Эльфгард (часть первая)

I Огр

Тит Валериан быстрым шагом шёл по рыночной площади Мультиуса, накинув на коротко остриженную голову капюшон выцветшего коричневого плаща. Его мягкие сапоги из кожи болотной наги бесшумно скользили по древним камням, уложенным ещё во времена Второй Империи, а тело было напряжено, стараясь протиснуться сквозь плотную толпу. 

Решив срезать путь, Тит свернул под арку, и уже через несколько минут пожалел об этом — небольшая уютная улочка, ещё несколько лет назад бывшая оплотом гильдии людей-каменотёсов, стремительно превращалась в эльфийскую помойку. В ноздри ему ударила вонь, достойная городской клоаки, а окружающие звуки вызывали омерзение. Толпа в основном состояла из лесных и тёмных эльфов, никогда не отличавшихся скромностью и чистоплотностью, и уже не раз Тит вынужден был обходить спящих пьяниц и кучи дерьма, которые тёмные эльфы, совершенно не стесняясь, оставляли прямо на булыжнике. 

Мимо протиснулась вульгарно расписанная повозка, влекомая тощим бескрылым ящером. Управляющий повозкой горный эльф, покрытый плотной шерстью, неодобрительно зыркнул в сторону Тита и пнул карлицу-полукровку, сидящую у его ног и напевающую себе под нос. Она ойкнула и громко запела: «...аши-аши-аши... ты великий ассасин... ты меня задуши...» Тит поморщился, хотя и привык в последнее время слышать подобную мерзость едва ли не на каждом шагу. Заметив впереди скопление народа, Тит сбавил шаг и инстинктивно нащупал кинжал под плащом. Предчувствие его не обмануло — полдюжины орков, встав в круг прямо посреди улицы, крутились в пляске берсерка, под нестройный аккомпанемент барабанов и кимвал. Четверо полуголых лесных эльфиек, явно хвативших уже чарку дешёвой бурды, известной как «Леопард», стоя рядом, аплодировали им. Несколько всадников, путь которым преградили беснующиеся орки, спешились и терпеливо ждали — один из людей, пытавшийся расчистить себе путь, уже получил палицей по голове и теперь, выпив зелье исцеления и зажимая всё ещё слегка кровоточащую рану, пытался что-то втолковать скучающему десятнику городской Стражи, который старательно делал вид, что не замечает просителя.

Тит нахмурился. Ещё со времён императора Гартунга Железного имперским подданным запрещалось носить оружие в черте города, но орки, всегда имеющие за душой несколько лишних золотых, без проблем находили общий язык со Стражей. Учитывая, что правящий нынче император Виаус Хитрый и вовсе начал массово набирать орков и горных эльфов в свои легионы и особенно в городские когорты, они совсем отбились от рук. Даже до Тита, живущего в деревне, доходили слухи о том, что во время последнего испытания Кровавого Шлема, орк победил в забеге через Болото Призраков благодаря тому, что старейшины его рода прилетели на Болото верхом на драконе, с помощью магии левитации подняли орка с поля боя и донесли до финишной прямой, в то время как люди вынуждены были бежать по подтопленным гатям, отбиваясь от мертвяков. После этого несколько легионеров в знак протеста якобы отказались от своих Кровавых Шлемов и были сосланы в дальние гарнизоны.
Неожиданно огромная лапа схватила задумавшегося Тита за плечо и швырнула его в тёмную подворотню. Тит чудом умудрился устоять на ногах и отскочил к стене, повернувшись лицом к своему обидчику. Напротив него стоял громадный огр, почти девяти футов ростом, жёлтые глаза которого сияли злобой и тупостью на фоне синеватой бугристой кожи.
«Человек ходить мой улица,» прорычал огр, речь которого едва можно было разобрать из-за шести громадных клыков, торчащих из пасти. «Человек платить подать, иначе Юрг убить человека!»
«Конечно, добрый господин,» почтительно склонил голову Тит, снял с левого запястья сверкающий браслет из эльфийского камня, и протянул его огру. Едва гигант расслабился и протянул вперёд огромную лапу, как Тит молниеносным движением выбросил серебряный кинжал из ножен и полоснул им, рассекая толстую шкуру нападавшего. Огр взревел, но зачарование, наложенное на кинжал, действовало беспощадно — магический яд уже добрался до чёрного сердца огра и превратил его в камень. Он сделал неловкий шаг в сторону Тита и упал замертво. Валериан, не медля не секунды, спрятал оружие, протиснулся мимо трупа и выскользнул на улицу — что-то подсказывало ему, что узнав о смерти огра, городская Стража проявит нехарактерный для неё энтузиазм. Впрочем, судьба неожиданно улыбнулась ему — доведя себя до экстаза плясками, орки, имеющие неплохие задатки боевых магов, начали кидать в небо огненные шары. Один из орков, не рассчитав, попал огненным шаром в стоящую на балконе красную эльфийку, раздался сдавленный крик. Десятник Стражи, ругнувшись, бросил на землю набитую трубку, и поспешил к месту событий. Тит, спокойно, не переходя на бег, постарался как можно быстрее удалиться. Дальнейший путь прошёл без приключений, и уже через час Тит постучал в дверь небольшого, но богато отделанного дома в одном из немногих оставшихся тихих пригородов Мультиуса.

