вырвал и побежал.
Бегу, рыдаю. Оборачиваюсь, индус за мной ускорился и дворами. Так он запнулся по дороге и прямо в грязь. А тюрбан его слетел и размотался на два квартала. Его ушлые бабки семечницы быстренько почикали на платочки носовые. Да не индуса, тюрбан.
Я опять пил после. Правда под индийское кино. Много-много кассет взял со звездами Болливуда. Там и мелодрамы и боевики, всякое чудо. Главные герои все на этого индуса с улицы похожи. Закончилось всё тем же — голым прозрением. И кассеты ушли на выпивку и видеомагнитофон. Спасибо синичке — божья тварь, в окошко мне стук-стук, будит меня, вытаскивает.
После очередного сильного запоя я решил на путь истинный становиться. За ум браться, память свою воскрешать. Ведь три языка знал. А теперь даже какие три — не помню. И стал настраивать себя, что иностранцев больше не пугаться, вслушиваться в их речь вдумчиво, может по слогам что пойму.
Иду по улице на встречу мне китаец. Говорит «ни хао, бл@дь!». Я отвечаю, бл@дь — это я понимаю. Вроде как диалог завязался. Но самого потряхивает пока. Он мне дальше: «Тсин вэнь, цхэсуо цзай нали, бл@дь?». Я говорю, ты бы, друг так часто не блякал, в табло можешь отхватить, не посмотрю, что ты иностранный шпион. А он словно кнопку повтора включил: «Тсин вэнь, цхэсуо цзай нали, бл@дь?».
Отвечаю ему, больно твои слова обидные становятся. Мало того, что блякаешь часто, так и остальное с х@й на х@й скачет. И рукава закатал. Китаец мнется, глазки и без того узкие совсем в щелочки превратились. В третий раз мне: «Тсин вэнь, цхэсуо цзай нали, бл@дь?». Ну я не выдержал таких оскорблений и дал ему в нос. Он отлетел от меня, кровью фыркает и ссыт.
И всё это одновременно как в знаменитом цирке Дю Солей. Видно их этим фокусам в шпионских школах учат. А это говорю вам и язык мой вместо матерного слова выдает: «Бу кхэ тси!», что как я позже узнал значит «пожалуйста». Слава, слава китайцам, ко мне возвращается память! И уже к вечеру я вспомнил, что китаец вовсе не оскорблял меня, спрашивал не знаю ли я где туалет. А бл@дь, ну что бл@дь — их этому на границе учат вместо «здравствуйте». Сами подшучивают, а нам потом разгребай.
