Анжела на голове Марины

У Марины на голове была Анжела. А в фейсбуке очередное сообщение от Сречко. Сречко прислал ей свою новую песню. Он сидел на старом стуле, жадно обнимая баян и голосил на сербском что-то заупокойное. Потом Сречко убирал баян и показывал Марине х@й.

Он прикрывался баяном, этакая прелюдия. Сречко рассказывал, что в саду его матери поспели огромные яблоки, что пляжи Савы полны людей и снова звал в гости. Бери дочку и приезжай. Но Марина упорно молчала. Хотя очередной трек дослушала до конца. А х@й у Сречко не оценила. Так себе х@й.

Анжела на голове появилась случайно, эксперимент с покраской не удался и волосы стали жесткими и ломкими, больше походили на волосы у советских кукол. А тут еще этот.

Всю ночь Марина рисовала. Поставила небольшое круглое зеркало между ног и то, что там отражалось вылилось в её новую картину. Извращенцев в сети хватало, так что картину можно будет выгодно продать. Или отправить в Сербию Сречко и его маме, может тогда он отстанет.

У Марины была целая папка ху@в. Чего добру пропадать. Шлют — так пусть будет. Х@й в коллекцию, хозяина х@я — в бан. Вечером гадая на кофейной гуще можно полистать фотографии с хуями. Листая, вдруг захотелось яблок. Ах, Сречко, сербский ты извращенец.

Анжела никак не хотела снова превращаться в Марину. Торчала во все стороны, была всё также жёсткой на ощупь. Это сильно удручало. Рисование пришлось прервать, болело плечо, запотело зеркало, Сречко снова что-то прислал...

Очередная песня была в ля мажоре. Некоторые слова казались понятными, но более угловатыми, с проглатыванием согласных. Из-за баяна виднелось расползающееся, как подошедшее тесто, голое тело Сречко. Ля мажор закончился очередным показом х@я. Х@я не стал лучше с последнего показа. Сречко не получил заветного сообщения с сердечком от Марины, он окончательно был отправлен в бан. И яблоки его, Марина перехотела.