Рыба Фуга
Задумала одна баба свёкра извести. Уж больно тот любил невестку уму-разуму учить и за оплошности жучить. И так решила всё обставить, что бы на неё подозрение не пало.
Упросила супруга на Рождество мужнину родню позвать.
— Больно по всем соскучилась, — хитрит. – Посидим за столом, водочки попьём, пельменей поедим.
Муж, ясное дело, возражать не стал.
Пошла баба в магазин. Накупила снеди и, ко всему прочему, тушку мороженой скумбрии приобрела. Изжарила рыбку и в холодильник припрятала.
Под Рождество навалило родственников — полон дом. Во главе стола свёкр восседает, а далее сыновья, зятья, племянники, девери. Всех и не упомнишь. Выпили по «разгонной», по второй, по третьей. Раскраснелся свёкр, глазами заблестел и, как обычно, повело его.
— Я, — басит, — соль земли рассейской. Державы становой хребет. Вот этими руками благополучие Родины строил. Заодно и вас, сукиных детей, породил-выкормил.
Родня благоразумно помалкивает и на закуски налегает. Мол, выпил человек, пусть покуражится.
Свёкр же не унимается.
— Всю жизнь на семью горбатился и кровью от натуги харкал. А, уважения от вас не ощущаю. Где чувство благодарности, где почёт к сединам?
— Уважаем тебя, как не уважать? – успокаивают его родственники и в рюмку подливают.
Ждут, пока старый чёрт от водки осоловеет.
Баба же наша, знай себе, помалкивает и за свёкром следит.
— Я человек хоть и старый, — надсаживается тот, — да любого за столом переем-перепью! Потому как привык всё на совесть делать. Всегда и всех побеждать!
— Ну, — думает баба, — пора.
Летит она на кухню и с новыми закусками возвращается. Но, помимо салатов-колбас, приносит на блюде одинокую рыбёшку и, как бы невзначай, перед свёкром ставит.
— Это что ещё за пескарь? – пучит глаза старик. – Ты, дура-баба, такой дрянью кошку корми, а не меня.
— Ах, простите, папа, — всплёскивает руками та. – Закрутилась совсем. Рыбка эта непростая и, очень может быть, опасность в себе таящая.
Приутихли гости.
— Объяснись, — просят.
— Называется Рыба Фуга, что в Японских морях живёт. Вкусноты, говорят, необычайной. Но, если в духовке передержать, то лопается в ней пузырь с ядом. Купила для себя. Приготовить приготовила, да есть испугалась.
— А я вот не боюсь, — встаёт со стула свёкр. Из стороны в сторону шатается и вилкой в рыбёшку целится. – Сто таких фуг съем и глазом не моргну.
— И не вздумайте, папа, — машет рукой баба и блюдо на себя тянет.
— Молчать! – ревёт старик и по столу к рыбе ползёт.
— Держите его! — визжит хозяйка.
Гости давай свёкра за руки хватать, да тот не лыком шит. Одного ногой лягнул, другому кулаком в зубы дал, третьего головой ударил. И, знай себе, к фуге тянется.
Тут уж не до шуток. Повскакали родственники со стульев, стащили свёкра на пол и ну его мять-отрезвлять. А как отступили, глядь, у старика из под рёбер ножик торчит. Видно кто-то сгоряча сунул.
Повздыхали, выпили по рюмке и полицейских вызвали. Те приехали, головами покрутили, мол, дело семейное. С кем не бывает. Составили бумагу, что гражданин такой-то, находясь в сильном опьянении, сам себя жизни лишил.
Как гости разошлись, мужик жену разок-другой ремнём ожёг. Да та и не обиделась.
