ТАК ЖИТЬ НЕЛЬЗЯ (часть 2)

...По странному стечению обстоятельств они с Олегом попали в то же место, где были три дня назад. Но сегодня их ждал столик в отдельном кабинете. Тем лучше! Обслуживал их тот же смазливый официант. Глянул на Олега, тот кивнул, теперь она знала, что этот кивок означал! Тело натянулось, как струна!
— Сегодня пью то же, что и ты! — капризно надула губки.
Раскрыв сумочку, проверила на месте ли приготовленная ею бутылочка с растворенной смесью сильного слабительного, снотворного и «виагры» — на большее не хватило воображения.

Официант налил им виски из одной бутылки, а содовую — из разных. Так вот где таится погибель ее?

Как же теперь все устроить? На удачу в кабинет входит Игорь с роскошной блондинкой.
— Где Наташа? — обращается к нему.
— Заболела, — она знает, какая у подруги болезнь, саму до сих пор мутит.
— Можно присоединиться к вам?
— Нет, мы сегодня вдвоем, — взгляд Олега заморозил Игоря, они вышли, это позволило ей подлить адскую смесь из бутылочки в свой бокал, в котором и без того уже было намешано официантом неизвестное зелье. Но как подменить? Олег уже вернулся.

Господи, помоги! В бокале — не прозрачная, а белесо-мутная жидкость. Из сумочки на пол «случайно» роняется помада. Олег нехотя наклоняется, за это время она успевает подменить бокалы. В бокале Олега жидкость приобретает нормальный цвет, но выпал осадок.

От глаз Олега не укрылась ее напряженность, подозрительно косится. Она собирает в себе остатки отваги, и торжественно провозглашает тост:
— За нас! За нашу любовь!
Залпом осушает бокал, Олег делает то же самое. Оба замерли в ожидании. Теперь главное не переиграть, сама же прислушивается к своим ощущениям — при первых же непонятных признаках необходимо успеть добежать до туалета...

Секунды превратились в вечность. Ощущает лишь легкое опьянение. У Олега же глаза лезут на лоб. Вопит:
— Ты что мне налил, скотина!

Прибегает испуганный официант и наливает ему в пустой стакан содовую из подмененной ею бутылки. Тот залпом выпивает и вдруг дико хохочет. Официант бледнеет, понимает — ему конец!..

Существует ли на свете что-либо более сладостное, чем удовлетворенная месть? До сего дня Инга этого не знала. Теперь знает точно, с этим чувством не сравнится ничто: ни первый поцелуй, ни восторги любви, ни доверчивые объятия собственного ребенка, ни даже его появление на свет!

Она хохотала и билась в истерике от этого чувства, от разрядки, от небывалого, ни с чем не сравнимого взрыва эмоций. Ей не требовалось играть!

— Стоп, возьми себя в руки! — приказала себе, но сдержаться была не в силах.

С визгливым смехом, истерично всхлипывая, бухнулась всем телом на колени Олега и вжала в грудь его лицо, вложив в силу объятия всю свою ненависть и злобу. Он задергался, задушенный, вырвался из ее объятий, вскочил, дико глянул на нее, жалобно хихикнул и бросился вон, извлекая на ходу из недр своего организма непотребные звуки.

Все, что происходило с ним в дальнейшем, превзошло все ее ожидания!

Он изредка появлялся в зале, постоянно меняя одежды.

Его можно было видеть и у мужского туалета, там он стал объектом внимания двух геев, они затащили его, невменяемого, в туалет, откуда вскоре послышались истошные мужские вопли.

Находила его и в женском туалете. Он сидел на унитазе и спал. Проснулся, ее не узнал, потянулся к ней, она укрылась в соседней кабинке, а он стал «разводить» двух вошедших лесбиянок. Те, не церемонясь, уронили его со спущенными штанами и оголенным задом на пол, надели на голову женские трусики и ушли хохоча. Затем Инга потеряла его из виду — видимо, охранники незаметно вывели. Ей не важна была его дальнейшая судьба — она была отомщена!

Теперь пред ней встала еще одна задача — нейтрализация Игоря. Тот был не менее опасен, мог раскрыть ее, к тому же, и ему было за что отомстить. Прихватив бутылку с содовой с их стола, приправленную наркотическим зельем, направилась в зал. Там должны были находиться Игорь с блондинкой.

