Барышников и Бродский: религия дружбы

«Ему почему-то не «показалось» моё имя Михаил, неполное «Миша» тоже не понравилось — он предложил перейти на «ты», но с одним условием: называть меня не Мишей, а по созвучию Мышью, — спустя годы вспоминал Барышников. — Именно так: Мышь и на «ты». Его уже тогда прозвали Жозефом, а сам себя он называл котом — кот Жозеф, так что он тут же прибавил: «Мяу!». Так мы друг друга всегда и называли, до последнего дня».

В свой ленинградский период Барышников никогда не бывал в этих стенах, в доме на улице Пестеля, где Бродский жил с 15 до 32 лет. Познакомились они с Иосифом уже в эмиграции. Их дружба растянулась на два десятилетия. В ней были и бесконечные беседы, и долгие прогулки по Нью-Йорку, и совместные путешествия — от Доминиканы до Швеции, и даже общий бизнес — русский ресторан «Самовар». Они поддерживали друг друга и словом, и делом. Нередко Барышников оказывался первым, кому нобелевский лауреат читал новые стихи. Они общались по телефону за несколько часов до внезапной смерти Иосифа Александровича в 1996 году. В тот вечер поэт пожелал — он звонил поздравить с днем рождения, а как оказалось, завещал своему лучшему другу «быть хорошим»: «Be good, Мышь!»

Эта странная для непосвященных фраза — «Be good, Мышь!» — и дала название экспозиции в одном из новых (он открылся в 2020 году) и уже сейчас можно точно сказать, в одном из самых оригинальных музеев Санкт-Петербурга — «Полторы комнаты». Для любителей литературы это точно место из разряда must see.

Вернисаж не случайно назначили на 27 января — в этот день будущий гений танца появился на свет. В один день с Моцартом, кстати. Что дало Бродскому повод напомнить в одном из посвящений:

«В твой день родился лиходей

по кличке Вольфганг Амадей».

Но выставка, о которой идет речь, стала подарком не столько Барышникову, сколько от него — нам. И, разумеется, оммажем поэту.

«Идея возникла в октябре прошлого года, когда директор нашего музея Максим Левченко слетал в Нью-Йорк и забрал у Михаила Николаевича в пластиковом пакете с сердечками этот бесценный дар — 17 книг Бродского с автографами. Мы решили, что их нужно показывать и показывать необычным способом» — взахлеб рассказывает мне куратор Юлия Сенина.

Мы только что обошли выставку. Её разместили в комнате с эркером, где жили соседи Бродских. В больших стеклянных стелах представлены сборники разных лет — их Иосиф дарил и надписывал Михаилу, Мишелю, Мыши, Барышу. Некоторые надписи довольно фривольные, хулиганские — они же не предназначались для посторонних глаз, для публикации или демонстрации в витрине. Кроме стихотворных экспромтов «на случай», любителем и блестящим мастером которых Бродский был всегда, он посвятил Барышникову три стихотворения, ныне входящие в избранное, в том числе знаменитое — «Классический балет есть замок красоты». Эти автографы и совместные фото тоже представлены.

Я читал в одном из зарубежных интервью Барышникова (с российскими СМИ артист почти не общается), что он с женой время от времени отвозит ненужные вещи в «Армию спасения», что в своё время раздал библиотекам сотни видеокассет, но: «Я не могу отдать книги». И вдруг запросто расстаётся с раритетами. А ведь мог бы выставить их на аукцион, заработать приличные деньги. Спрашиваю об этом Юлию. У неё мой вопрос вызывает недоумение: «А зачем? Это жест. И мне кажется, пусть это нескромно прозвучит, ему очень нравится, что мы сделали. У него личное отношение к нашему музею».

Мы пьем чай за круглым столом в соседней с коммуналкой Бродских квартире — Левченко выкупил её, присоединил к «полутора комнатам», что и позволило создать полноценный музей.

Его концепция проста, логична и честна, хотя и расстроит любителей мемориальных многоуважаемых шкафов и блюдец, однако восхитит тех, кому важна атмосфера. Поскольку подлинные вещи семьи Бродских с 1984 года, когда умер отец поэта, оказались в разных руках, собрать их уже не представляется возможным, зато публика может увидеть нетронутые пол, стены, потолок, окна. «Абсолютную пустоту» — как сказал архитектор Александр Бродский, однофамилец, один из соавторов музейного пространства. Кстати, пригласить его создателям музея посоветовал именно Барышников, то есть Михаил Николаевич довольно деятельно участвует в проекте.

Александр Бродский выступил дизайнером и вот этой новой выставки, посвященной товариществу двух великих изгнанников — поэта и артиста. Хотя в случае Михаила Барышникова всё-таки правильнее говорить — беглец, невозвращенец. Если Бродский был вынужден эмигрировать, его подталкивали к отъезду, то солист Кировского балета в 1974 году сбежал сам на канадских гастролях. 

На выставке нет заданного маршрута. Можно ходить как угодно, читать дарственные надписи, рассматривать обложки. Уходить, возвращаться. Размышлять: что же могло объединить таких разных людей, учитывая, что Бродский, допустим, совсем не был балетоманом и вообще театр не любил? 

Многие знавшие поэта, отмечали, что выбор его всегда был эмоциональным, часто визуальным, что ему достаточно было взглянуть на человека, чтобы определить для себя: плох тот или хорош? Как заметил один из его биографов, «в быту он беззастенчиво судил людей по физиономии: «Рожа не нравится»». Иосиф и сам признавался: «Я всю жизнь действую по физиогномическому принципу, как собака. Если мне нравилась физиономия человека, я готов был поверить в его великое искусство».

О Барышникове он отзывался так: «Человек потрясающего ума и интуиции. Человек, который — помимо всего прочего! — знает стихов на память гораздо больше, чем я». Этот пассаж насчет его выдающихся поэтических познаний у Михаила вызвал смех...

Буквально накануне открытия выставки «Be good, Мышь!» Барышников позвонил Максиму Левченко с ироничным вопросом: «Ну как там ваша показуха?» И после неожиданно прислал на ватсап фото еще одного стихотворного автографа. У него интересная судьба — незадолго до смерти, разбирая свой архив, Бродский обнаружил «несколько хороших стишат», написанных еще в Ленинграде. И он взял старую машинопись и по кругу написал посвящение Барышникову. Получив от М. Н. этот скан, музейщики нанесли его прямо на стекло. 

Отдав в «Полторы комнаты» почти все реликвии, все-таки два-три автографа Бродского Барышников оставил дома: «Пускай еще несколько лет поживут у меня...»

#новые_критики #влад_васюхин #бродский #барышников #религиядружбы #полторыкомнаты #begoodмышь