Девушка с татуировкой грифона

Света захлопнула входную дверь и повернула ключ в замке. «Слава Богу, дома». Увиденная в подъезде картина всё ещё стояла перед глазами. Самоубийца в лифте так напугал её, что она за считанные секунды преодолела лестничные пролёты и оказалась в квартире. Имя человека, всадившего себе пулю в голову, Света знала. Это был Руслан Крягин.

— Я же говорил, что найду тебя, говорил? — спрашивал он, направляя пистолет на Свету. Его рука дрожала, палец завис на спусковом крючке.

Света, словно кобра перед факиром, замерла перед ним, не в силах пошевелиться. Она заворожённо наблюдала за оружием в руке сумасшедшего, моля только об одном — «пожалуйста, не в меня, пожалуйста, не в меня...»

Когда раздался выстрел, Света вскрикнула, резко сорвалась с места и побежала наверх.

Находясь за дверью своего жилища, она немного успокоилась. «Мой дом — моя крепость», — вспомнила Света поговорку и тут же подумала, что бояться-то ей уже некого. Опасность миновала. Крягин мёртв.

Света повесила на вешалку куртку, сняла кроссовки и прошла на кухню, мягко ступая по ковролину. Там она достала телефон из заднего кармана джинсов, набрала номер.

— Виктор Васильевич, извините за беспокойство...

— Ничего-ничего, — прервал хрипловатый баритон в трубке, — что случилось, Светочка?

— Крягин застрелился.

— Уверена? Когда это произошло?

— Где-то полчаса назад. Он сейчас внизу в лифте лежит. Напугал до жути. Думала, меня убьёт, а потом к виску дуло приложил и — ба-бах!... Там, наверное, кровищи...

— Не может быть! — воскликнул Виктор Васильевич. — Его буквально за пять минут до твоего звонка увезли. На улице меня поджидал, гад. Опять был не в себе. Говорил, что теперь ему незачем жить, что мы убийцы и тому подобное. Бред какой-то. Пришлось полицию вызвать.

Он помолчал и, не услышав ответа, спросил:

— Света, c тобой всё в порядке?

— Да... я... Виктор Васильевич, можно взять выходной на завтра?

— В чём дело? Ты заболела?

— Нет... просто переутомилась...

— До конца недели отдохни, а в понедельник жду на работе. И помни: самое лучшее средство против стресса — три эс.

— Не поняла.

— Сериал, секс и сон, — рассмеялся Виктор Васильевич.

— Спасибо, — сказала Света и отключила связь.

 

Кабинет с надписью «психотерапевт» нашёлся быстро. Дверь была приоткрыта. Через узкую щель в коридор выглядывала полоска света. Света прислушалась: внутри — ни звука. Постучав костяшками пальцев о косяк, она переступила порог.

— Здравству... — осеклась Света и умолкла.

У зашторенного окна сидел молодой мужчина в сером джемпере, пишущий что-то на листе бумаги. На столе слева от него лежала стопка документов, а справа стояла включенная настольная лампа. Лицо мужчины закрывали длинные чёрные волосы.

Света собралась с духом и продолжила:

— Я по записи, на пол-десятого. 

Врач отложил ручку, поднял голову. Из волос вынырнул кончик прямого носа, показались две коротких полоски мясистых губ, островок широкого лба и острого подбородка.

— Круглова Светлана Николаевна? — громко спросил психотерапевт.

— Да, — ответила Света. От звука этого грубого голоса по телу пробежала мелкая противная дрожь. Где-то она уже его слышала.

— Садитесь, — предложил врач. Света медленно опустилась на обитый велюром стул.

— Признаёте ли вы себя виновной в убийстве? — послышался неожиданный вопрос.

— Что? В каком убийстве? — Света подскочила, словно ошпаренная.

— Вы вместе с доктором Ильинским, — невозмутимо продолжал психотерапевт, — в начале марта этого года в лечебном учреждении № 2 лишили жизни ещё не родившегося малыша.

— Мы делали свою работу, — ответила Света. — Согласно подписанному согласию о добровольном решении прерывания бере...

— Чушь! — прервал психотерапевт и резким движением убрал волосы с лица.

— Как вы здесь оказались? — ужаснулась Света, попятившись к выходу.

— Добровольном решении... — передразнил Крягин, проигнорировав вопрос. — Да мало ли какие прихоти у мерзких шлюх! — выкрикнул он и вытащил из ящика стола скальпель. — Нельзя их желания воспринимать всерьёз и уж тем более выполнять. Вы вообще о чём думали, когда доставали из неё несозревшего ребёнка?

Крягин поднялся, обошёл стол и двинулся к напуганной девушке.

— Являясь биологическим отцом, имею равные права на сына, как и его потаскуха-мать. Она, в тайне от меня, совершила непростительную ошибку, придя к вам, а вы, — Крягин ткнул указательным пальцем в обвиняемую, — вы, поддавшись на её сопливые уговоры, убили моего мальчика и меня вместе с ним.

Не сводя глаз с ненавистного мучителя, Света прижалась к двери, нащупала ручку.

— Не надо, умоляю, — заплакала она и вдруг упала на колени. — Простите, я раскаиваюсь... потеря ребёнка — большая трагедия, но... вы справитесь... время лечит... ещё сможете начать новую жизнь.

Крягин подошёл к ней вплотную.

— Меня уже нет, — сказал он и, вонзив лезвие себе под челюсть, одним рывком перерезал горло. Алым фонтаном брызнула кровь. Света закричала и зажмурилась.

— Успокойтесь! — за худые плечи трясли чьи-то крепкие руки. — Что с вами, девушка?

