Герр Витовт под стягом Жабы

Я набираю воздух в легкие и медленно выдыхаю. Невероятно! На ладони у Фогеля лежит слиток блескушки. Небольшой аккуратный с выдавленной надписью, которую я не могу прочесть. Целое состояние в его грязной мужественной руке. Я ловлю желтый отблеск металла. Отблеск больших проблем и беспощадной алчности.

— Ты в курсе, чувачок, что можешь купить себе небольшое баронство? Добавишь еще пару, и даже графство, — уточняет Ва. — Ну такое, с мельницей, с’мгончиком и пятком морковных полей? Представляешь, сколько приятных часов с с’мгончиком тебя ждут, пока ты не откинешь коньки от подагры и несварения?

— Баронство? — переспрашивает его собеседник, опуская неприятные намеки на погребение и болезни.

— Ну, да. Блескушка дорого стоит.

— Это химически чистое золото. Стандартный слиток, — сообщает м’техник. — Колебания мустранспортного поля наложились на транспортировочную систему и теперь пунктом доставки служит этот полигон.

— И много такого здесь? — спрашиваю я, слюна никак не хочет проваливаться в пищевод. Я жду ответа и не отвожу взгляда от прекрасных глаз с беззащитными женскими ресницами.

Мой милый Эразмус качает головой. В конторе вовремя заметили проблему, только два контейнера выйдя из поля, лопнули в Мусорной долине. Часть блескушки просто испарилась, а часть раскидало по всей территории. Потом транспортировку прекратили и послали его. Он видел поисковые отряды местного баронства, шарившие по окрестностям. Вести о блескушке разнеслись среди этих остолопов как пожар.

— Флаги, какие у них были флаги? — пытаю я. В ответ Фогель пожимает широкими черными плечами: грязные тряпки, он в них не разбирается. На одном вроде была раздавленная курица, на втором коровья лепешка, на третьем пятно жира.

— Коровья? — это слово я слышу впервые.

— Ну, такая животина с рогами, — поясняет колдун, — ест траву и мусор. И бодается как черт.

— Водяной бык, — уясняю я. — Еще мычит и дает навоз для удобрения морковки.

Блескушка при наших обстоятельствах совсем плохо. Понятия не имею, отчего она так дорого ценится, особого смысла у нее нет. Ее нельзя съесть или выпить, ножи из нее дерьмовые. Но ее крайне мало и обычно это украшения на телах мертвецов. Искать ее мы с Ва обычно ленились. Дракон из гастрономических убеждений — еда всегда должна быть едой, а мне было плевать. Даже свои браслеты я не нашла, они были со мной всегда. А покупать баронство или еще какие земли, в мои планы не входило никогда. А вот то, что мои соседи сошли с ума от того, что где-то в моих владениях появилось много блескушки, можно было не сомневаться. Бедная моя Мусорная долина, бедная Принцесса Беатрикс. Это надо же так влипнуть! Теперь все уже точно навалятся сюда. Теперь и шагу не ступишь, чтобы не столкнуться с очередной вонючкой в поисках удачи. Раздавленная курица, ведро навоза и пятно. Пятно — это мой престарелый женишок бом Трассель. 

Я обдумываю полученные сведения. Получается, Протопадишах разнюхал о нашем счастье и решил присвоить мои земли себе, как и прочие владетели-простофили. Их шпионы шастают повсюду, вроде тех вчерашних дурней вознамерившихся залезть в мои верши. Не много ли претендентов образовалось на горизонте? Что теперь предпринять? Пытаться отбить Башню или срочно чинить Штуковину, раз она подбрасывает мне неприятностей на лопате?

— Трикси! — Ва отрывает меня от мучительных раздумий. — Ша! Ты слышишь?

— Что?

