Сания Шавалиева: «Памятник тележке с клетчатой сумкой поставить можно»

#шавалиева #жетлыйценник #девяностые #аст

В издательстве «АСТ» вышел новый роман Сании Шавалиевой «Желтый ценник», посвященный всем предпринимателям, занятым в 90-е годы челночным бизнесом. Как инженеры становились бизнесменами? Почему эта тема близка целому поколению? Каково это — изменить ситуацию в литературе, сделав из торговки героиню романа? Об этом и многом другом и состоялся разговор с автором романа.

— Ваш роман «Желтый ценник» — о «лихих девяностых», выживании на рынке и злоключениях главной героини, которая вынуждена была пойти из инженеров в челночный бизнес. С другой стороны, вы ведь сказочница, известных автор детских книжек, и вдруг — такой жесткий репортаж, граничащий с триллером и даже боевиком. Или — не вдруг? Как вы пришли к подобной прозе?

— Я люблю писать сказки и так много их написала — кажется, нет уже ни одной темы, которую бы я не затронула. Когда-то давно мне повезло, я познакомилась с поэтом Мансуром Сафиным, который и определил мою творческую судьбу: правда, сначала поругал, потом похвалил, затем рекомендовал мою первую сказку в газету «Светлый путь». Так и начался мой светлый путь в литературу. В этом творчестве я блаженствую. Иногда из одного слова или предложения возникает сюжет, который вскоре превращается в книгу. Но какой бы интересной и правдоподобной сказка ни была, это все-таки вымысел автора, все в ней зависит от его свободы и смелости мышления. Для меня сказка – это была попытка сбежать от реальности. Уж больно реальность была противоречива и неподъёмна, чтобы об этом напрямую говорить и писать.

Тема «челноков» во мне копилась и созревала годами, и вот, наконец, наступил тот момент, когда сюжет сформировался и потребовал выхода. Два года назад я набралась смелости и принялась за работу.

Мой литературный замысел был прост:  рассказать понятную, отчасти правдивую историю. Иногда в жизни возникают ситуации намного парадоксальнее или чудеснее, нежели в фантазийных сюжетах. В сказке всё проще – автор сразу предупреждает, что это вымысел. А вот как быть с историей, которая претендуют на правдивость и достоверность? Тут у читателей небольшой выбор: поверить или не поверить. Но мне кажется, если моя книга попадёт кому-то в руки, то точно неслучайно. Может быть, в ней мой читатель найдет ответы на вопросы, которые требуют решения.

— Главная героиня романа — молодая женщина из татарского городка, по сюжету, ездит за товаром в Москву, учится жить по новым правилам, вникает в законы рынка и, по сути, выходит победительницей из всех испытаний. Вам знаком подобный «рыночный» опыт?

— Мне действительно приходилось, как и многим людям того поколения,  торговать на рынке. Вся моя предпринимательская деятельность начиналась с маленького, раскладного столика, тележки, клетчатого баула. Атрибуты у всех челноков одинаковые, а вот события – индивидуальные, одно мистичнее другого. Надеюсь, что умный, чуткий читатель поймет разницу между вымыслом и реальностью.

Страна у нас огромная, но перемены, которые происходили в 90-е годы, задели каждого. Кому перемены пошли на пользу, а кого-то жизнь потрепала. Но каждый выживал, как мог. В романе я затронула тему женщин-предпринимателей, которая мне близка и понятна.  Можно много прочитать про успешных женщин – следователей, учёных, литераторов, но предпринимателей нет, хотя женщины-предприниматели есть. У каждой своя история. Всё-таки для нашей страны это новая тема, институт предпринимательства не так сильно развит. Роман «Жёлтый ценник» рассказывает об одном из видов предпринимательства, о причинах выбора такого вида деятельности.

— Как вы считаете, может ли быть близок ваш роман современному поколению? На кого он вообще рассчитан, если это не просто желание выписаться, наконец, на тему прошлого?

— Может, молодое поколение будет читать роман «Жёлтый ценник» как некий боевик, так же как я в школе читала «Тихий Дон» Шолохова. Мне было непонятна та боль, которую испытывали герои, те революционные потрясение, гражданская война. «Я не хочу воевать! Я люблю работать на земле! — бил кулаком Гришка по столу». И мне не хотелось мотаться с тележкой по миру, я мечтала о семейном уюте. Наша страна пережила столько революций и войн, что искренне хочется пожелать мира. Изменения конечно должны происходить в обществе, но не так болезненно и жестко.

— Судьба вашей героини, в принципе, стандартна, если вспомним, как складывалось у целого поколения в упомянутую «эпоху перемен». Не было работы, денег взаимопонимания в семье. Ее, по сюжету, грабят на трассе, она бежит по минному полю, соседка по квартире разрушает семью… Тем не менее, мировоззрение у нее вполне жизнеутверждающее. С чем это связано, как думаете? Можем ли говорить об общих чертах того поколения, которое из советского внезапно стало «рыночным»?