Хлёсткая пощёчина. Обжигающая боль. Света затихла и открыла глаза.

— Извините. Вам нужна помощь? — на Свету смотрели встревоженные глаза коротко стриженного человека в белом халате.

Наваждение закончилось так же внезапно, как и началось. Вместо Крягина рядом сидел реальный врач-психотерапевт с бейджиком на груди, где были видны фотография, фамилия и должность.

— Мне пора, — промолвила Света, трогая горящую щёку. — В другой раз.

— Хотите воды? Легче станет.

— Нет-нет, я пойду, — девушка в спешке покинула кабинет.

 

Машина выехала с парковки, чуть не снеся столб, повернула на главную улицу, остановилась на светофоре, затем перестроилась на нужную полосу и оказалась в пробке. Света выругалась, со злости ударила рукой об руль, открыла окно, закурила. Выдыхая дым, она обдумывала случившееся. Кто бы мог подумать, что обыденная операция повлечёт за собой такие последствия? Сколько раз она помогала извлекать плод из расширенной матки беременных, удаляла под присмотром врача эндометрий при помощи кюретки, вводила шприц с гибкой трубкой в полость матки и высасывала плодное яйцо! Никогда за всё время работы у неё не было психических расстройств. Кроме того, рокового случая, когда к ним пришла девушка с татуировкой грифона. Применив наркоз, они удалили эмбрион, перевели пациентку в палату. Всё прошло без сучка и задоринки пока не появился чокнутый муж. Каким-то чудом узнав о решении бывшей, он примчался в больницу и сначала начал угрожать «убийцам» расправой, а потом, увидев вызванную охрану, предупредил, что покончит жизнь самоубийством. Так продолжалось несколько дней, пока его не забрали в полицейское отделение. Итогом бурных сцен стали кошмары, часто преследовавшие Свету. Организм не выдержал и дал сбой, подобно часам, внутри которых случайно попавший песок нарушил привычную работу механизма. И теперь, чтобы избавиться от галлюцинаций Света всё, что с ней случилось в последнее время, расскажет своему начальнику. Она не упустит ни одной подробности, а в конце отдаст заявление об увольнении по собственному желанию на подпись.

Впереди стоящий автомобиль тронулся. Света выкинула окурок и закрыла окно. Пробка понемногу рассосалась, дав возможность разогнаться. До больницы, куда Света торопилась, оставалось минут двадцать.

 

Опытный хирург, высокий, широкоплечий, с глубоко посаженными карими глазами, с гладко выбритым лицом и уже лысеющий Виктор Васильевич внимательно выслушал подчинённую медсестру, с которой отработал больше шести лет, достал коньяк из серванта, купленного им в Италии и установленного в личном кабинете сразу после назначения на пост главврача, налил в стопку и выпил.

— Может, передумаешь? — устало спросил он.

— Виктор Васильевич, поймите правильно. Этот случай совершенно выбил меня из колеи. Боюсь представить, что будет дальше. С такими, как я, возиться не будут, сразу упекут в психушку.

— Ну об этом пока рано говорить, Светочка.

— Предпосылки на лицо. Если останусь, болезнь начнёт прогрессировать.

— Не наговаривай на себя. Ты здоровая красивая жизнерадостная девушка. Просто тебе нужно как следует отдохнуть. Возьми отпуск и слетай куда-нибудь. На Кипр, например. Чудесное место, я тебе скажу. Отдыхал там прошлым летом.

— Не поможет, Виктор Васильевич. Вернусь обратно и опять всё по новой. Окружающая обстановка послужит триггером. Я уже не смогу здесь находиться. Лучше поменять работу, а возможно и место проживания.

— Жаль, Светочка. Не хочется с тобой расставаться. Ты мне уже стала как сестра родная, как правая рука моя. Буду по тебе скучать.

— Я тоже, Виктор Васильевич. Подпишите, пожалуйста, — попросила Света, указав на заявление, лежавшее на столе.

— Подожди. Если это всё из-за мужа девушки с татуировкой грифона, то его же посадили.

— Причина намного глубже, Виктор Васильевич.

— Что ты имеешь в виду?

— Я про нравственную составляющую. Есть ли у нас право лишать жизни невинных существ? По сути мы ничем не отличаемся от маньяков, которые убивают детей.

— Заблуждаешься, Светочка. Плод не может испытывать боль и не является личностью. Да кому я говорю, чёрт возьми! Ты и сама всё прекрасно знаешь.

— Я пересмотрела точку зрения и поняла, что ошибалась. Меняться никогда не поздно.

— Не верю своим ушам. Похоже, ты действительно сбрендила, — пошутил Виктор Васильевич и, наполнив вторую стопку, предложил:

— Держи. Алкоголь помогает прояснить мозги.

— Спасибо. За вас, — Света осушила стопку. После выпитого слегка вздрагивающее тело успокоилось.

— Знаешь, если встать на твоё место, конечно, от страшных видений можно рехнуться. То Крягин застреливается в лифте, то перерезает горло в кабинете психотерапевта... Подобные страсти-мордасти сведут любого с ума. Всё это ужасно и хочется поскорее покончить с кошмарами. Но где гарантия, что после ухода галлюцинации прекратятся? Уверена, что, сменив место жительства, тебя перестанут посещать Крягины?

— Надеюсь, Виктор Васильевич. Точно знаю одно — к абортам больше не хочу иметь никакого отношения, — ответила Света и, чтобы поставить жирную точку в разговоре, твёрдо добавила:

— Решение принято, и я его не изменю.

— Ну что ж, убедила, Светочка. Где там твоё заявление? — Виктор Васильевич щёлкнул шариковой ручкой. — Но знай, если надумаешь вернуться, приму с радостью.