Про Ленина, Марусю, Черное Знамя и никакой политики...(на конкурс)
— Короче, пацаны. Через два дня Первое Мая. Расклеим по городу плакаты «Черный Первомай» и вручим памятнику Ленина наше Черное Знамя.
Это предложил Жека «Буглен». Он был панком. Из тех кто жрал гавно, срал на городские клумбы и вытирал задницу розами в знак протеста против гламура и государственного гнета. Кумирами для него были Джи-Джи Аллин, и группа «Монгол Шуудан», так что в его ирокезную башку частенько приходили бредовые идеи под мелодии и ритмы Валеры Скородеда. Вот и сейчас, он так безапелляционно заявил, что раз мы анархисты, то нам надо активнее проводить свои акции по внедрению в сознание масс мысли о неизбежности третьей анархической революции. Когда там случились предыдущие две он сильно не знал, но словосочетание «третья революция» звучало по его мнению красивее, чем «четвертая», или «вторая», или еще там какая-то по счету. Карочь, уверенно так заявил. Что тот представитель оптовой канадской компании, впаривающий городским папуасам чудо-соковыжималки...
***
Ваще нас было четверо. Этакие четыре мушкетера с принципами и моралями надутыми в наши мозги ветром перемен начала девяностых. Кроме Жеки, в компании тусил Костя — тихий ботан, смотрящий на мир широко раскрытыми глазами провинциала из глубинки очень быстро впитавшего в себя все пороки большого города, и Серега — идейный вдохновитель и руководитель, как всем им казалось, глубоко законспирированной и засекреченной ячейки «Молодежного союза анархистов». Он читал Бакунина и Кропоткина, цитировал поэзию Махно и ходил по городу в тельнике, шинели и берете в любое время года. Его дядя был начальником одного из местных РОВД и эти родственные связи выручали нас не раз, ибо в местные КПЗ мы попадали чаще чем Буглеша в ритм, играя на своей басухе в доморощенной группе «Горение».
Влился я в эту компанию не то чтобы случайно, но и не совсем осознано. Дембельнувшись из рядов Советской и Непобедимой и увидев, что мир стал немного другим, пришлось встать перед выбором — куда направить свой нереализованный потенциал: комсомольские стройки канули в лету, в продажные менты не позволяла вера предков, в бандиты — природный пацифизм. Чтобы легче думалось отец купил мне новенькую кувалду и отправил махать ей на завод с коротким и емким названием «ЖБИ и К». Мол, грит, мозги хорошо прочищает и не дает дурным мыслям и порочным желаниям взять вверх над разумом. Гегемон из меня получался хоть куда. Стакан за стаканом я вливался в коллектив и быстро учился бухать с мужиками после смены и нычить червонцы с зарплаты от родителей. Однако, глядя на открывающиеся перспективы все больше приходило понимание того, что от постоянного махания тяжелым инструментом растут не только дельтовидные мышцы спины, но и шансы превратиться в красивую аппликацию на бетонной плите, опускаемой пьяной и развратной крановщицей и с каждым месяцем трудового стажа я убеждался в актуальности, вдруг ставшего не модным, лозунга Ильича о том, что учиться надо дважды, а потом еще раз. И вот уже одним прекрасным июньским днем я стою в кабинете директора, подписывая заявление на увольнение, под его сокрушительные причитания, что, мол, ах какого работника теряем, молодого, перспективного, на работу хер не забивающего, и может, ну его к черту тот университет, останешься, пойдешь вон учиться в строительный заочно, а там мы тебя и мастером сделаем и подберем невесту из арматурного цеха, и закатим пир горой, по случаю вашей свадьбы прямо на столе отлитом из бетона посреди цеха, а там и уходить не захочешь и сдохнешь тут как настоящий пролетарий, зато завод бесплатно оградку сварит и тротуарной плиткой умостит дорогу в вечность. Не уговорил...
