Михаил Кербель: «Романтиков в то время было намного больше»

#михаилкербель #срокдляадвоката #аст #интервью 

В издательстве «АСТ» вышел роман Михаила Кербеля «Срок для адвоката», посвященный малоизвестным событиям 70-х годов прошлого столетия. Речь в этой остросюжетной истории о погромах и конфликтах на окраинах страны, а также беспределе местной власти, который приобрел неслыханные масштабы. В эпицентре событий — молодой адвокат, судьбу которого ломает жесткая обвинительная система.

— Михаил, расскажите, пожалуйста, как возник замысел вашего романа. И сам процесс — вы долго собирали материал или это невымышленная история, для которой просто пришло свое время?

— В феврале 2014 года мне пришлось наблюдать происходящее на Майдане в столице моей родной Украины. Невольно вспомнились события более чем тридцатилетней давности, пусть не такие масштабные, но совершенно нетипичные для того времени. И еще тогда я подумал, что было бы неплохо поведать об этих событиях, поставив их в начало повествования как завязку романа.

Эта книга действительно основана на реальных событиях, и собирание дополнительных материалов отняло не так много времени. Конечно, при написании его во многом мне помогало то, что сам я — адвокат и за свою жизнь провел сотни уголовных и гражданских дел. Некоторые из них описаны в романе. Возможно, идея так бы и осталась идеей. Но когда был объявлен локдаун в связи с пандемией, и все оказались заперты в своих домах, я вспомнил об этой идее и понял, что пришло время воплотить ее в жизнь.

— Герой вашего романа — молодой альтруист, адвокат из «золотой десятки», куда он вошел после трех лет работы, погоревший на собственном идеализме. Много ли было в те времена в этой системе подобных романтиков или судьба вашего героя — единичный случай?

 — В системе таких романтиков было немного. А вот романтиков вообще в то время было намного больше, чем в нынешнее. Тогда мы мечтали стать не чиновниками и олигархами, а журналистами, геологами, путешественниками и т.д. Ведь романтичность натуры, в основном, зависит от воспитания. Мой герой рос и мужал, воспитываясь на примере необыкновенной жизни его отца, который в их небольшом городке добровольно принял на себя функции реального фонда милосердия в единственном лице. Он за свои собственные и собранные по соседям деньги организовывал опеку над одинокими больными людьми, устраивал похороны тем, у кого не было родственников. Все это не могло не сказаться на характере и взглядах моего героя. Адвокатуру он выбрал не случайно.

— Всегда находивший самые невероятные пути оправдания или смягчения участи всех своих подзащитных, ваш герой оказался бессилен защитить самого себя. Его, честного и неподкупного, обвинили во взяточничестве и присудили тюремный срок.  А каковы, на самом деле, бывали последствия в подобных делах? Всегда ли наказывали виновных или были какие-то альтернативные варианты для работников судебной системы?

— Альтернативных вариантов не было. Попался — отвечай. А то, что он не смог защитить себя самого, объясняется тем, что прежде всего он не мог себе даже представить, что человек, столько лет называвший его «лучшим другом», пойдет на самое подлое предательство всего лишь ради какой-то карьеры. И даже будучи арестованным, мой герой думает прежде всего не о себе, не о своей защите, а о том, что он «подвел» друга, и делает все возможное, чтобы обелить и спасти его. Пусть даже ценой собственной несвободы.

— Был ли прототип вашего героя? Действительно ли ему пришлось отбывать наказание в колонии общего режима, а не в соответствующем заведении для адвокатов?

— Прототип был. И ему действительно пришлось отбывать срок в тюрьме и в исправительно-трудовой колонии. А причина та, что, проникшись жалостью к своей беременной клиентке, беззаветно пытающейся помочь своей больной матери, которую совершенно незаконно арестовали по надуманному предлогу, и, предполагая, что в связи с международным резонансом этого уголовного дела шансов на выигрыш у него немного, мой герой вышел за пределы своих адвокатских полномочий. И этим если не сломал, то надолго притормозил блестящую карьеру одного из могущественнейших чиновников – прокурора области.