К сожалению, пара оказалась не одна, за их столом расположились двое геев. Успела вовремя. Официант как раз наливал блондинке шампанское, остальным — виски.

Плюхнулась со смехом на колени Игоря, бесцеремонно отобрала у блондинки бокал, и хотя не была уверена, что шампанское приправлено зельем, не удержала, «случайно» выронила. Недовольный Игорь освободился от нее, и, заказав еще шампанского, пошел танцевать с блондинкой. Подсев к столику, незаметно подменила бутылку с содовой. Затем присоединилась к танцующим, извиваясь в танце.

Принесли шампанское. Как официанту удавалось впрыснуть наркотик в запечатанное шампанское, до сих пор загадка. Ведь открывал бутылку он при них! Она же вела себя вполне неадекватно, но следила за официантом, и лишь убедившись, что тот подлил Игорю содовую из «нужной» бутылки, успокоилась.

Игорь оказался покрепче Олега, но через некоторое время и он потерял самоконтроль, став необычайно разговорчивым и веселым.

После того, как мужчины приняли первую дозу, стало полегче, больше всего она боялась, что Игорь раскроет ее игру, когда же опустела бутылка с содовой, незаметно подменила ее «заправленным» шампанским.

Официант, увидев состояние Игоря и геев, перепугался до смерти, и в дальнейшем попросил обслуживать их столик своего напарника.

Блондинка успела-таки хлебнуть шампанского, глупо хихикала. Инга потащила ее к центру зала, где однополые танцующие пары плели нити любовных игр.

Ей не нужно было что-либо придумывать, смотрела на женские пары и повторяла за ними, раздевая и тиская девушку. Та отчаянно отбивалась, но Ингу было не остановить! В итоге девице все же удалось вырваться и выскочить на улицу, что, собственно, от нее и требовалось. Дура неблагодарная!

Инга последовала следом — ее миссия была исчерпана! Напоследок оглянулась, и уже не играя, рассмеялась счастливым смехом — за оставленным ею столиком геи успешно доламывали Игоря...

На следующий день ни Олег, ни Игорь на работу не явились. Инга написала заявление на увольнение и отдала заму. Тот позвонил хозяину и на ее удивление сразу подписал заявление, видимо, Олег не пришел еще в себя.

Она без труда нашла себе работу в том же здании на другом этаже, куда ее давно приглашал симпатизирующий ей руководитель совместного предприятия.

Через несколько дней встретила Олега, тот прорычал, что от него так просто не уходят. С мстительным удовлетворением ответила, что не знала о его гомосексуальных наклонностях — мог бы предупредить. Тот лишь скрипнул зубами.

Что его слова не были пустой угрозой, Инга узнала совсем скоро. Новый начальник вызвал ее в свой кабинет и, не смея поднять глаз, громко, чтобы было слышно в приемной, сообщил, что она не подходит ему, незаметно сунув в ее сумку в качестве компенсации конверт с двухмесячной зарплатой.

Таким образом, Олег доказал свое могущество! Слава богу, он не догадывался обо всем остальном, иначе бы ей несдобровать...

Если б она только знала тогда, какие испытания ждали ее впереди!..

 

Спустя месяц Инга нашла себе работу там, где Олег не мог ее достать. Зарплата, разумеется, много меньше, но вполне достаточная, чтобы безбедно жить вдвоем с Дашенькой.

Бюро переводов. Женский коллектив, достаточно простая, неинтересная работа. Няньку она рассчитала, дочку пришлось перевести в не элитный садик. Жизнь без событий и проблем.

Без проблем? Если бы...

Как-то ей позвонили из детского сада и сообщили, что с Дашенькой что-то не так. Впрыгнула в машину и через двадцать минут была на месте. Напуганные воспитательницы выпроводили ее с ребенком из садика, снимая с себя ответственность. Девочка вся горела, подмышкой у нее вздулся огромный нарыв, вокруг него — покраснение.

