inZOOmnia

Сначала был комар. Нескончаемое «зззз» над ухом. Назззойливое, ззззвенящее, ззззудящее. Ззза@бавшее. И от него невозззможно спрятаться и нельзззя абстрагироваться. Можно засунуть голову под подушку, как страус, можно зажать уши ладонями, но всё равно слышно это сводящее с ума «зззззз»... Слышно прямо внутри черепа, в интимной ложбинке между полушариями мозга. И уже хочется, чтоб укусил, напился крови и сытый отвалил. Лишь бы заткнулся. Вспомнилась сказка, прочитанная в детстве. Помните, такой распространенный сюжетный ход — девочка куда-то идет, кого-то ищет, по пути встречает всяких странных персонажей, типа говорящей печки или яблони, спрашивает у них дорогу и те соглашаются помочь только в обмен на услугу. Ты мне, я тебе, как в жизни, и никакого альтруизма. Ничего не бывает безвозмездно, услуга за услугу. Печка просит вынуть из неё готовые пирожки, яблоня — потрясти, чтоб сбить спелые яблоки, и только после этого выдают нужную информацию. Так вот в той сказке был эпизод с комарами, и от героини требовалось позволить им напиться крови. Я позволю. Иди ко мне. Напейся уже и заткнись... Но нет, не кусает, видимо не по вкусу ему моя кровь, насыщенная всякой дрянью. На моё счастье попался комар, ведущий здоровый образ жизни, не употребляющий всякую неполезную гадость. И зудит, зззараза. Сверлит мой усталый мозг тонюсеньким зззубилом. Мстит за несъедобность.

Ему аккомпанирует сверчок. Играет бесконечную песню на своей трескучей скрипочке, водит смычком по натянутым струнам моих нервов. И эта песнь везде и невозможно определить откуда идёт звук, где спрятался этот маленький инквизитор, пытающий и насилующий мой разум. Подводящий совсем близко к черте, за которой безумие. Позволяющий заглянуть туда одним глазком.
Этот дуэт срабатывает, как будильник и просыпаются мои тараканы. По извилинам мозга начинаются тараканьи бега. Поскакали, родимые, поскакали. Мои мысли, мои скакуны. Ибо кто не скачет, тот сами знаете кто. Майдан головного мозга — МГМ. Красиво звучит. Стадо буйных тараканов носится по лабиринту, по самым тайным закоулкам. Выползают из самых тёмных, уродливых и постыдных ниш моего сознания. Бегают, дерутся, ебутся, жрут друг друга. И каждый из них — Минотавр. Какой уж тут сон...
Потом вступает главная партия — кошка. Точнее котёнок. Жалобно, на одной ноте, с равными интервалами мяукает в кустах прямо за окном спальни. Надрывно так, требовательно. Вопрос жизни и смерти. Для него. А для меня вопрос сна или бессонницы. Вроде совсем маленький, а так громко орёт. Скорей бы мама-кошка пришла, молоко в сиське принесла и заткнула ему рот. Лежу и считаю эти мявы, как овец, надеясь, что вот этот вот окажется последним. Не оказывается. С паузами ровно в пять секунд, отчаянно и безысходно. Нудно и монотонно. Китайская пытка котёнком. А мама-кошка всё не идёт. Возможно, её кишки уже высыхают на проезжей части, размазанные колесами машин. А может, ей просто не нужен этот нагулянный в марте ребёнок-котёнок, лишний рот, раздражающая обуза. И она просто ушла и гуляет сама по себе, как и положено кошке. Никто не придёт, никто не спасёт, малышшшш. Шшшш... Просто замолчи, закрой глазки и усни. И дай мне уснуть. Несчастный котёнок обессилел, мяуканье становится всё тише и реже. В нём уже нет душераздирающего отчаяния, он продолжает звать маму по инерции, устало и апатично. Надежда, что мама вернётся, мама придёт, мама его непременно найдёт, постепенно гаснет. Никто не придёт и никто не спасёт, и я в том числе. Не потому, что не могу, а потому, что не вижу в этом смысла. Спи, малыш, всё равно ничего хорошего тебя не ожидает на этом свете, где бывают потеряны дети.
Птички зачирикали, значит скоро рассвет. И дятел добывает свой завтрак. Ебашит клювом прямо в мозг. Тук-тук, кто там?.. Мой персональный Уолтер Фримен в нарядном фраке. Бодрый и неутомимый. Потирает ладони, хлопает, заговорщически подмигивает «Ну-с, начнём-с!». Утренний сеанс карательной психиатрии, клюв-орбитокласт виртуозно исполняет лоботомию. Знаете, почему у дятла красная шапочка? От перманентного сотрясения мозг превратился в дрожащее желе и оно подтекает, просачивается наружу, окрашивая оперение головы алым. Постройте пищевую цепочку, мои маленькие мучители. Пусть дятел съест комара и сверчка, выклюет мозг котёнка через глазницу и хоть один раз промахнётся и свернёт себе шею. Cветает. Мои уставшие тараканы расползлись по своим клеткам. Позади ещё одна ночь, впереди ещё один день. Ставлю воображаемую галочку на воображаемой стене воображаемой тюремной камеры. Отмечаю свой срок. Знаю сколько отбыто и не знаю сколько осталось. Гуманно, не так ли? По-доброму.
Доброе утро...