***
Таким вот образом я и стал студентом химиком, получив бонусом в друзья компанию панков-анархистов, мечтающих если и не разрушить этот мир, то хотя бы засрать его до основания. Представление об анархизме у нас были так себе. Мы шлялись по митингам всевозможных партий, вылазящих на свет словно окурки из-под талого снега и шокировали митингующих игрой на гармошке, скрипке и пионерском барабане. Цеплялись к коммунистам доказывая, что они гомосеки, к либералам — доказывая, что они еще большие гомосеки и к нацикам — ничего не доказывая, а утверждая, что те ваще не гомосеки, а конченые пидоры. Иногда начинался махач и тогда мы рвали тельники на груди и с криками «Свобода или смерть!», выбирали свободу, уматывая от превосходящих сил политических оппонентов.
После одного из таких праздников жизни, Костик, надувшись драпа до состояния «Здравствуй Джимми», предложил взорвать генерала ментовки, а Буглен сказал, что лучше расстрелять кортеж губернатора. Серый подвел итог, что, мол, таким образом мы замочим генерал-губернатора и, можно сказать, станем в один ряд с боевиками времен царизма. Оставалось два вопроса — где взять бомбы и из чего палить по губернатору? Я сказал, что сожалею о своем окружении, состоящем из трех идиотов и, что одно дело кинуть пакет с дерьмом в окно облисполкома, а другое — метать туда гранаты, которых у нас не было, а и были бы, то никто из вас, придурков, не знает как ими пользоваться, ибо в армию таких дегенератов не взяли и не научили ни портянки мотать, ни сральники кирпичом чистить, ни с боевым оружием обращаться. Поэтому, грю, уймите свои страсти, бо от них может случиться либо триппер, либо десять лет колонии строгого режима. Конечно настоящий борец за светлое будущее должен помотать срок по этапам да позвенеть кандалами на каторгах, но времена нынче не доброго царя-батюшки, который вам и обеды из пяти блюд предоставит на киче, и свежую прессу в качестве туалетной бумаги, а где-то даже совсем наоборот. И тогда вот Жека и выдал свой перл....
***
— Короче, пацаны. Через два дня Первое Мая. Расклеим по городу плакаты «Черный Первомай» и вручим памятнику Ленина наше Черное Знамя.
Ну, идея тоже так себе, но хотя бы без насилия и прочих атрибутов безумных времен Гражданской войны. Опять-таки — хорошая пиздюлина и как минимум одна ночь в КПЗ тоже вырисовывалась нехилым бонусом, но тут схема была давно отлажена.
Нас забирали. Кидали в клетку. Мы там отсыпались, а утром Серега выпрашивал позвонить и через час его дядя мудохал нас поочередно в свободном кабинете оперов, приговаривая, мол, революционеры хреновы, как вы меня достали. С другой стороны этот самый дядя, тут же бежал к начальству с отчетом, что, мол, разгромил еще одну контр группировку, грозящую молодой стране, которая пока стоит на неокрепших ногах идеологических предрассудков. Так что все были в шоколаде и при своих интересах: мы, типа, долбили режим, а дядя подымался по служебной лестнице. Весь геморрой был в том, что на майские праздники дяди не бывало в городе. Он обычно загружался в служебное авто со шлюхами и ящиком коньяка и газовал к синему-пресинему морю, поцеловав серегину тетку с обещанием быть осторожным, не лезть на рожон и беречь патроны. Я высказал опасение на эту тему вслух. Серега посмотрел на меня презрительно и толканул речугу, суть которой сводилась к жертвенности во имя идеалов. Он также привел в пример анархистов начала века, не боящихся идти на виселицы за счастье трудового народа, дохнуть от марафета и позже гнить в подвалах НКВД, и в конце прошелся по нашим личностям, как по полностью разложившимся и ссущимся при малейшей опасности. Умеет все таки зажечь, сука...
***
Мы стояли на площади и смотрели на Ильича, указывающего нам путь в светлое будущее. Судя по направлению перста это самое будущее находилось в районе металлургического завода. Ну так-то я не для того учиться пошел, чтобы опять нырнуть в это самое светлое будущее, делающее небо темным во время выбросов. Тут наши идеологические дорожки с вождем пролетариата расходились и катал я на речном трамвайчике и заводы, и домны, и шахты, и прочую тяжелую промышленность страны. Плавали — знаем, как гриццо. Это я так себя настраивал на классовую борьбу.