II Дядя Вёльсунг

«Сколько раз тебе повторять, не трать драгоценное время на твоего старого дядю,» притворно сердясь, ворчал Вёльсунг Норслинг, расставляя на дубовом столе кубки с превосходным элем. «У тебя молодая жена и грудной ребёнок, они должны быть у тебя на уме.»
«Да, пожалуй ты прав,» поддержал шутку Тит, сбрасывая плащ. «Брат моего отца, похоже и впрямь выжил из ума, если думает, что я забуду его. Смотри, если и дальше так пойдёт, то после смерти боги сочтут тебя недостойным. Кому нужен слабоумный воин среди Вечных?»
«Вот ведь мелкий паршивец!» усмехнулся Вёльсунг, обнажив ровные и крепкие зубы, по которым никак нельзя было сказать, что их обладатель недавно разменял восьмой десяток. «Ты же прекрасно знаешь, что я пил Мёд Вечности, и что бы не случилось с моим бренным телом, мой дух принадлежит Чертогу Война. Как дела у Адлин?»
«Спасибо, всё хорошо, дядя,» улыбнулся Тит. 

«Тебе повезло с ней,» серьёзно кивнул Вёльсунг, и Тит не мог не согласиться. В эпоху упадка, когда огромное количество женщин, позабыв о детях и семейном очаге, либо шли на имперскую службу, доводя и так неуклюжую бюрократию до полного ступора, либо покрывали себя татуировками подобно эльфийским шлюхам и танцевали голыми вокруг ведьминого кристального шара, передавая свой образ на большие расстояния, в то время как озабоченные простаки кидали им щедрые подаяния, скромная и верная Адлин, почитавшая богов и традиции, казалась анахронизмом. Тит нахмурился и пригубил эль... ему не нравилось думать об этом. 
«Как малыш?» спросил Вёльсунг, закусывая вяленой олениной.
«Боги милостивы и благословили нас здоровым сыном,» снова улыбнулся Тит.
«Как назвали?»
«Харальдом.»
«Доброе имя,» кивнул Вёльсунг. «А я-то грешным делом думал, что жена уговорит тебя дать мальчонке имперское имя. Эх, если бы твой отец не полез в логово гарпий через месяц после твоего рождения, твоя мать никогда не посмела бы сменить твоё имя...»
«Дядя, я слышал эту историю уже сотню раз,» выдохнул Тит.
«Ладно-ладно, главное — не давай жене приучить его к эльфийской пище, а то вырастет бабой. Настоящий норслинг должен есть мясо штормового дракона и пить лучший мёд уже с десятилетнего возраста.» 
«Собственно, поэтому я и пришёл,» посерьезнел Тит. «Ты прекрасно знаешь, что сказано в его завещании: «...когда мой любимый сын станет мужчиной, женится и даст жизнь сыну, да передаст ему мой любезный брат самую ценную часть моего наследства.» Так начертано его собственной рукой на гербовом пергаменте, дядя. Мне двадцать пять, я мужчина, у меня есть жена и сын. Пришло время получить мою долю.»
«Твою долю, да?» тяжело вздохнул Вёльсунг. 
«А что не так?» продолжил Тит. «Мы с тобой всегда были дружны, я оказывал тебе положенное уважение и я не вижу причин, по которым ты мог бы отказаться уважать волю моего отца. Сколько бы он не оставил, нам с Адлин сейчас чертовски пригодится каждая монета.»
«Монета?» искренне удивился старик. «Ты думаешь, что твой отец завещал тебе золото?»
«Что бы там не было — золото, серебро, драгоценные камни, драконья шкура — это принадлежит мне. Закон на мой стороне и я...»
«Закон?» перебил его дядя и неожиданно засмеялся. «О боги!»
«Прекрати увиливать,» нахмурился Тит. «Когда ты намереваешься отдать мне моё добро?»
«Как ты можешь получить то, о чём не имеешь не малейшего представления?» схватился за голову Вёльсунг. «Великие боги, за что же вы послали мне это испытание перед самой смертью?»
Тит, сидя неподвижно, молча смотрел на собеседника.
«Что же...» собрался Вёльсунг. «Будь по-твоему. Но перед тем, как мы начнём, я хочу получить кое-что взамен.»
«Что именно?»
«Твою клятву.»
«Какую же?»

