«БОЛЬШАЯ КНИГА-2022»: МЕТРОСТРОЕВЕЦ НА ПОСТУ

(Д. Глуховский «Пост»; М., «АСТ», 2021)

#новые_критики #новая_критика #глуховский #пост #аст #кузьменков

«Пост» начинался как сценарий графического романа для проклятых буржуинов. Но, как у буржуинов говорится, something went wrong. Чего добру пропадать? – автор продал идею российскому сервису Storytel. В итоге Пост переехал из Платтсбурга в Ярославскую область, комикс превратился сначала в аудиосериал, а немного погодя в книгу. И нынче претендует на главную литературную премию страны.

Прошу простить за многабукоф, но в нашем случае это вполне оправданно.

 

ГРАФ ВИШЕНКА

В прошлом году журнал GQ назвал Глуховского автором года за аудиосериал «Пост». Скромный прозаик признал, что премию получает незаслуженно, ее бы Оруэллу вручить, а еще лучше – Джанни Родари:

«”Чиполлино” – это просто все, что сейчас разворачивается у нас в стране, один в один, очень смешно. Сейчас детям читал, уссаться. Значит, просто про нас все вот это – оккупационный режим фруктов против народа овощей».

В предложенном плодово-выгодном раскладе нет у Д.Г. другой роли, кроме юного графа Вишенки. Красиво одевается, красиво говорит и знает в совершенстве французский и иврит. Внук главного крокодильского карикатуриста Андрея Крылова. Выпускник Еврейского университета в Иерусалиме. Бывший корреспондент EuroNews и Russia Today, бывший журналист президентского пула. Прозаик, грамотно раскрученный политтехнологом и депутатом Госдумы V созыва Рыковым. Обладатель израильского паспорта и двух видов на жительство – испанского и германского. Владелец испанской недвижимости. Как есть фрукт. Но в душе – наш, родной, овощной.

Понимаю: за державу обидно. В перестроечные годы, помню, золотым мальчикам тоже было обидно. По ходу пьесы выяснилось, однако, что совсем не за державу – за себя. Ибо власть есть собственность. А у них, вопреки классикам, власть была, но собственности не было. Нынче все с точностью до наоборот: собственность какая-никакая имеется, да властью не подкреплена.

Так что, граждане, будучи сам из пролетарского происхождения, я к графским симпатиям насчет трудящего класса безо всякого доверия. Потому с хлипким мировоззрением ихний элемент.

Как изящно выразился сабж, «урок политинформации кончился». Приступаю к своим непосредственным обязанностям.

 

ГОЛОС ИЗ ХОРА

Имя автора на обложке и копирайт в выходных данных – чистой воды фикция. Чтоб вы себе знали, наш бохер таки любитель набрать пять-шесть солистов до ансамбля. Это было понятно еще по «Метро 2033»: Action RPG Fallout в пересказе Кабакова. «Баянометр на каждой странице произведений стучит громче, чем счетчик Гейгера», – заметил Егор Шилов.

«Пост» я могу разобрать по камушкам, по кирпичикам – и точно сказать про любой, откуда он родом. Чем и займемся. Заодно и спойлер нарисуем.

В жанровом отношении большекнижный опус Д.Г. – постап, помноженный на зомби-хоррор (см. «Остров Сахалин» Веркина). Страна после гражданской войны развалилась на суверенные губернии (см. «Невозвращенца» Кабакова и «Теллурию» Сорокина)…

Любопытный парадокс: наши западники считают имперскую Россию безоговорочным злом, но распад ее приравнивают к катастрофе – что Кабаков, что Глуховский, что Сорокин. Виноват, отвлекся. Продолжим.

Стало быть, во главе карликовой Московской империи – государь император (см. «День опричника» и «Сахарный Кремль» Сорокина). Белокаменная поделена на социальные страты – Золотое, Серебряное и Бронзовое кольца (см. «Москва 2042» Войновича). Среди высшего комсостава идут чистки (см. «Сахарный Кремль» Сорокина). На дальнем пограничье – свои заморочки. На затерянный Пост под Ярославлем является религиозный фанатик иеромонах Даниил (см. «Туман» Кинга). Он предупреждает обитателей поста о скором нашествии нежити, зомбированной некой «бесовской молитвой», психотропным оружием массового поражения (см. «Мобильник» Кинга)…

Хватит, пожалуй: продолжать можно до бесконечности. Вопрос ведь не в том, кто раньше, а кто лучше: и шекспировский «Гамлет» был третьим по счету, и «гения чистой красоты» отнюдь не Пушкин выдумал.