Памятник был большой, гладкий и равномерно засраный голубями. На Ленинов в стране советов не жалели ни бетона, ни арматуры. Отливали их с помпезным шиком и древнеегипетским размахом. У Сереги в руках было знамя, а у Ильича кепка. По первоначальной задумке нужно было кепку отобрать, а черное знамя вручить, но вся загвоздка была в том, что до этой самой руки дотянуться без подручных средств не представлялось возможным. Высок был Ленин. Монументален и неприступен как Джомолунгма. Стремянки, лестницы и стол-стул-табуретка-ящик были отметены еще на этапе сборов. Громоздко и малоэффективно. Четыре неадеквата с мебелью на главной площади города, глубокой ночью могли вызвать ненужный ажиотаж среди правоохранительных органов. Совместный мозговой штурм родил план. С собой мы взяли веревку и кусок доски. Перекидываем веревку через грабку Ильича. Делаем из доски, что-то вроде сидушки. Садим на нее самого легкого и подтягиваем наверх. А там — вуаля! Держи Ильич крепко знамя борьбы за свободу трудового народа. Взвешивание показало, что самый легкий из нас Костик. К концу веревки была привязана килограммовая гирька и Серега, словно заправский пращеметатель, раскрутил снаряд, выстрелив им в небо...
***
В первый раз не получилось. Со второй попытки удалось достигнуть кое какого результата — оторвавшаяся гирька засветила в лоб Жеке и мы потеряли одну единицу подъемной силы. Буглен пыхтел как паровоз «кукушка» на подъеме, и в его замутненных глазах читались нехорошие слова вперемешку с текстом «Интернационала». Мы отнесли его под елку и положили рядом с собачьим дерьмом. Жека свернулся клубком, словно ежик и, зарывшись носом в опавшую хвою, тихонько стонал. Отвлекаться на его скулеж не стали — нас ждала борьба за светлое будущее.
Следующая попытка нанесла урон памятнику архитектуры, и у Ленина отвалился кусочек уха. Где то на втором десятке Серега устал и передал пращу мне. Раз пять гирька стукалась в голову вождя, пару раз в район паха и один раз в кепку, отколов у нее козырек. Словно побитый оспой, Ильич взирал на нас с укоризной. Вспомнился пушкинский «Дон Хуан» и стало жутко. Я сказал, что если сейчас Вова рассердится и слезет с пьедестала, то нам всем не поздоровится и будем мы не строки «Ох тяжелы, десницы каменной объятья» вспоминать, а винтить отсюда с криками «Ленин жив!», что не совсем вписывается в идеологическую доктрину нашей партии. Сергей ответил, что предупреждал о несовместимости пива, таблеток и классовой борьбы, предложив мне заткнуться и больше читать не Пушкина, а Кропоткина. Костик был самым удачливым из нас. Он закинул веревку через руку с четвертого раза, успев лишь подбить крыло усевшейся на памятнике вороне.
Птицу подобрали. Передали на попечение очухавшемуся Буглену и тут же окрестили Марусей. Серый сказал, что ща он соорудит надежную площадку для подъема с помощью специального морского узла, показанным ему братом-моряком и, поколдовав немного над веревкой, расправил бантики и предложил Костику усаживаться поудобнее. Конструкция была хлипкой, как табурет сколоченный пьяным учителем труда. Костян сделал попытку перевести стрелы на очухавшегося Буглена. Мол, тот пока приходил в себя успел насрать под елкой и значит теперь наверняка именно он является самой легкой единицей «армии Трясогузки», но поднимать пыль на мокром асфальте было поздно и проводить повторное взвешивание не стали. Буглеша изобразил на лице вечную мерзлоту, и кормил ворону липкими козинаками. С видом облезлого скворца Костя уселся на жердочку и, держа знамя в одной руке, второй обреченно махнул, ляпнув по гагарински — «Поехали».
