Арестован за срыв юбилея Пушкина… Ко дню рождения Юлиана Оксмана

11 января 1895 года родился русский советский литературовед, историк-пушкинист Юлиан Оксман. К этой дате — небольшая ремарка-размышлизм.

Усиление внутрипартийной борьбы в конце 1920-х гг. способствовало интенсификации идеологического давления. Власть была настроена на борьбу с любым проявлением инакомыслия и решительное подчинение и укрощение интеллигенции.

Серьёзнейший удар по исторической науке нанесён был «Академическим делом» 1929–1930 гг., отметившимся целой чередой сфабрикованных «дел». Связанных с постепенным подавлением даже видимости оппозиционности. Нанесших решительный удар по немарксистской историографии.

По обвинению в причастности к созданию контрреволюционной организации «Всенародный союз борьбы за возрождение свободной России» с целью свержения советской власти и восстановления монархии были арестованы глава питерской исторической школы академик С. Платонов, также Е. Тарле, С. Рождественский, ряд других видных учёных.

Убийство Кирова (1934) дало толчок к новым массовым арестам.

В этой связи мне попался на глаза приговор деятельнейшему участнику Всесоюзного общества политкаторжан, также декабристской комиссии (возникшей в 1926), знаменитому пушкинисту, историку литературы и общественной мысли Ю. Г. Оксману (1895–1970). Который звучал так: «За попытки срыва юбилея Пушкина путём торможения работы над юбилейным собранием сочинений».

Юлиан Григорьевич совмещал в послереволюционное время научную и государственную деятельность. Выпускник Петроградского университета, он занимал в 1923–1936 гг. должности начальника архива МВД дореволюционной России, учёного секретаря. Затем директора Института русской литературы АН СССР и председателя Пушкинской комиссии. Параллельно был членом президиума Ленинградского совета (1933–1936 гг.). Совместно с декабристоведом-пушкинистом С. Я. Гессеном и др. тщательнейшим образом подготавливали к публикации Полное собрание сочинений А. Пушкина.

И вот — арест за «попытки срыва юбилея Пушкина путём торможения…» — До какого абсурда в мыслях, в душе и человеческой сущности надо было дойти, чтобы выдавать такие обвинительные перлы? От безнаказанности, от безнаказанности… — Экстраполирую я хищническую абсурдность 1930-х в наше время: где садят за песни, пляски, покемонов и перепосты, одиночные пикеты и экстремизм в виде «московских» прогулок. И где до всеобъемлющей формулировки «попытка срыва»(!) чьего-нибудь юбилея осталось совсем, совсем немного времени…

За якобы срыв пушкинского юбилея один из прекраснейших пушкинистов Ю. Оксман был осуждён на 5 лет исправительно-трудовых лагерей. Срок мотал на Колыме. Где кем только не трудился: сторожем, бондарем, банщиком, сапожником.

В 1941 получил новый срок — 5 лет: за «клевету на советский труд». Тоже примечательное название преступления. Представляете, сколько было подобных придумок типа «клеветы» — на всё что угодно, на всё и вся? Не счесть. Как не счесть безвинных жертв, жертв, жертв…

Освобождён в 1946-м, читаем мы далее в хронике. Служил в Саратовском и Горьковском университетах, в московском Институте мировой литературы им. Горького. Но… всегда слыл крайне неблагонадёжным.

С 1964 г. подвергся фактическому запрещению печататься. Так что даже имя Оксмана много лет было моветоном к упоминанию.

В январе 1937 г. закончилась жизнь упомянутого выше друга и коллеги Оксмана — С. Я. Гессена (1903—1937). Сотрудника Государственной Публичной библиотеки, издательства общества политкаторжан, Института русской литературы. Перу Гессена принадлежало до 80 работ по истории декабристского движения и пушкиноведению.

Правда, репрессии Гессена не коснулись, несмотря на зловещий год смерти. Он стал жертвой несчастного случая: возвращаясь вечером со службы, случайно попал под автобус. Такая вот незавидная судьба.

Юлиан Григорьевич прожил довольно-таки долгую жизнь (75 лет). Полную запретов, разочарований, нескончаемой борьбы с доносчиками. Обыски, подозрения в антисоветизме… Попытки печататься на Западе. Одновременно огромный непререкаемый вклад в декабристоведение, литературоведение, филологию.

Приведу небольшой понравившийся мне филологическо-биографический эпизод.

Так, Юлиан Григорьевич писал примечание к воспоминаниям С. В. Капнист-Скалон, дочери русско-украинского драматурга В. В. Капниста. И сразу же возникла проблема с датой рождения последней. Также была неясность с датой её выхода замуж за В. А. Скалона, преподавателя Полтавского кадетского корпуса.

В «Источниках словаря русских писателей» С. Венгерова, которым пользовался Оксман, вовсе не было упоминаний о Софье Капнист. А в позднейшем списке имён для венгеровского же «Критико-библиографического словаря русских писателей и учёных» (1915) отмечена только примерная дата рождения — 1795 г.

Далее. В «Русской родословной книге» кн. А. Б. Лобанова-Ростовского есть сведения лишь о муже и детях. В «Малороссийском родословнике» В. Модзалевского даны приблизительные даты рождения (1794–1795) и выхода замуж (1830–1840). Наконец, справка в «Кратком биографическом словаре учёных и писателей Полтавской губернии» И. Павловского (1912) вместо биографических данных даёт несколько кратких ссылок на её воспоминания.

В итоге дату рождения мемуаристки Оксман установил благодаря письму Г. Державина к её родным от 17 апреля 1797 г.: «Письмо твоё, мой любезный друг, Василий Васильевич, от 22 марта получил. Радуюсь, что здорово доехал, что здорова Александра Алексеевна и что у тебя завелась в доме премудрость, авось либо более счастья тебе будет». — Таким образом, итожит Ю. Оксман это небольшое расследование, игру слов «премудрость» и «София» объяснять никому не надо. Вот вам и год рождения Софьи Васильевны Капнист — 1797.

От себя добавлю, что в некоторых современных справочниках до сих пор стоит неверная дата рождения С. Капнист — 1794/ 95.

В свою очередь, дату выхода Софьи замуж учёный установил на основании случайного о ней упоминания в письме Гоголя от 8 февраля 1833 г. к А. Данилевскому: «Я получил оба письма твои в одно время и изумился страшным переворотам в нашей стороне. Кто бы мог подумать, чтобы Софья Васильевна [Капнист] и Марья Алексеевна [Данилевская] выйдут в одно время замуж».

Как и в случае с датой рождения, эта находка Оксмана также отсутствует в нынешних справочниках. Во всяком случае, в открытых источниках все эти даты до сих пор(!) указаны с ошибками.

Скончался Юлиан Григорьевич Оксман 15 сентября 1970 года — похоронен на Востряковском кладбище в Москве. Некролог в СМИ опубликован не был — запрет печатать что-нибудь связанное с его именем сняли только в 80-х.