Мёд

С возрастом Лев Николаевич полюбил сладкое. На письменном столе появились бонбоньерки с леденцами и коробки пастилы. К утреннему и вечернему чаю теперь подавалась клюква в сахарной пудре, нежно-розовые помадки, тянучки и, конечно же, знаменитое яснополянское варенье. Особое же предпочтение Толстой отдавал мёду, веря в его целебную силу и животворные свойства. Софья Андреевна, относительно спокойно переносившая многочисленные чудачества мужа, стала замечать, что отныне трапезы вызывают растущее раздражение. Сидя за столом, она с трудом сдерживалась, наблюдая, как граф отрезает кружочки от сваренной в меду моркови, не спеша отправляет в рот и принимается быстро, по-заячьи жевать. Софья Андреевна вспоминала дни, когда за этим же столом, супруг, одетый в охотничий кафтан на голое тело, потчевал многочисленных приятелей добытым кабаном. Поднимал бесчисленные тосты и учил есть мясо по-горски, чередуя каждый кусок с листком базилика или веточкой кориандра.

Однажды ей приснилось, что граф превратился в огромного шмеля и, звеня слюдяными крыльями, бился о дверцы буфета, пытаясь добраться до варенья. Софья Андреевна тогда ударила его тряпкой, и Лев Николаевич, обиженно гудя, улетел куда-то под потолок.

***

Недавно в гостях на вопрос «чем занят граф?» она ответила, что «трудится, как пчела». И усмехнулась про себя.