***
Подъем закончился на первом метре. Суперпрочный морской узел, выдерживающий натяжение от прыгающих на волнах танкеров, распустился и Костя эстетично навернулся слегка отбив жопу. Второй подъем дал прирост в один метр высоты и подготовленный Костян смог приземлиться на ноги. После третьего падения мы решили, что надо что-то менять в подходе. Решили обойтись без доски. Сделали петлю, набросили ее на вяло сопротивляющегося Костю и под Шаляпинское «эй ухнем», потащили его в небеса...
***
Снизу Костик смотрелся живописно. Даже Маруська удивлено заорала по вороньи и захлопала крылом одобряя подобный перформанс, а Жека вылез из под елки и предложил, давайте мол так оставим, утром народ придет, а на Ленине чувак с черным знаменем висит. Вот это настоящая акция протеста. Я намотал на его руку конец веревки и отошел в сторону, чтобы посмотреть на композицию «Ленин и анархист», скоординировать дальнейшие действия, ну и поржать, конечно. Костик трепыхался как Кондратьев-Рылеев, только проклинал не сатрапов царизма, а нас.
Подошедший патруль никто не заметил. Он вынырнул из темноты деревьев дикой охотой короля Стаха и замер в ахуе. Первым пришел в себя старший и заорал что бы мы стояли на месте не двигаясь и традиционно всадил Сереге дубинкой по пояснице. Ударил беззлобно. Для порядку. Как поздоровался. Но от неожиданности Серый выпустил веревку из рук.
***
Все-таки эта тварь, Буглеша, всех наколола с весами. Иначе как объяснить тот факт, что он на глазах изумленных ментов начал стремительно возносится к небу аки ангел. Но мы живем в мире в котором исправно работают законы физики и в нем все уравновешено — если где-то, что-то подымается, то в другом месте обязательно падает, поэтому Костя спустился на патруль дешевым «богом из машины» древнегреческого театра выбив страйк из ментов. Он скинул с себя веревку и рванул в темноту переулков достаточно живым аллюром для висельника. Патрульные вскочили на низкий старт, но контрольным херувимом возмездия им на головы свалился уже Буглен...
***
Уходили подворотнями при свете луны и под гул дежурного троллейбуса. Через час все собрались в общаге у Костяна. Последним явился Буглен с Маруськой за пазухой и литром «Белого орла» из ночного ларька. Бухали всю ночь. Потом сбегали еще и продолжили днем. Поспали. Попили ржавой водички из-под крана. Сходили попобирались по сокурсникам и догнались «Распутиным». Когда Гриша стал не только мигать нам обоими глазами, а и танцевать камаринского, в дверь вломился наряд и отвез нас в кабинет дяди. Тот долго смотрел нам в глаза и после тягостных минут молчания, сказал, что, неплохо было бы всех нас посадить на пару лет за осквернения культурного наследия, но на наше счастье в городе и так криминальная обстановка как на окраинах Кали так что валите домой со своей вороной, чтоб, мол, я вас больше не видел и не слышал. Мы облегченно вздохнули, Маруська довольно каркнула и пока нас провожали легкими пинками за дверь, стащила со стола наградное перо «За двадцать лет безупречной службы».
В этом году мы никаких акций решили больше не проводить, дабы не дразнить судьбу, а потом появились другие заботы и интересы...
***
Прошло много лет. Нас раскидало по миру шаловливой рукой, выбрасывающей «кости» на доске жизни. Буглен защитил кандидатскую и перебрался с Маруськой в Ялту, выращивая среди зарослей Никитского ботанического сада ветвистые кусты маленьких «пальм», отмазываясь перед начальством, что у него ностальгия по родине и пальме Мерцалова. Иногда он радовал студентов-практикантов своим ирокезом и всегда выводил им в зачетках «отлично» тем самым пером за вкручивание в курсовые работы цитат Прудона и Спенсера.
Маруська прожила еще лет пятнадцать, так и не восстановив полностью свои летные функции, что не помешало ей стать местной достопримечательностью и тырить у зазевавшихся туристов ключи, брелки, а если повезет, то и телефоны. Когда она мирно почила, Буглен похоронил ее на Ай-Петри установив на могиле камень с надписью «Верной соратнице по борьбе за счастье трудового народа».