Он осторожно водит головой, вслушиваясь в окружающие нас звуки: шелест ветра в обрывках бумаги, тонкий звон галей и шорох слизней. Вечных спутников тишины Мусорной долины. Я с досадой понимаю, что здесь никогда не бывает по-настоящему тихо. Всегда что-нибудь случается, большей частью нехорошее. Хотя, нет, контейнер с вином я по-прежнему вспоминаю с особенной теплотой. Но такие подарки редки, я вздыхаю и переспрашиваю дракона.

— Что, Ва?

— Кто-то проходит рядом, я только что слышал крик. Айда смотреть?

Конечно, надо посмотреть, соглашаюсь я. Хотя бы для статистики, кто еще хочет наложить лапу на мои владения. Мало мне мелких воришек-сборщиков металла, теперь бери выше — Долину растопчут все окрестные армии. Пройдут мозолистыми крестьянскими пятками, обмотанными в рваные тряпки, эту дрянную замену обуви. Или лапти из провода, надерганного в кучах. И то и другое я считаю украденным у меня. Как же трудно быть богатой, черт! Нужно постоянно заботиться об имуществе, а это совсем нелегко.

— Идем, Ва, — киваю дракону, а Фогелю, сидящему в своем обычном изумленном состоянии — открыв рот, приказываю остаться во ф’томобиле, под прикрытием красного плюща. Все равно, сейчас от него никакой пользы. Если придется опять быстро- быстро отступать он нас только задержит. Начнет задыхаться, жаловаться, что больше не сможет бежать.

— Сиди тут, колдун, — строго говорю я, — мы быстро сбегаем и посмотрим.

Он пожимает плечами, безразлично приваливается к ржавому борту и бросает подозрительно теплый взгляд на тележку. Наваленные бутылки, в которые затесалась пара моих книг. Можешь взять, но только одну, грожу ему пальцем. Не хватало еще, чтобы он упился тут, до того как мы вернемся. Его возможности я уже поняла, он чуть жиже алкоголика дракона. Пьет, пока есть что. Но это почему-то меня не огорчает. Эту слабость я готова ему простить. Милый Эразмус вряд ли когда-нибудь привыкнет к Мусорной Долине. К моим владениям ненужных вещей.

Мы скользим по тропинке, вырываемся из-под красных волн плюща и я начинаю слышать то, что уловили чуткие уши дракона. Тяжелый топот, лязг и беспомощная ругань. Запах ног и жадности. Так и есть, очередной барон выбрался на охоту за блескушкой. За поворотом я вижу возвышающуюся над рыжей, переработанной слизнями кучей мусора грязную тряпку на тонком шесте. Три темных пятна на фоне жабы. Знакомое любому местному остолопу сочетание. Крестьяне всегда прекрасно разбирались в трех вещах: геральдике, морковном с’мгончике и кражах моего имущества.

Жаба это Герр Витовт — святой. Далеко забрался, учитывая его постоянное нытье о грязи и воображаемых болезнях. Такому сама милосердная матушка Ва велела бы навалять на орехи. Тем более, что вся его армия — жырдяй рыцарь на м’цикле и пять человек «Неколебимых». Из оружия только старый посох, плюющийся на десять шагов, из которого еще надо умудриться попасть и пять дубин.

Я похохатываю в предвкушении и забираюсь на ближайшую кучу, мой чешуйчатый дружок пытается зайти с фланга, но на полдороге передумывает и несется ко мне.

— Не лезь, — советую ему я, — они увидят твою башку и разбегутся.

Дракон, от которого вблизи нестерпимо несет гнилой морковью, открывает было пасть, чтобы возразить, но потом соглашается. В таких делах я не даю плохих советов. Ва постоянно твердит, что на драконьем это называется чуйка. И это у меня от алкоголя. Трудно понять обманывает он или говорит правду.

— Ну, что там, Трикси? — интересуется он, дергая меня за ногу.

В пятидесяти шагах от нас движется нестройная толпа оборванцев. Я немного ошиблась в счете, «Неколебимых» на два босяка больше, а у жырдяя нет м’цикла. Удерживая посох на плечах, он недовольно топает на своих двоих. Видимо герр Витовт совсем обнищал, а может его рыцарь пропил имущество хозяина. Или они не смогли найти топливо. Или еще чего случилось. Во всяком случае, догнать обделавшегося от страха обладателя посоха мы, наверное, сможем.

