Кубик Рубика (постим старьё)

Девушка так выразительно смотрит на меня, и так демонстративно прижимается к своему парню, что может показаться, будто я с ней когда-то спал. Это не так — я её не помню. Вернее сказать, я помню всех своих женщин, благо список невелик. Аня. Оля. Юля. В алфавитном порядке, чтобы никого не обидеть, хоть они и не знают друг о друге. Аня. Оля. Юля. У каждой — по две гласные и одна согласная. Да, перед тем как согласиться, они оглашают свои условия. После — тоже. Натяни верёвки. Почини смеситель. Не забудь купить прокладки и детское питание. Это нормально, это — договор. У них у всех есть дети и нет мужей. Мужья бросили их, а они подобрали меня. Любовь им не нужна, им есть, кого любить — детей. Дети маленькие, отымают много любви. И сил. Секс всего лишь услуга, предлагаемая ими взамен моих. Потёк бачок унитаза. Данька ободрал телевизионный кабель. Дверца полки на кухне покосилась. В следующий раз появишься через неделю? Не опоздай на работу.

Не опоздай на работу. Вагон качает, качаюсь и я, зацепившись одной рукой за поручень. В другой руке портфель. С ненавистью смотрю на старушку, которой уступил место ещё на Полежаевской. Почему всегда так: чем тебе хуже, тем больше альтруизма? И куда он исчезает, когда понимаешь, что тебе по-настоящему херово? Слабость в ногах. Сердечная аритмия. Обильное потоотделение. Тяжесть в области печени. Все симптомы того, что ты вчера мешал напитки и было их много.

Девица последний раз зыркает на меня и выходит, вытаскивая своего парня из вагона за руку. Прощай. Я тебя не помню. Извини, если что не так.
На метро я езжу редко. Особенности топографии: микрорайон «Комсомолка» в Тушине что-то вроде анклава. Комсомолка зажата между заводом Железно-бетонных изделий и Волоколамским шоссе. Но съезда на Волоколамку нет. Есть единственная петляющая дорога в сторону метро, на которой маршрутки появляются редко, а автобусы — очень редко. Пятнадцать минут езды, если повезёт. Сорок минут ходьбы, если надоело ждать.
Хотя признаю, рассветы здесь красивые. Иногда салатовые, иногда лиловые. Завод ЖБИ следит за новизной.
Сегодня взять машину не представляется возможным. Поэтому я болтаюсь на поручне вагона метро, как мокрое бельё на верёвке. Схватившись одной рукой. На одной прищепке. В костюме, который в миру стоит сорок тысяч (семь тысяч в магазине «Центр Моды — Италия»). В сорочке за две с половиной (семьсот рублей в магазине «Центр Моды — Италия»). В галстуке за полторы (триста рублей в магазине «Центр Моды — Италия»). Я всем рекомендую магазин «Центр Моды — Италия». Армяне не жадные люди. А ещё рекомендую Тушинский рынок, где куплен мой портфель. Полторы тысячи, в миру — пять.

Мир, на мой взгляд, слишком требователен к нам.
— Что ты умеешь делать, кроме того, что продавать подержанные автомобили? — спрашивает меня начальник.
Я умею собирать кубик Рубика меньше, чем за минуту.
— Что ты умеешь делать, кроме того, что собирать кубик Рубика? — спрашивает меня начальник.
Я умею делать это пьяным.
— Ты же не пьёшь? — удивляется начальник.
Не пью. Но иногда...
Вчера я собирал кубик в компании русской водки, датского пива и шотландского виски. Славяне, скандинавы, кельты. Интернационал. Любовался на закат, он был золотым с зелёными вкраплениями.

Аня. Оля. Юля. Переход на Кольцевую линию.

Макс. Макс — это я. Три согласных на одну гласную. Да и не такая уж она и гласная — просто многозначительный взгляд.
-Я вижу, как ты смотришь, — говорит Аня.
Она любит целоваться, но не принимает оральный секс. Нет, ей не противно. Просто она не понимает, зачем он нужен.
-Ты хочешь меня возбудить? — спрашивает она.
Аня возбуждена.
— Ты хочешь, чтобы я тебя возбудила? — спрашивает она.
У меня стоит.
Мы достигли необходимых достаточных условий для занятия сексом. Распишись вот тут.
-Кажется, надо прочистить слив раковины на кухне, — говорит она. Больше всего ей нравится взаимная мастурбация на фоне поцелуя. И ещё ей нравится массаж спины. Она под него хорошо засыпает. Живёт на Тушинской. Утром я успеваю вернуться домой. Принять душ. Сменить носки и сорочку. Не опоздай на работу.
— Что ты умеешь делать, кроме того, что продавать подержанные автомобили? — спрашивает меня начальник.
Я умею собирать кубик Рубика меньше, чем за минуту.
— Что ты умеешь делать, кроме того, что собирать кубик Рубика? — спрашивает меня начальник.
Натягивать верёвки. Запоминать марку прокладок.

Аня. Оля. Юля. Выход к Курскому вокзалу.