Но у Глуховского – однозначно хуже.

 

ПОДЛОДКА В КАРАКУМАХ

Стоит мне взять в руки любой опус Д.Г., как следом является неизбывный вопрос: автор сам дурак или меня за такого держит?

Начать придется с лирического отступления. Был во времена моего детства дворовый прикол: «А ты видел кино “Подводная лодка в песках Каракумов”?» Отвечать следовало: «А ты видел “Путешествие слона по жопе таракана”?»

У Глуховского – та же степень непредумышленного абсурда. К примеру, в «Тексте» скорая привозит в приемный покой мертвяка в черном пластиковом мешке. Эка невидаль, адресом ошиблись.

«Пост» – очередная подлодка в Каракумах. Реестр здесь тоже предвидится бесконечный, оттого постараюсь обойтись минимумом.

Решим-ка задачку для начальной школы. Расстояние от Москвы до Ярославля по железной дороге – 247 километров. Какое время займет путь на дрезине? Скорость дрезины, говорю как бывший монтер пути, бывает разная: от 65 километров в час у АГМу до 80 километров в час у ДГКу. Глуховский, к доске. Итак? «На дрезинах за день можно много проехать: до Москвы вон всего-то сутки». Садись, Митя, два.

Следующий урок – физическая география. Волга вусмерть загажена какой-то токсичной дрянью: над рекой стоит «густой ядовитый туман». А обитатели Поста спокойно пользуются водой из колодца, как будто грунтовые воды намертво изолированы от речных. И снова два, Глуховский.

Верующая старушка просит повенчать ее с дедом, чтобы «соединиться на небеси». Даром что насчет жизни вечной все у Матфея сказано: «в воскресении ни женятся, ни выходят замуж, но пребывают, как Ангелы Божии» (22:30). Ну не может православный человек не знать прописную истину.

В речи эпилептички Тамары – ни одного диминутива: ни стульчика, ни кружечки, ни окошечка. Психиатры в шоке.

Барышня Мишель легко и просто сует себе под куртку сверток с десятью килограммовыми банками тушенки. Простим килограммовую расфасовку: мало ли что в будущем придумают. Но остальное, воля ваша…

Уцелевшим детям с Поста пробили гвоздями барабанные перепонки, чтобы от бесовской молитвы уберечь. А детки все едино слышат: «Сонечка теребит Мишель за руку. Показывает на дверь. Ваня Виноградов берет мел, выводит: “СТУЧАТ”». Дивны дела твои, человече.

Про мелочи вроде «елового паркета» в хрущевках говорить не приходится: несть им числа. А у нас по расписанию урок русского языка.

 

ЖЕЛАЕМО САПОГОВ

Свет не без добрых людей: кто-то растолковал Глуховскому, что тропы и фигуры ему не по силам. В «Посте» автор ликвидировал как класс несусветные метафоры: «Он из кармашка свои прежние глаза достал». Но все остальное – на своих местах.

Запредельная степень тавтологичности: «Не хочет понимать, что отец Даниил не хочет его понимать»; «Егор слушает вокруг: ничего странного не слышно? Но слышно только тарахтение трактора».

Классика, как же без нее, – звательный вместо именительного: «Святой Киприане услышит вас».

Лингвистические фантазии дебильного второгодника: «– По смерти желаемо соединитися на небеси. Дурацкие формы слов, которые бабка из своих молитвенников понадергала». А теперь покажите мне тот молитвенник, где в глаголах есть дикий симбиоз русского корня и украинского окончания: «желаемо».

И венец всему – незнание падежных форм: «носки своих сапогов». И на том спасибо, что обошлось без ложков и тарелков.

Говорят, Д.Г. пять языков знает. Но русский явно не в их числе. Опять двойка, Глуховский. Завтра в школу с родителями.

 

БЕСОВСКАЯ МОЛИТВА

О ней – особый разговор, ибо она краеугольный камень романа, сюжетообразующий элемент. Вынь его, и «Пост» сам собой развалится по камешку, по кирпичику.

Хотел Глуховский меня зомбировать, но лишь разбудил во мне филолога и психолингвиста. Нашу программу продолжает сеанс магии с последующим разоблачением.