А тот в отместку придумал иезуитский ход, в результате которого мой герой и оказался в тюрьме. Более того, прокурор продолжал «опекать» попавшего в его лапы адвоката, обеспечив ему отбывание срока наказания с обычными уголовниками. А потом попытался даже сделать это наказание длиннее.

— Впервые попав в цыганский поселок, ваш герой был шокирован условиями, в которых там жили люди. Стычки с местным криминалитетом, купленная милиция… Выходит, цыганская романтика, присутствующая в фильмах того времени — это вымысел, и на самом деле, это была эстетика гетто?

— Знаете, в разных местах было по-разному. И в то время многие цыгане жили и работали в колхозах кузнецами, как в известном фильме «Цыган». Другие кочевали в кибитках. А третьи жили на окраинах южных городов Украины и Молдавии в своих домах, соблюдая свои обычаи и занимаясь традиционными промыслами, которые далеко не всегда нравились их соседям и окружающим. Пожалуй, слово «гетто» я бы не рискнул здесь привести. Гетто, это все-таки несвобода. А в советское время цыгане жили так и там, как и где они хотели, довольно часто не проявляя даже элементарного уважения к законам.

— В романе немало реалий советского времени, которые уже неизвестны нынешнему поколения читателей. Например, при поступлении в юридический институт вашему герою по секрету сообщили, что по решению партии и правительства евреев и цыган не принимают. Это была негласная иди официальная инициатива, и как долго это продолжалось?

— Скажем так, это была негласно-официальная политика власти. Она существовала еще со времен Сталина. Путь евреям в престижные вузы был практически закрыт. В 1964 год к власти пришел Брежнев. А в 1967 году произошла шестидневная война Израиля с арабскими странами Египтом, Сирией, Иорданией и Алжиром. СССР поддерживал арабов, но победил Израиль. После этого гайки стали закручивать еще туже. Иногда евреи меняли национальность в паспортах, брали другие фамилии. И то, что моему герою удалось попасть на стационар в юридический вуз закрытого типа — редкое исключение и большая удача для него.

— А бунт против цыган, разгоревшийся, по сюжету, в одном из провинциальных городов, поддержанный властями? Часто ли случались такое в советское время?

— Нет, это нетипичный случай. Бунты в советское время — большая редкость. Но они были. Например, известные события 1962-го года в Новочеркасске, когда недовольные повышением цен и снижением зарплат рабочие устроили забастовку, а затем вышли на стихийный митинг и беспорядки. Бунт был подавлен с применением оружия. Погибли не менее 22 человек.

— Текст вашего романа время от времени перемежается лирическими отступлениями, что снимает напряжение, не отпускающее до самого конца. Например, стихи — это ваши? Кроме явно узнаваемой классики, конечно.

— Дело в том, что часть романа основана на моей биографии: юность, армия, поступление в институт, адвокатская практика. Стихи тоже мои, хотя отношусь к ним довольно критически. Написал потому, что сам люблю читать прозу, в которую вкраплена поэзия.

— Будет ли продолжение истории вашего героя? Интересно узнать, как в дальнейшем сложилась его судьба…

— Книга, выпущенная издательством АСТ, является первой книгой трилогии «Срок для адвоката». Моего героя ожидают сюрпризы и приключения на так называемой «химии», о которой почти нет информации в художественной литературе. По крайней мере, я не встречал. Затем он снова окунется в правовую стихию. Причем, уголовные дела будут сами находить его, и он сумеет держать свой адвокатский уровень не ниже того, какой был до его ареста. Конечно, его не сможет не увлечь бурный поток перестройки, кооперативов и особенно слетевших с катушек 90-х. Да и вплоть до наших дней «покой ему будет только сниться». Видно, в характере героя есть что-то такое, что заставляет приключения искать его в то время, когда он сам даже не помышляет их искать. Вторая книга сейчас направлена в издательство АСТ, а работа над третьей находится на финальной стадии. Так что, надеюсь, вскоре у вас будет возможность узнать, как же сложилась его непростая, но, надеюсь, неординарная судьба.

Беседовал Макс Шестов