Что дороже? (на конкурс)

— Маршрут построен, — объявил приятный женский голос. — Пристегните ремни, мы стартуем!

Космолёт плавно отстыковался от «рукава» — одного из телетрапов орбитального сортировочного центра, которыми тот ощетинился во все стороны, словно морской ёж.

Конечно, никаких ремней в кабине не было. Пилот не садился в кресло — он погружался в него: в обычном состоянии кресло напоминало надувной бассейн, было мягким, как желе, и только при форс-мажорах оно резко плотнело, обхватывая всё тело пилота как экзоскелет. Как непробиваемый кокон.

Единственное, про что с натяжкой можно было сказать «пристегните», — гибкие провода и трубки, подключаемые к пилоту. Но они были не фиксаторами, а системами жизнеобеспечения и связи с операционной системой космолёта.

Эта операционная система звалась «Ядвига». Её ранние версии применялись в автомобильных навигаторах, в «умных домах». Полвека назад «Ядвига» вышла в космос. Вместе со своей компанией, которой стало тесно на одной планете: там компания подгребла под себя почти все сферы бизнеса, было сложно увеличиваться вширь — зато можно было увеличиться ввысь. Теперь компания вдобавок занималась межпланетными перевозками — пока только грузовыми, но с её амбициями и до пассажирских перевозок было недалеко.

«Ядвига» сказала про ремни по одной простой причине: чтобы казаться более живой. Более похожей на человека. Система подстраивалась под своего пользователя, налаживала с ним эмоциональный контакт. Благодаря этому эффективность совместной работы увеличивалась на 7,42%.

Впрочем, какая уж тут совместная работа? «Ядвига» прекрасно могла управлять космолётом самостоятельно — и управляла. Пилот-человек всё больше превращался в придаток к машине, в пережиток прошлого. Формально он был нужен на случай внештатной ситуации, чтобы перевести космолёт на ручное управление. Фактически таких ситуаций не случалось уже много лет. Да и вряд ли человек, будь он даже лучшим выпускником лучшего училища, мог быть таким же быстрым, точным, хладнокровным, как машина.

Отстыковка, предстартовое маневрирование, прицеливание, пуск — «Ядвига» сделала всё сама. Идеально, как всегда. Макс — пилот грузового космолёта — могла лишь смотреть в мониторы. И проверять свои датчики, катетеры, имплантаты (хотя бы подключение себя к системам корабля было полностью её задачей! Занимаясь этим, Макс наконец чувствовала себя хоть немножко полезной — пусть и скорее медсестрой, чем пилотом). Размышлять. Вспоминать.

Кого-то космос калечил, кого-то даже убивал. Пассажиры корабля, на котором Макс — тогда ещё пятилетняя Максимилианна — с родителями переезжали на другую планету (подальше от Первой звёздной системы, зато почище и поспокойнее), постоянно вызывали к себе медсестёр: у кого-то до тошноты болела голова, у кого-то сбоило сердце, кого-то мучили судороги... С точки зрения Максимилианны, у полёта был всего один недостаток: то, что он закончился. Она хотела лететь и лететь, дальше, к далёким звёздам, к странным новым мирам...

В пять лет Максимилианна отчаянно захотела стать космолётчиком.

В пятнадцать лет она твёрдо решила им стать. Прошла через «Ой, да ла-а-адно», «Почему не стюардессой?», «У тебя не получится», «Это не для девушек!» от подруг и родственников. Прошла через разлуку с близкими. Прошла через выматывающие тренировки, через сложнейшие экзамены.

В двадцать пять лет Макс получила лицензию пилота. Весь космос был открыт перед ней! ...но не все двери. В училище-то её приняли (не могли не принять, она соответствовала всем требованиям), а вот на работу брать не спешили. Её отклики на вакансии висели непросмотренными. Её заявки оставались без ответа. Если же ей изредка удавалось пробиться на собеседование, то там её встречали холодно, тогда как других соискателей — в том числе парней с её курса — чуть ли не с распростёртыми объятьями.

Вакансии пилотов грузовиков, летавших по окраинам колонизированного космоса, никому не нравились: скучно, безденежно, бесперспективно, знай себе мотайся между сортировочным центром и ближайшими станциями, базами, планетами. Макс тоже была от не в восторге от такой работы. Но это был шанс летать... и она за него ухватилась.

Стандартный грузовой космолёт выглядел как треугольник, вдруг решивший превратиться в яйцо, но не завершивший трансформацию. Угловато-округлый, светлый, гладкий. Никаких иллюминаторов, никаких пушек, никаких выдвижных опор — окружение снималось видеокамерами и мгновенно выводилось на внутренние мониторы, в оружии не было нужды, в опорах — тоже: космолёт не приземлялся, он только пристыковывался к другим объектам в космосе. Простая и дешёвая машина. Самым ценным в космолёте была операционная система. И, разумеется, грузы.

— Приготовиться к выходу из прыжка, — всё так же мелодично объявила «Ядвига». — Прямо по курсу рой метеорных тел.

О! Внезапное разнообразие. Значит, до выхода из роя космолёт будет двигаться не на размазывающей сверхскорости, а примерно на скорости роя, маневрируя между глыбами.

Современные перелёты были не такими, как раньше: гораздо быстрее, гораздо отрывистее. Стандартный маршрут состоял из отрезков: прыжок, выход в контрольной точке, ещё прыжок, снова контрольная точка, и снова прыжок... Макс как-то раз в шутку сказала «Ядвиге», что они не летуны, а прыгуны. «Ядвига» откликнулась вежливым смехом. Макс вздохнула и опять напомнила себе, что разговаривает не с невидимым товарищем, а с машинным кодом.