Тем не менее, все налегке, прогуливаются по моей земле. Рыцарь что-то недовольно высказывает барону. Что-то, чего я не могу расслышать из-за расстояния. Я оборачиваюсь к Ва.

— Слушай, их там восемь. М’цикла нет.

— Я знаю, потому что ничего не трещит, — сообщает догадливый дракон, — но я надеялся на пони. Пони у них есть?

— Ни одного, приятель, — мне неудобно его разочаровывать, поэтому я немного приободряю, — зато это Витовт! Помнишь, как было весело, когда мы его гоняли?

— Помню, — разочарованно говорит Ва и вздыхает, — они улепетывали так, что мы никого не поймали, кроме колдуна. А у того сильно пахли ноги. При подагре сильно пахнут ноги, Трикс. 

Ноги у местных баронов пахнут в любом случае, думаю я. Это какая-то упорная местная традиция, не мыться. Бароны упрямо разводят грязь, хотя река вот она, рядом. Я обдумываю, как побольнее принять незваных гостей. Восемь против двоих. Хотя, Витовта не стоит принимать во внимание, как боец он никто. Остаются шесть дубин и один посох. Под него попадать очень не хочется.

Можем накрыть их залпом Ва, а потом включусь я. Ставлю Фогеля против трех боевых пони, что они разбегутся еще до того, как их настигнет пламя. «Неколебимые» нищего Витовта славятся на Старой Земле самыми быстрыми ногами. Словно специально тренируются драпать. Я почесываю голову, самые быстрые ноги на Старой Земле. Ва безусловно прав, прошлый раз даже я остановилась в изнеможении.

В принципе, можно не тратить на них припасы, а обойтись ножом. Вот он, его рукоять, торчит из красивых обшитых бахромой ножен. Нож я позаимствовала там же, где и броню. У одного мертвеца, на лице которого была шапка с прорезями для глаз и рта. Бахрому я придумала сама, провозившись неделю. Получилось очень мило. Припомнив, как нянчилась с нитками и иголкой, я хмыкаю. Не самое простое занятие и получилось не с первого раза. Но результат того стоил — синяя ткань ножен с серебристой окантовкой и ребристая рукоять. Все, как будто, так и было задумано. А ведь если подумать, это я нашла в выброшенном кем-то хламе. Ненужном барахле. Просто кропотливо собрала заново. По большому счету мусор — это вещи не на своих местах.

Когда я гордо показала результат, мой чешуйчатый алкоголик лишь недоуменно пожал плечами, зачем тебе это все нужно? Я ему ответила, потому что красиво. И заслужила непонимающий взгляд желтых глаз. Красота для Ва категория глупая. Глупая категория, я провожу пальцами по бахроме, ни черта он не понимает. 

— Что делаем, Трикси? — нетерпеливо интересуется дракон и хлопает когтистой лапой себя по брюху, — время обедать! Мы их упустим!

Я только открываю рот, чтобы рассказать ему планы, как все начинает идти наперекосяк. Навстречу нищей банде Витовта организованно выскакивают бойцы в красно-синем. Быстро перестроившись в защитный строй, они по команде сержанта замирают, положив дубины на щиты. Острозаточенные концы гвоздей вбитых в них поблескивают. Вот так! Как говорит Ва, от Протопадишаха нужно ожидать любой подляны. Ты думаешь, что он далеко, расслабляешься. А он раз, и садится тебе на голову из ниоткуда. С ним даже в отхожее спокойно не сходишь. В любой момент прилетит.

Неколебимые, начинают метаться среди мусорных куч, но на удивление, их предводитель быстро наводит порядок.

— Стойте! Стойте! — треснувшим голосом вскрикивает он, — Герои! В атаку!