Пакет томатного сока. Мятная жвачка, от которой мне становится плохо. До появления в автосалоне я должен сжевать всю пачку.
Народ у касс Горьковского направления смотрит на меня с ненавистью. От меня пахнет потом. Я наталкиваюсь на людей, пугая их перегаром. Они давят мне ноги. На ногах «оксфорды» за десять тысяч. Вернее, две. Центр Моды — Италия.
— Мне кажется, что с машиной что-то не так, — говорит Оля.
Что не так?
-Не знаю. Как-то плохо едет.
Позвоню, конечно. Посмотрят. Нет, не думай о деньгах.
Оля монооргазмна. И заканчивает всегда раньше меня. Но честна со мной, продолжает участие в процессе. Если процесс затягивается, дорабатывает ртом и рукой. Никогда не бросит на половине пути, надёжный товарищ. Недавно болела дочка, и часто плакала. Оля вскакивала, возилась с ребёнком и возвращалась, спрашивая с надеждой в голосе «ты не уснул?». После пятого раза пришлось уснуть. Когда уснула подруга, отошёл в ванную комнату и добил желание. Даже два раза, чтобы утром не пожалеть.
Я же говорю, не такая и гласная.
Оля живёт на Курской. Я часто оставляю машину у неё во дворе, чтобы не стоять в пробках.
— Что ты умеешь делать, кроме того, что продавать подержанные автомобили? — спрашивает меня начальник.
Я умею собирать кубик Рубика меньше, чем за минуту.
— Что ты умеешь делать, кроме того, что собирать кубик Рубика? — спрашивает меня начальник.
Прочищать трубы. Заменять краны-буксы. Подтягивать мебельные петли.

Аня. Оля. Юля. Станция Реутово.

Ещё одна пачка жвачки. Бутылка воды без газа. Если взять с газом, то реакция в животе будет негативная — пойдёт отрыжка. Мне это ни к чему. Огибаю магазинчик и в щель между стеной и забором стравливаю содержимое желудка. Все пол-литра разбавленной томатной пасты и две домашние чашки кофе. Во рту странный вкус. Как будто тебя не вырвало, а наоборот, съел то, что отрыгнул. Или блевотину пьют? Неважно. Эклипс вяжет рот. Мне опять становится плохо.
Всё-таки люди в области, хоть и условной — через дорогу на запад и через дорогу на юг Москва — мне кажутся добрее. Хотя бы тем, что просто не обращают на меня внимание. Спасибо.
— Соседка посидит, — говорит Юля, — я с ней договорилась.
Соседка ненавидит её бывшего мужа — козла, и считает, что со мной у Юли всё получится. Представительный мужчина. Не пьёт. Не курит. Всегда вежлив. Ребёнка любит. Поэтому она готова всегда взять Кирилла, когда мы собираемся куда-нибудь сходить.
— Куда пойдём? — спрашивает Юля.
Такое ощущение, что ей интересно моё мнение. Впрочем, в этих вопросах я некомпетентен.
-Пойдём в Лодку?
Это хотя бы на воде?
— Пойдём в Трианон?
ТАСС уполномочен заявить? Я не знаю дискотек города Железнодорожный.
Мне всё равно. Я буду пить воду, и выглядывать, как там моя девушка крутится на танцполе. Потом она затащит меня в туалет и попросит изнасиловать. Юля — сумасшедшая. Около её дома, в Кучино, есть магазин, левое крыло которого занимают цветы, а правое — товары для взрослых. Это довольно удобно в некоторых случаях. Юля к цветам равнодушна, а вот в правом крыле её глаза загораются. Назначение многих вещей я просто не знаю.
-Купи вон тот розовый член, а?
Цвет не натурален. Нет, мне всё равно, конечно.
— Свой ты вставишь мне туда, — жарко шепчет мне на ухо и указывает большим пальцем себе за спину, — а этот — туда.
Указательным пальцем вниз.
— Твой меньше, — поясняет она и нежно целует в щёку.
Иногда хорошо иметь маленький член. Расширяются горизонты.
Она любит, чтобы её насиловали. На мой взгляд, это деструктивный подход к проведению полового акта. Силы можно потратить на другое. Тем более что Юля сил забирает много. Её выносливость меня поражает: проскакать полночи на паркете, а потом насиловаться остаток ночи с двух хуёв. Она, наверное, пьёт витамины.
— Ага, — смеётся Юля, — витамины. В основном амфи.
Я не знаю такой экзотики. Аскорбинка, в основном.

— Ты работать сможешь? — спрашивает меня начальник.
Могу. Нет проблем.
— От тебя шмонит как бомжа, — говорит мне начальник.
Метро. Электричка. Можно понять.
— У тебя выхлоп на два метра, — говорит мне начальник.
Водка. Пиво. Виски. Можно понять.
— Ты в своём уме? — спрашивает меня начальник.
Не понимаю выражение «в своём уме». В уме, как в говне, что ли? Нет. Не умничаю. У меня сегодня назначено две сделки. Мне нужны деньги. У меня дети.
— Откуда? — удивляется начальник.
Так получилось.
— Что ты умеешь делать, кроме того, что продавать подержанные автомобили? — спрашивает меня начальник.
Ничего. Последний поворот. Щёлк. Все стороны собраны.