Формально сочинитель стащил фабульный ход у Кинга. Но кроме формы, есть еще и содержание, которое явно восходит к быковскому «Июню», к заклятьям безумного эзотерика Крастышевского: «Ажгуххр! Ахрр! Ахрр!.. Ажгун! Гррахр! Шррруггр!.. Гррастр! Трррубр! Андадавр!»

Если Быков упражнялся в фонетической зауми, то Глуховский тупо высыпал на читателя пригоршню идишизмов и ивритизмов: «Авадон мавет шигаон тод церштор». И прочий нахераим про смерть, безумие и разрушение. Таки ойц, Дмитрий Алексеевич, в земле обетованной вам не поймут.

Любопытная деталь: князь Белоногов, один из героев романа уверен, что бесовская молитва «привязана к русскому языку, к нашей родной речи, ее на русском же и создавали». Адони Глуховский, чтоб вы так жили, как я с вас смеялся.

Дальше будет еще смешнее. Чтобы лепить подобные мантры, надо иметь какое-никакое представление о фонетике и фоносемантике. Быков, скажем, компоновал мужественные сонорные звуки со страшными щелевыми. Система фоносемантической оценки текстов ВААЛ оценила его заумь как грубую (41,1 процента), мужественную (41,9 процента), страшную (43,1 процента) и злую (30,2 процента). Заумь Глуховского, сообщил все тот же ВААЛ, выраженных фоносемантических характеристик не имеет. Короче, Дмитрий Алексеевич, не пугайте ежа голым тухесом, и будет вам нахес.

А насчет сюжетообразующей функции – тут уж Харламов с Батрутдиновым нервно курят. Итак, государь не верит, что его отец применил против мятежных регионов психотропное оружие. И, чтобы прояснить ситуацию, отправляет за Волгу две казачьи экспедиции – прямиком в пасть к зомбакам. Ладно, государю охранка в оба уха поет сладкие песни. Зато начальник армейской контрразведки полковник Сурганов очень даже в курсе. И должен бы понимать всю степень риска: вот вернутся станичники в первопрестольную да заблажат «авадон шигаон», – и грянет armageddets now оптом и в розницу. Между прочим, так и вышло. Человек вменяемый сказал бы: сынки, затырьтесь где-нибудь на месяц-другой, а там разберемся. Ага, уже.

А на кой вообще было личный состав дергать? Неужто в Московской империи ни одного Ан-30Б не уцелело, чтоб аэрофотосъемку провести?

Нет уж. Этак писать будет не о чем. Кровь-кишки-распидорасило – для Глуховского вещь непременная: «Рука с мясными лохмотьями выломана, рукав оторван, кость торчит».

Аэрофотосъемка тут исключена, равно и разумный полковник. Производственная необходимость, понимать надо.

 

NON OLET

Я бы еще и про систему политизированных метафор потолковал, и про своеобразный глуховский феминизм, да впору читателя пожалеть: ведь не долетит болезный и до середины текста. Поэтому давайте уже про «Большую книгу» – тема поинтереснее будет.

Д.Г. славен громокипящими инвективами в адрес России и россиян: «У нас рабское ДНК»; «Россия сегодня будто шизофренией страдает. Гигант с комплексами карлика. Государство, бесконечно разглагольствующее о будущем, но не прекращающее мастурбировать на свое прошлое».

Не моя это манера – осуждать человека за взгляды: самому за них прилетало не раз и более чем ощутимо. Об одном прошу: будь последователен. Ибо пить из колодца, куда допрежь плюнул – ну никак не комильфо.

А тут вот какой реприманд неожиданный: выдвижение на «Большую книгу». Где, на минуточку, в числе соучредителей как минимум три государственные структуры: Министерство культуры РФ, Министерство цифрового развития и ВГТРК. И мальчики кровавые номинанта отчего-то не беспокоят.

Хотя чему удивляться? Веспасиан еще на заре нашей эры все объяснил с прямотой римлянина: non olet. А Глуховский добавил: «Последнее волшебство в мире осталось – деньги».

 

ЭПИЛОГ

Думаю вот: как бы привести к одному знаменателю все сказанное – и про Д.Г., и про «Пост», и про номинацию на «Большую книгу»? Хотя что даром голову ломать? – сочинитель уже сам все сказал в «Тексте»:

«Мутило. Но сблевать Господь не разрешал».