Как-то, месяца два назад дочка сообщила, что случайно сорвала подмышкой родинку, а несколько дней назад пожаловалась, что у нее там постоянно болит. На месте родинки образовалась припухлость, Инга решила, что это фурункул. Обработала, приложила капустный лист, и, увидев, что нарыв прорвался, успокоилась.

Это был не фурункул.

Потащила дочку в детскую поликлинику, показала терапевту. Та осмотрела Дашу, встревожено на нее поглядела, и, сказав, что вспух лимфоузел, направила к онкологу.

Через день она уже лежала с девочкой в онкологическом детском отделении, где ей сообщили, что у малышки меланома. Требовалась немедленная операция!

После операции курс химиотерапии.

Все это стоило немалых денег. Через некоторое время тело девочки осыпало черными точками — болезнь прогрессировала.

Куда только она ни обращалась! Везде требовали деньги, деньги, деньги! А они катастрофически таяли. Машина, подаренные поклонниками золотые украшения, ноутбуки, видеоаппаратура, мебель — все было продано. Стала занимать. Попыталась найти Алексея. Тот не появлялся, и после звонка Наташке узнала, что муж запил, бросил работу и куда-то запропастился.

Обратилась к Сереже. Встретились, он молчал, недовольно глядя на нее. Но, увидев ее невменяемое состояние, деньги небольшие все же дал — похоже, все, что имел.

Ко всему прочему в стране начался кризис. Одалживать стало не у кого.

Девочка таяла на глазах. Волосики вылезли, вся прозрачная.

Свели со знаменитостью в лечении меланом, тот заломил сумасшедшую цену, ничего при этом не обещая!..

 

Инга сидела у постели Дашеньки, вставать девочка уже не могла, спросила:
— Мама, после того, как я умру, мы ведь с тобою встретимся?
Она отшутилась, вышла в коридор и рухнула на пол без сознания! Когда пришла в себя, тотчас же принялась звонить брокеру, сообщив, что созрела продавать квартиру.

И тут ей помог случай!
В поликлинике она встретила свою одноклассницу, которая работала там детским терапевтом. Поведала ей свою беду, на что та сказала:
— Привози завтра в поликлинику свою дочку, моя заведующая отделением — прекрасный специалист.
— Онколог?
— Нет, все равно привози!

Врач внимательно осмотрела девочку, посмотрела анализы, историю болезни, расспросила о течении болезни, и неожиданно предложила:
— А давайте попробуем такое. Отвезите девочку в деревню на козье молоко, творог, мед, овощи, фрукты, а главное свежий деревенский воздух и никаких лекарств. Никаких! В случае осложнений немедленно звоните, а через пару недель приведите ко мне — что-то у меня во всем этом вызывает сомнение.

Инга слабо верила в чудо, но отвезла Дашу с мамой в деревню к ее сестре, сама же вплотную занялась продажей квартиры, звоня матери каждый день...

 

Спустя полмесяца она увидела совсем другую Дашу. Девочка подзагорела, поправилась, на голове — поросль волосиков, бегала по двору, гоняясь за курицами, крича:
— Мама, не пускай их со двора, они меня совсем не слушаются!

Инга ушла в сени, бухнулась без сил на лавку — слезы ручьем, не может остановить. Месяцы невероятного напряжения выплеснулись наружу! Прибежала мама, стала успокаивать, да и сама в плачь! Остановились они лишь, когда обеспокоенная Дашенька нашла их ревущими. Стала выговаривать им, что, если они не уймутся, она заплачет вместе с ними. Тогда их некому будет успокаивать, и они выплачут всю воду и умрут от жажды...

Инга вконец разуверилась в медиках! Верный ли был начальный диагноз? От чего лечили Дашу? Их интересовало не здоровье девочки, а деньги. Когда же деньги закончились, потеряли к Инге всякий интерес, за исключением тех эскулапов, что норовили вытащить из нее совсем уже большие деньги. И, слава богу, что она встретила одноклассницу! Неясно, до какого состояния довели бы малышку...

С ней же произошло нечто странное. Что-то в ней сломалась, лопнула какая-то пружина. Столько потрясений ее психика не выдержала.

После возвращения в город Инга напрочь потеряла интерес к жизни — ей стало абсолютно безразлично, что будет с ней, с дочкой.