«В тебе течёт кровь твоего отца, а значит ты и сам полноценный норслинг, что бы не говорили тебе глупые имперцы... Наши боги услышат твою клятву. Поклянись Хелем и Норсом, что не проклянёшь меня позже. С проклятием родственника на мне, мой дух никогда не попадёт в Чертог Война.»
«И это всё? Разумеется, я обещаю,» искренне удивился Тит и подбадриваемый взглядом дяди, добавил. «Клянусь Хелем и Норсом. Ты доволен?»
«Доволен ли я... Одно лишь то, что ты задаешь такие глупые вопросы, показывает, что ты не готов к этой ноше.»
«Почему наследство это ноша? Я читал старый королевский закон — все кредиторы моего отца получили своё в течение трёх месяцев с его смерти. Любое имущество, оставшееся после этого свободно от...»
«Пожалуйста, прекрати,» горько произнёс старик. «На сегодня я услышал уже достаточно глупостей. Приступим к делу.»
«Я готов,» кивнул молодой человек.
Вёльсунг снова вздохнул, сел в глубокое кресло у камина и жестом пригласил племянника занять кресло напротив. 
«Твой кинжал недавно вкусил свежей крови... причём явно не человеческой,» неожиданно сказал он. 
«Да... откуда ты знаешь?» удивлённо спросил Тит. 
«У тебя в ножнах серебряный кинжал твоего отца, зачарованный на отравление противника душой серого призрака. Могучее зачарование, при ударе дающее яд, превращающий сердце оппонента в камень. Такие яды, соединившись с кровью орков или низших эльфов, дают кислоту... я почувствовал запах как только ты снял плащ. Орк?»
«Огр,» прикусил губу Тит. «Пытался ограбить меня всего в полумиле от императорского дворца. Совсем уже оборзели...»
«Стражу, ты, разумеется, не позвал?» саркастически ухмыльнулся Вёльсунг.
«Да какой смысл?» раздражённо махнул рукой Валериан. «Ты же сам знаешь, имперский закон, позволяющий добрым людям постоять за себя, не стоит камня, на котором он высечен. Стражники всегда скажут, что виноват ты и сам затеял драку. И это если повезёт... а то ведь могут и обвинить в том, что ты намеренно сеял раздор между народами Империи. Любой претор, рассматривающий дело, либо туп как пробка, либо злобная эльфийская баба, либо не стесняясь гребёт золото у орков... Я не хочу встретить совершеннолетие своего сына в темнице.» 
«Разумно, друг мой. Сделай одолжение, покажи мне свою буллу лояльности.»
«Пожалуйста,» пожал плечами Тит и вытащил из кармана небольшой кусок гербового пергамента. Старик развернул его и прочёл: «Да знают все добрые люди — Тит Валериан, сын Нотунга Истинного-Норслинга, житель Горных Ручьёв, верноподданный Империи, делом показал свою лояльность трону, выпив третью склянку эликсира от Чумы, восьмого числа месяца сбора урожая, двадцатого года правления императора Виауса.» Ниже стояла золотая печать. Вёльсунг поскрёб оттиск печати, аккуратно подцепил ногтём сверкающую чешуйку и показал её Титу. «Решил сэкономить и купил буллу у радониан? Мой тебе совет — нужны поддельные документы, иди к высоким эльфам, они используют магию и знают своё дело, не то что глупые ящерицы, замешивающие позолоту на собственной чешуе.»
Тит покраснел и молча смотрел на дядю.
«Скажи лучше, зачем ты вообще купил буллу?» усмехнулся старик. «Разве не боишься, что Чума пожрёт тебя и твою семью? Вестники императора ведь каждый день кричат по рыночным площадям, что лишь эликсир спасёт нас.»
«Дядя, да это просто безумие,» не выдержал Тит. «Эликсир косит людей не хуже чумы. Я сам знал двоих, умерших на следующее утро после того, как они приняли это ведьмино пойло, а третий — Луций Сервилий, ты помнишь его, подмастерье кузнеца в Касл-Роке — и вовсе превратился в жабу и не один маг не может его расколдовать! Мало того, что он потерял хорошую работу в Легионе, а каково его детям кормить отца мухами и червяками?»
«Ого!» деланно удивился старик. «А почему же тогда добрые люди не подняли крик и плач и доблестная королевская Стража не сожгла подлых ведьм на костре?»
«Не смешно, дядя,» скривил лицо Тит. «Гленнрокские ведьмы, готовящие эликсир, заставили императора подписать договор, по которому ни одна из них не может быть привлечена к суду, даже если их варево будет убивать. Да эти твари просто наплевали на всё, кроме звонких монет, которыми казна платит за каждую каплю эликсира. В старые времена лучшие алхимики десятилетиями испытывали свой эликсир на животных и рабах, прежде чем продавать его людям, а теперь... Нет уж, я не белая мышь для их опытов! » 