Серега сменил тельник на костюм и ушел учить истории подрастающее поколение. Детишкам особенно нравились его рассказы из истории гражданской войны, иллюстрированные картинками с тачанками «Х... догонишь!» и «Х... уйдешь!»
Костян, поносившись по химическим заводам региона, свалил в Шотландию и уселся там на кафедре университета в Абердине. Бывало, перебрав виски, он напяливал килт и, подыгрывая себе на волынке, орал в окно «Мчался с ревом паровоз...». Прибывшим полисменам Костя объяснял, что никто не имеет права мешать ему выражать свою политическую позицию и воще он ща позвонит своему другу, а тот скажет дяде и... «...погоны ваши полетят осенней листвой, королевские цепные псы!»
Ну а Ленин по прежнему стоит на своем постаменте, хитро улыбаясь народу, словно говоря, мол, я живее всех живых не смотря на дураков и любые социальные и природные катаклизмы...
Иногда мы видимся и вспоминаем те времена, когда задор и молодость трахали опыт и зрелость. Делимся своими подъемами и падениями. Показываем друг другу фото детей, жен и любовниц. И кажется каждый из нас ждет, когда Буглеша опять скажет: «Короче, пацаны...»
#наперекорсистеме #конкурс_alterlit
Шубин: Про Ленина, Марусю, Черное Знамя и никакой политики...
Для того, чтобы оставлять комментарии, необходимо авторизоваться или зарегистрироваться в системе.
-
Похоже на этом сайте хотят приучить пишущих людей к мысли - чтоб получать премии надо ДЕГРАДИРОВАТЬ!!!! Забыть русский язык и переходить на сленг, забыть элементарную логику в изложении повествования...
1 -
На одном дыхании... как фильм посмотрел. Очень знакомо)))) В те "знаменательные" годы, помню, планировали мы (такой же алкоголической компанией) голову у Ленина украсть из Мавзолея... дас-с, как-то так. Для чего, на полном серьёзе, предложили одному из "пассажиров" по имени Дима санитаром в тамошнюю лабораторию устроиться. По задумке, Дима должен был отделить голову Кулича от тела - скальпелем, завернуть в капустные листы и передать в пакете - подельникам... Ну, всё таки мы были не полными идиотами))) только "планировали", а сидеть ни кто не собирался. Дима же проникся настолько, что сбежал из Москвы на два месяца)))))
-
Добрый день! Хорошо скомпанован рассказ: пацанва с присущими юности закидонами отрисована в юмористическом ключе и заключительная часть, которая несёт грустно-ностальгическую составляющую, повествуя о повзрослевших героях, раскиданных обстоятельствами жизни по разным концам, но сохранившим память авантюрного духа молодости. На мой взгляд реализовано превосходно. Спасибо автору!
-
Поздравляю автора озвучкой!
Прослушать её можно как тут в плеере в конце текста, так и в нашем отдельном разделе, в который можно попасть, нажав на значок Озвучено рядом с публикацией или по ссылке https://alterlit.ru/archive/category/sound/
-
мы не забыли, решали технические вопросы. Скоро плеер ещё красивее сделаем :)
-
та я ваще без претензий).. спасибо что помните)
по нынешнему плейеру сксжу ток что жесткач... грузиццо ооооочень долго вне зависимости от тырнета... эт опять таки - не претензия а просто информация. кстате... мож вам чтец...или вернее чтица нужна на платной основе).. есть у нас такая...любительница но. роза марена нервно курила бы услышав ее)
-
проверим скорость загрузки, спасибо за сигнал!
По поводу чтиц - следите за конкурсами, возможно, будут новсти на эту тему
-
Крч, в чём соглашусь с Рубисом, так это в избыточном количестве длинных предложений. Кмк, Шубин сейчас пишет лучше, не делая две вступительных сцены, чтобы перейти к изложению сюжета.
Но я рада, что эта работа победила. ) Не потому, что текст понравился, а потому что признание заслуг (предположу) дало дополнительный стимул и сохранило на площадке яркого автора.
Правда, не факт, что я не топила бы за других любимок, если бы наблюдала за прохождением конкурса.
Стихо Транки ваще не зашло, но я сноб, угу.