— Ряааа! — страшными голосами вопят, оборванцы, но предусмотрительно не двигаются с места. Рыцарь, спрятавшись за их спинами, дрожащими руками сыплет припас в ствол посоха. Где он его оторвал? Подобную рухлядь я бы даже вниманием не удостоила. Половина припаса просыпается мимо. Видно как он чертыхается, завозившись с тряпочным пыжом. Двигает деревянным шомполом, утрамбовывая заряд. Такими темпами этот олух откинет копыта до того как успеет им воспользоваться. 

— Ряааа! Мои герои! — слабо подбадривает «Неколебимых» Витовт.

— Что там, Трикси? Почему они орут? Сейчас они посрывают голоса и догонять их будет неинтересно, — беспокоится мой дружок.

— Гвардейцы, — сообщаю ему я. — Поисковый отряд, пять человек.

— Гуууууу! — ревут гвардейцы и идут в атаку. Кастрюли подбитые сеном на их головах угрожающе качаются. Слышен треск дерева, а потом оглушительный бамс посоха, после которого над полем битвы повисает густое серое облако дыма. Я замечаю, как один из гвардейцев ловит магию удивленным лицом. С головы слетает кастрюля и сама рожа складывается в кровавую маску. Неприятное зрелище. Возможности рыцаря Витовта я недооценила.

В пороховом тумане быстро движутся дубинки. Почти ничего не видно, но мы отмечаем крики боли, предсмертные хрипы и вопли. Я чувствую, как немеют руки и в груди сама собой образовывается пустота. Перед хорошей дракой я всегда немного задыхаюсь, мне не хватает воздуха, в висках стучит. В общем, чувствую себя не очень. Я вынимаю нож из ножен, лезвие тускло отсвечивает. Сейчас они закончат, и мы разберемся с победившей стороной. В любом случае, гвардейцев никак нельзя упускать, слишком близко они к нам подобрались. Теперь уже почти понятно, что нужно косоглазому Протопадишаху. Догадаться об этом нетрудно, потому что в мои владения нагрянули основные силы Белых земель. Хотя бы поэтому. И все же некоторые сомнения у меня еще остались. Над этим надо думать.

Возможно, ему нужна не только моя Долина, а еще и Штуковина. Интересно, подозревает ли он о том, что именно она закидала Долину блескушкой? Да или нет? Большой вопрос, принцесса Беатрикс.

— Ну что, Трикси? Начинаем? — Ва дергает меня за ногу, — давай я по ним пальну? Ну, пожалуйста!

Я еще раз всматриваюсь в клубы дыма, а потом коротко командую:

— Справа, мой дорогой!

Он пружинисто подпрыгивает всей своей бронированной тушей и устремляется к полю битвы, немного отклонившись вправо. Тем беднягам, которые принимают моего чешуйчатого алконафта за увальня обычно сильно не везет. Дракона на боевом курсе может остановить только каменная кладка, и то сомнительно. Никто никогда не испытывал.

Дав ему фору в двадцать шагов я скатываюсь с кучи и бегу к сражающимся. Сердце противно бухает под броней, перед глазами туман. Кричу ли что-нибудь? Я не знаю. Звуки для меня остановились, в ушах только стук сердца и тонкий голос страха. Одно дело орудовать посохом, другое сталкиваться с противником лицом к лицу. Причем с любым, тут никакой разницы. Драка состоит из одних случайностей. Из сомнительных обстоятельств и не важно, что у тебя в руках. Важно, сколько удачи тебе отсыплет судьба.

Краем глаза я замечаю, как Ва обрушивается в гущу свалки, из которой тут же вылетают барон Витовт и его рыцарь. Откатившись в сторону, они брызгают по тропинке назад. Улепетывают с такой скоростью, что догнать их вообще невозможно. Надо признать, что со времени нашей последней встречи болван Витовт преуспел в беге. Теперь у нас с Ва нет никаких шансов. Совсем никаких. Теперь, как говорит Матушка Ва, нам проще укусить собственный зад, чем их догнать.

