Почитатель таланта
Переработанная и расширенная повесть «Тарас Бульба» наконец-то принесла Николаю Васильевичу Гоголю долгожданную славу литератора.
— На горизонте русской словесности восходит новое светило, — восклицал Михаил Петрович Погодин.
— И какая кисть, широкая, размашистая, резкая, быстрая! какие краски, яркие и ослепительные! — восхищался Виссарион Григорьевич Белинский.
В столе, тем временем, лежала готовая и вычитанная рукопись «Мёртвых душ», публикация которой должна была изменить всю его жизнь. Ещё каких-нибудь полгода-год и можно целиком отдаться большой литературе, забыв о приработках в редакциях журналов. Однако так долго ждать не пришлось.
Как-то вечером слуга ввёл в кабинет писателя усатого молодца в малоросском кафтане. Тот, поклонившись Гоголю в пояс, скинул с плеча увесистую котомку.
— От куренного атамана, — пробасил гигант. — Велит, что б ещё писал о козаках.
Затем детина снова поклонился и вышел. Котомка оказалась набита тускло блестевшими золотыми червонцами. Николай Васильевич взял один, подивился тяжести и лишился чувств...
Жизнь предстала перед писателем во всём великолепии. Он переехал на новую квартиру, завёл экипаж и обыкновение просыпаться к полудню. Да что там говорить — изменилось всё! Новое платье, сапфир на безымянном пальце, дорогие рестораны, новые знакомства, неистовая преданность в глазах швейцаров и официантов. А в типографии, тем временем, лежат первые отпечатанные листы «Мёртвых душ»!
И пусть теперь Николай Васильевич завтракал устрицами и белым вином, но страсть к литературе по-прежнему сжигала его, звала к рабочему столу. Гоголь погрузился в написание второй части «Мёртвых душ».
Но вот, в один из вечеров, слуга открыл дверь, впустив в кабинет детину малоросса.
— Атаман твою новую книжицу прочёл. Про козаков там нетути, — верзила угрюмо смотрел в пол. — Куренной желает, чтоб про Сечь писал. Иначе худо будет.
Гоголь оцепенел.
— Но позвольте, друг мой...
— Сказано, про Сечь, — малоросс неуклюже попятился и вышел.
Ситуация складывалась не просто нелепая, а какая-то дикая. Бросить работу над «Мёртвыми душами»? Идти в полицию? Скрыться? Пожалуй, последнее было самым разумным. И Николай Васильевич бежал. Он жил и непрерывно писал в Риме, во Франкфурте, в Дюссельдорфе, в Ницце, в Париже. В Париже его и нашли. Два дюжих казака вытащили Гоголя из экипажа и несколько минут нещадно пороли нагайками, приговаривая,
— Не гневи куренного. Не прячься, пёсий сын.
Николай Васильевич уехал в Иерусалим, но и там долго не выдержал. В каждом встречном иудее ему мерещился свирепый уроженец Сечи. И Гоголь вернулся в Москву, где поспешно дописал последнюю главу.
Что случилось дальше? Однажды ночью писатель сжёг в камине рукопись, после чего разум его помутился, и Н. В. Гоголь скоропостижно скончался.
Для того, чтобы оставлять комментарии, необходимо авторизоваться или зарегистрироваться в системе.
-
-
-
экий хитрец автор.. как говорится, да что уж там, начать да кончить, ггг
-
-
Крутые какие казаки, да и Николай Васильевич не прост!
Сапфир в старину называли: сафир, яхонт лазоревый, баус....вроде....
Здорово как всегда!
1 -
-
-
-
А днями в космосе свежезапущенный сичевой спутник "Сич-2-30" растворился. Фоток обещанных не шлёт и на связь не выходит. На орбиту Сатурна, верно, убёг, шельма! Как Николай Васильевич в Париж.
-
Вячеслав Петров ...или, просто, загулял.
"Вся Сечь представляла необыкновенное явление: это было какое-то беспрерывное пиршество, бал, начавшийся шумно и потерявший конец свой. Некоторые занимались ремеслами, иные держали лавочки и торговали, но большая часть гуляла с утра до вечера..."
-