«Отрадно видеть, что женитьба и семейные заботы не заставили тебя поглупеть,» широко улыбнулся Вёльсунг.
«С чего бы это?»
«С того, что семья, любимая женщина и дети, зачастую являются ловушкой пострашнее змеиной ямы в подземельях гоблинов... Они заставляют тебя добровольно подставлять шею под ярмо.»
«Я свободный человек,» раздражённо перебил его Тит. Одно упоминание о ярме заставило волну ярости подняться внутри него, но внутренний голос безжалостно нашёптывал ему, что гнев это плохая маска для стыда.
«О да,» хохотнул старик. «Скажи, о вольный муж, а почему, чтобы выйти из дома, ты вынужден покупать поддельные бумаги? Почему ты привязал дракона у Северных Ворот и пёрся через весь город пешком? Крыша моего дома из крепкого железа, она бы выдержала вес твоего небесного скакуна. А я бы угостил старика Рагнара барашком... Да и ограми не пришлось бы воевать. Или ты так любишь пешие прогулки?»
«А то не знаешь,» ещё более раздражился Тит. «Законом запрещены полёты частных драконов в черте города без особой буллы имперской канцелярии, а она стоит больше, чем сам старый Рагнар! Да один налог на содержание дракона вырос до тысячи золотых за последние три года! Сумасшедшая эльфийка Гайа, ошивающаяся около императорского дворца, уверяет каждого, кто готов её слушать, что отрыжка драконов убивает эльфийские леса Вествуда, а император благосклонно кивает ей и поднимает налоги.»
«Подгорные гномы, управляющие нашей казной, наверняка рады. Им, кстати, принадлежат и все алхимические лаборатории ведьм...»
«Прекрати! Ты говоришь как Олаф Безумный!»
«Это сейчас его зовут безумцем...» взгляд старика затуманился. «Хотя, если быть до конца честным... он был слеп и любил понапрасну рисковать, поэтому и позволил втянуть наш народ в безумную, братоубийственную войну. Так что может он и заслужил это прозвище... Но, это всё пустое — он мёртв и дело его обесчещенно. »
«Не стоит даже упоминать его имя!» нервно произнёс Тит. «Да за один листок из его книги «Боевой молот» Стража бросает в темницу любого.»
«Скажи, а если Олаф был глупцом или, тем более, безумцем, почему что Империя, что заморские эльфы так стараются, чтобы его слово никогда не было услышано? В конце концов, если он и правда писал несусветную чушь, то пусть всякий прочтёт её самостоятельно и вдоволь посмеётся.»
«Ну...» вопрос застал Тита врасплох. «Он был олицетворением зла... по его приказу были истреблены целые поселения подгорных гномов после Битвы у Шести Рек...»
«Ну-ну. А ты никогда не задумывался о том, почему Битву у Шести Рек называют именно так, хотя по подгорью течёт всего одна река? И почему любого, кто со злобой отзовётся о подгорных гномах, немедленно ссылают в Южную Пустошь? И почему перебитые гномы невероятно расплодились после этого избиения?»
Тит не нашёл, что ответить и лишь раздражённо сопел.
«Смотрю, ты не особо доволен. Империя готова встать на защиту мерзкого огра, который едва не порвал тебя в клочья. Тебя держат в собственном доме, как в тюрьме, если ты не согласен отравить свою кровь ядом, тебя душат налогами и истязают бессмысленными правилами. Ты вынужден повиноваться решениям слабаков и баб. Тебе запрещают даже думать,» продолжал посмеиваться Вёльсунг. «Что же заставляет тебя стирать зубы в порошок и терпеть?»
«А что я могу сделать?» не на шутку разозлился Тит. «Думаешь, мне это нравится? Но все говорят, что так всегда было и будет... Если со мной что-нибудь случится, кто позаботится о Адлин и Харальде? Да если бы я и хотел рискнуть и пронзить своим мечом виновного, где его найти? Все лишь говорят, что делают свою работу и пожимают плечами... Иногда мне кажется, что весь мир свихнулся... но кто в этом виноват?»
«Ну вот, наконец-то ты задал правильный вопрос,» спокойно ответил Вёльсунг. «И я отвечу на него. Этот ответ и есть самая ценная часть твоего наследства.»
«Ты шутишь?» опешил Тит.
«Даже не думаю,» ответил старик. «А ты ожидал золота, не так ли?»
«Да, конечно, но не в этом дело... просто когда тебе говорят, что твоё наследство это просто слова...»
«Просто слова это или нет — решать тебе. Дурак, если найдёт бриллиант, решит, что это стекло, а мудрец и пригоршне глины найдёт достойное применение. Итак, ты хочешь узнать имя врага или нет?»
«Да,» твёрдо ответил молодой человек.
«Тогда время сделать выбор.»