Я сбиваю с ног последнего выжившего — залитого кровью бородатого гвардейца. А потом безуспешно пытаюсь достать его ножом. Но стремительный дракон опережает меня, протыкая доспех бедолаги когтем, отправляя того к праотцам. Я скольжу чуть в сторону в ожидании неприятностей и быстро оглядываюсь, но на поле битвы теперь только недвижимые тела. На одном уже сидят три слизня. Мусорная долина кропотливо выполняет собственные обязанности, чистит ненужные вещи. Пара дней, и о том, что здесь произошло, можно будет только догадываться. Ва вертится среди мертвецов, обыскивает каждого, сдирая доспехи. Мы победили, пусть даже не совсем честно и все трофеи наши. Хотя назвать законной добычей тот хлам, что нам достался, язык не поворачивается, я пинаю ногой брошенный посох рыцаря Витовта. Дрянь, которая никому не нужна. К грубо оструганной палке проволокой присобачена труба. Сбоку крепится тлеющий фитиль. Пользоваться таким оружием может только истинный слабоумный. Глухой конец даже не запаян, а небрежно расплющен и уже немного вздулся, что говорит о том, еще пара залпов и припас вылетит в лицо владельцу. Я качаю головой. Хлам, рухлядь и барахло. Ничего ценного. Удивительно, что я, стоя здесь, среди мусора размышляю о том, что есть вещи еще более ненужные. Парадокс. В очередной раз я шепчу заклинание колдуна Фогеля, и в очередной раз ничего не происходит.

Вот с драконом все по-другому. Ему плевать на мою грусть и сомнения. Во всяком случае, сейчас. Он кропотливо обыскивает всех: гвардейцев и оборванцев Витовта. Это наши заслуженные трофеи, тут не до меланхолии.

— Нашел что-нибудь полезное, Ва? — спрашиваю я

— С’мгончик, Трикси! Небольшую баночку у того громилы. И ты не догадаешься, что еще!

— Блескушку? — я говорю то, что меня занимает, дракон недоуменно качает башкой.

— Елочку, чо ты, — торжественно произносит он. Я вздыхаю, у каждого свои ценности. И то, что ценится больше жизни для одного, для другого бесполезный хлам. Ва закидывается гнилушкой из банки, закусывает ф’томобильной елочкой и приходит в прекрасное настроение. Его даже не огорчает, что герр Витовт в очередной раз улизнул, и добавит нам головной боли в будущем. Не беспокоит, что нас разыскивают гвардейцы Протопадишаха и что местное баронство сошло с ума. Штуковина дала дубу, как ее запустить черт знает. Наплевать на то, что мы потеряли башню. Все что ему нужно для счастья у моего дружочка есть прямо здесь и сейчас. Я глажу его по чешуйчатой башке, милый дракон, настоящий друг принцессы Беатрикс, которому от нее ничего не нужно. Ничего, кроме дружбы.

— Ну что, двигаем назад? — делать нам тут больше нечего, а торчать здесь в бесплодных поисках ответов значит подвергаться опасности быть обнаруженными.

— Разумеется, — отвечает он, — а то твой колдун вылакает все запасы. Ты заметила, как он подозрительно разглядывал бутылки, когда мы уходили?

Конечно, заметила, я киваю. И сейчас, возможно уже нарезался. Беседовать с бутылкой у милого Эразмуса получается лучше всего. Интересно, что у него с этой ведьмой с ХаЭр? Ответ на этот вопрос мне хочется знать. Хотя бы из простого любопытства.

Мы покидаем мертвецов над которыми трудятся слизни и отступаем. Ва еще немного колеблется над телами, но принюхавшись презрительно морщит морду. Неистребимый запах ног забивает все вокруг. Он вздыхает.

— Не переживай, наловим кроликов на ужин. Тут их куча, — успокаиваю его я. На мое предложение он соглашается, но напоследок все же сморкается в стяг герра Витовта потерянный в битве. Так, в качестве компенсации за мизерную добычу.