— Удержать жизнеутверждающее мировоззрение порою было сложно. Нас воспитывали на примерах Павки Корчагина, Тимура. Патриотизм зашкаливал, мы, как огурцы в бочке, были насквозь пропитаны  коммунистическим рассолом. Всегда что-то строили, кому-то помогали. Но каким бы крепким рассол не был, он со временем начинает закисать. И здесь не хватило хозяйской мудрости, чтобы не выносить бочку на свалку.

То, что нам так старательно внушали в школе, изменилось и не работало по привычной схеме. Пришли силы перемен, решили свои насущные проблемы и оставили общество в той разрухе, к которой оно не было готово. Мы наивно полагали, что всё быстро рассосётся, восстановится, но скоро стало понятно: надо учиться принимать реалии, лавировать в них, приспосабливаться. Сейчас, во время пандемии, происходит примерно то же самое. Мир напуган — и самое неприятное, что ты вместе с ним потерял чувство безопасности.

Для меня важно, чтобы тот срез истории, который я показываю на страницах романа, оказался понятым и замеченным. Эта крупица тех переживаний, которые народ испытал в то время. Люди теряли все: накопления, работу, семью, близких. Люди менялись, ломались, потому что страна становилась другой. И надо было сохранить уважением к тем людям, которые не затерялись и не потухли в те трагические дни.

— Даже не затрагивая темы феминизма, заметим, что вы чуть ли не впервые сделали обычную торговку с рынка героиней романа. По вашему, это может изменить ситуацию в литературе? Ведь опыт, о котором вы рассказываете в «Желтом ценнике» близок целому поколению…

— На рынке стояли не только женщины, там было много мужчин. А ломать себя челночным бизнесом мужчинам было сложнее. Гораздо приятнее и прибыльнее торговать нефтью.

Думаю, что одной книгой ситуацию в литературе не изменить, но памятник тележке с клетчатой сумкой поставить можно. Ведь существуют же памятники плавленому сырку или куску глины.

Хочу процитировать отрывок из книги: «Понятие «частный предприниматель» плохо приживалось в стране, где все еще главенствовал тезис о том, что предприниматели — это барыги, кровопийцы, чей мир — это туманные деловые отношения с опорой на обман и взаимное недоверие… Ася не могла представить Гулю за прилавком. Ангельское лицо — под холодным солнцем, точеная фигура древнегреческой богини — в серой толстовке, с клетчатой сумкой на плечах. Казалось, таким красавицам, в соответствии с какими-то древними законами, должен быть с рождения обеспечен успех, и на них никак не могут отразиться даже малейшие зачатки реформ. Куда мир катится? Понятно, что во тьме перемен общепринятые законы деформируются, но несправедливо, когда они касаются слабых и неподготовленных».

Читающее общество никогда не было пассивным. В нём всегда происходило  бурление, всегда были требования чего-то нового. Сегодня обществу нужен один герой, завтра другой. Реалии меняются, декорации перемещаются, а писателям не всегда удаётся вовремя  среагировать, сделать выводы. Иногда, чтобы переосмыслить происходящее, нужны годы. По одному гудку трубы сложно понять всё музыкальное произведение. Нужна законченность событий, чтобы писатель смог создать полотно, понятное  читателю. Количество образованных людей привело к увеличению писателей, но им далеко не всегда удаётся найти своего читателя.

— Как долго вы писали свой роман и узнают ли себя его прототипы, если таковые, конечно, имеются? Какой, интересно, была их реакция?

— Сам роман я писала полгода, потом полтора года добавляла, переписывала, убирала. Убрала, конечно, больше, так как поняла, что по эмоциональному накалу  книга для читателя может оказаться непростой.

 Все герои — конкретные люди со своими плюсами и минусами. Все имена изменены, любое совпадение случайно. Однако, если вдруг кто-то себя узнает, и моё описание покажется не вполне благостным, заранее прошу прощения — не собиралась никого «задеть». Наблюдала и интерпретировала характеры и судьбы на страницы романа. Правда, одному герою имя всё-таки не меняла: и хотя он стрессоустойчивый человек, все равно полыхал вулканом после прочтения «Жёлтого ценника»: за этим было весело наблюдать. Вот за что люблю наших мужиков, за умение держать удар: вышел на балкон, покурил, и снова мир.

— Можно ли надеяться на продолжение истории вашей героини? Ведь жизнь у нее, по сюжету, продолжается?

— Если роман «Жёлтый ценник» вызовет интерес у читателей, то, конечно, буду писать продолжение. Тем более что о челноках пишут мало достоверного, а моего материала хватит ещё на несколько книг.