Последний квест Геркулеса
И жить — насрать, и сдохнуть стрёмно…
Не золотуха, так понос.
Всё чаще обло и огромно глядит в зрачки тартарский пёс.
И 'лаяй…
Новому Эркюлю не нужен гений Пуаро,
чтоб всё понять.
Он горб ссутуля, кидает в хворое нутро плацебо жизни.
Бедный Йорик.
Где те «полцарства за коня», тир истерических риторик и вся попутная херня?
Их нет, а есть излишек сала, походы в Дельфы по врачам,
где карму лузера зерцала ему являют по ночам,
где маргинальная планида давно совсем не жмёт душе,
и в гормональный морг либидо само зашаркало уже.
Хренов удел Анакреона, что был для стольких увертюр
рождён в хитоне от Хирона, а не в рубашке haute couture,
отмечен богом лишь как шельма…
В последнем бульканье клепсидр кровили керберовы бельма, как культи всех лернейских гидр.
Он в них глядел, и сердце слушал, по медяку зажав в горстях…
Прощай Немейский плащ из плюша
и жизнь у Авгия в гостях.
-
Почему то вспомнился стих Юлии Белохвостовой
Болеть нельзя. И умирать нельзя,
пока звонят по праздникам друзья
и есть, кого позвать на день рожденья.
Пока не все закончены дела,
в саду ни разу слива не цвела,
не варено сливовое варенье. -
-
-
Эркюль бурлит в желудке как в бутыли,
и растекается как мелкий Иордан,
а Пуаро в костюме простофили
ныряет опрометчиво в карман:
И Бедный Йорик вместо Iисуса
в нутро кидает листья мандрагор,
их корни круглые, тяжелые как бусы,
но выдают Анакреона взор.
Хитон Хирона брошен вдоль дороги,
в гостях у Авгия баклуши бьют в ночи,
а он в сидит, здоровый, но убогий,
и с крыши падают на землю кирпичи.
Сам автор поднял их, погладил и спокойно
сказал им внятно: «Будьте чуть скромней!
Упав на голову, не делайте ей больно,
ведь в ней любовь давно ушедших дней».
2 -
-
Lissteryka давно хочу спросить, но стесняюсь: звёздочки без сносок это очевидность цитаты или цитатность очевидности?
-
Сотона это я так иногда шифрую очевидное (иногда (или всегда?..) только мне, но в основном белыми нитками. или граблями)