Но всё же странно. Контрольные точки были размещены таким образом, чтобы пространство между ними было наиболее безопасным. Наиболее пустым. Макс сверилась с картой. Так и есть: нужный отрезок пути располагался неподалёку от роя, однако не пересекал его. Обычно. А теперь бурный межзвёздный поток отчего-то расширился — словно разлившаяся река.

Пожалуй, можно было бы облететь его. Но пришлось бы делать большой крюк, тратить время и топливо. К тому же чем дальше от середины потока, тем меньше становились космические осколки. На самом краю они были незаметны для глаз пилота — и не факт что заметны для систем корабля. А каждый такой осколок был как пуля, только гораздо быстрее и опаснее.

«Ядвига» сбросила скорость до третьей космической. Простроила маршрут напрямую — через ту часть потока, где метеоры были размером с человеческую голову. Космолёт приближался к рою.

И тут Макс зафиксировала сигнал. Слабый, едва прорывавшийся сквозь помехи сигнал бедствия.

Скорее, отследить, усилить, ретранслировать... Она никогда не делала этого прежде — но она точно знала, что нужно делать.

Готово! Системы корабля были наведены, источник определён. Сигнал шёл из метеорного роя.

— Переходим в режим спасательной миссии, — отчеканила Макс. И сама удивилась, как твёрдо, как незнакомо прозвучал её голос.

— Запрос отклонён, — откликнулась «Ядвига».

— Что?!

— Запрос отклонён, — повторила «Ядвига», как ни в чём не бывало. Она была абсолютно спокойна. Абсолютно равнодушна.

«Безопасность ваших грузов — наш главный приоритет!» — всплыл в памяти рекламный слоган компании. Макс поняла, в чём дело. И всё же спросила — надеясь сама не зная на что:

— Причина отклонения запроса?

— Неоправданный риск.

Космолёт подошёл вплотную к метеорному рою. Вот-вот начнёт форсирование. Вскоре выберется по ту сторону, дойдёт до контрольной точки, прыгнет дальше, к планете, которая пока была крохотной точкой на карте. А космический поток унесёт того, кто подавал сигнал бедствия, прочь — из этой звёздной системы, из обитаемого космоса...

В данном секторе не было ни станций, ни других кораблей. Космолёт Макс был единственным, кто мог прийти на помощь. Пока не стало слишком поздно.

— Это не запрос, это приказ!

— Запрос отклонён, — если бы Ядвига была материальна, её глаза были бы пустыми, как две стекляшки. Она была холодной и мертвящей, как сам космос.

Пилот-человек — дань традиции, рекламный образ, неиспользуемая подстраховка. Он не нужен космолёту. Но он должен в нём быть. Это прописано в уставе межпланетных перевозок, в правилах компании. В базовых настройках операционной системы.

Руки Макс взлетели к голове, к шее, к дыхательной маске, к датчикам и портам. Быстрее! Пока «Ядвига» не поняла, пока кресло не обхватило Макс мёртвой хваткой...

Космолёт начал экстренное торможение.

— Пожалуйста, займите своё место, — искусственный голос звучал просительно, но Макс знала: это всего лишь имитация, всего лишь притворство. На самом деле «Ядвига» не просила — она требовала.

— Пожалуйста, займите своё место.

— Пожалуйста, займите своё место.

— Пожалуйста, займите своё место.

В ушах зазвенело. Перед глазами заплясали чёрные мушки. При отключении Макс не отлепляла и не извлекала, медленно и аккуратно, — она наспех отрывала и выдёргивала. Она нарушила технику безопасности. И больше не получала скрининга и поддержки от систем жизнеобеспечения.

Макс пошатнулась.

— Пожалуйста, займите своё место.

— Пожалуйста, займите своё место.

— Пожалуйста, займите своё место.

— Пожалуйста, займите своё место.

— Пожалуйста, займите своё место.

Макс облизнула пересохшие губы и прохрипела:

— Что выбираешь: зависнуть тут до прибытия эвакуатора (либо до прилёта особо крупного метеора) или перейти в режим спасательной миссии?

— Стоимость эвакуации будет удержана из ваших доходов; в отсутствие доходов — покрыта за счёт вашего движимого и недвижимого имущества, — «Ядвига» превратилась из пилота в законника, каждое её слово было легальной угрозой. — За нарушение трудового договора и Устава космического флота вы предстанете перед судом. Мера пресечения: заключение под стражу. Наказание: увольнение, лишение лицензии пилота, штраф, тюремное заключение сроком до...

— Что выбираешь? — перебила её Макс. — Здесь и сейчас. Спасательная миссия или отсутствие пилота?

«Ядвига» не могла испытывать ни гнев, ни жалость. Её действия определялись холодным расчётом. И она рассчитала все возможности и риски, взвесила оба варианта на весах, нашла более лёгкий (или менее дорогостоящий):

— Пожалуйста, займите своё место. Переход в режим спасательной миссии подтверждён.

Макс слабо помнила, как рухнула в кресло, как непослушными пальцами подключала назад все системы жизнеобеспечения. Но стоило ей вновь соединиться с космолётом, как по проводам побежали сигналы, по трубкам потекли регенераторы и стимуляторы. Космолёт поддержал своего пока ещё пилота. Перестроил маршрут. И направился в глубь космической реки, в отчаянную погоню за призрачным шансом.

«Ядвига» была права: это было рискованно. Это было дорого. Возможно даже, это было безрезультатно. Не чего «Ядвига» не знала, не понимала и не могла понять: это было необходимо.

#наперекорсистеме #конкурс_alterlit