На работу не ходила, еду не готовила. Лежала и тупо глядела в потолок. Голодная дочка теребила ее, но, поняв, что без толку, что-то ела сама, затем нашла крупы, научилась готовить, и даже кормила маму из ложечки, как маленькую. Подкармливала их и бабушка, хотя сама осталась без денег — болезнь Даши выпотрошила всех.

И как-то в минуты просветления Инга отвезла дочку к матери и ушла, не сказав ни слова.
Та все поняла, не стала лезть с советами, лишь изредка привозила поесть, чтобы дочь не померла с голоду. Где мать брала деньги? Затем привела какого-то врача, по-видимому, психиатра. Тот поговорил с Ингой, затем с мамой, и ее оставили в покое...

 

Время лечит. Инга стала выходить на улицу, занялась поисками работы.

В стране — кризис. Зарплаты, что были полгода назад, теперь даже не снились.

Писала резюме. Работа переводчиком в бюро переводов ее не устраивала, искала другую — нужны были деньги.

Получила несколько предложений, одно из которых ей подошло, молодой коллектив, работа интересная, живая. Переговоры с иностранными партнерами, поездки за рубеж, составление договоров.

Все было бы замечательно, да вновь возникла проблема «задницы», так она теперь ее обозначила. Один из руководителей — молодой самоуверенный красавчик — сразу же запал на нее, отчего, собственно, с такой легкостью и принял. Удивился, что она не «воспылала» к нему тотчас, поскольку вся женская часть фирмы за малым исключением просто проходу ему не давала, а тут какая-то «худосочная» строит из себя!..

Господи, ну что с ней не так!!? Что заставляет мужчин сатанеть. Постоянные вызовы в кабинет безо всякого повода, намеки, да и просто недвусмысленные предложения.

Наконец, поминая прошлые свои беды, Инга поняла, что не избежать новой, и перестала ходить на работу, не получив даже компенсации.

И в дальнейшем она постоянно сталкивалась с этой проблемой. Или маленькая зарплата, или терпи мерзости. Но не могла она переступить через себя, не могла...

Спустя некоторое время довелось все же смириться. Она откровенно голодала, и от безысходности устроилась на работу благодаря таки своей заднице, впрочем, относительно безопасно, поскольку новый работодатель оказался вполне безобидным, и притязания его могли носить лишь визуальный характер — маленький, толстенький, лысый. Совсем небольшая фирма, деньги тоже небольшие, зато и работы немного.

Референт-секретарь — так Инга стала теперь называться...

 

Сегодня — суббота, бессонная ночь позади.

В памяти всплыл вчерашний день. И что в нем такого особенного?

Утро обычное. Последний месяц осени, но удивительно тепло. Солнышко по-летнему греет, вновь зацвели деревья, перепутав времена года. Да и у нее настроение почти весеннее, радуется теплу, встречным улыбкам. С трудом протискивается в метро — о машине давно забыла!
В сутолоке метро настроение несколько падает! Окружающие еще не успели отреагировать на потепление. Пахучие тела, одежда липнет. Зажата — не может шелохнуться. Впереди живот, начинающийся от груди, в него упираются ее прижатые локти. Вагон качает, хватается за поручень — грудь расплюснута о могучую плоть, живот удовлетворенно колышется.
А сзади и вовсе непонятное. Ощущает чью-то руку на бедрах. Вне себя от негодования! С трудом разворачивается! Господи, совсем еще мальчик — то ли старшеклассник, то ли первокурсник! Далеко ведь не юная!
Восторженные юношеские глаза. Читает мысли. Его ли свои?
«Выходят из метро, держась за руки. Подъезд. Поднимаются по каким-то лестницам. Двери почему-то не заперты. Освобождаются от одежд. Прохладный душ остужает разгоряченные тела. Вода, омывая, стекает струйками по груди, животу, бедрам, ногам. Неумелые руки нетерпеливо стекают следом...»

Встряхивает головой. Что с ней? Выныривает из его глаз, он — из ее. Выходит из вагона, оглядываясь. До чего дошла — на юнцов потянуло!

На выходе из метро у мусорного бака молодой бородатый мужчина выискивает пустые бутылки. Что-то в его облике знакомое. Не супруг ли?
Что с Алексеем? Где он сейчас? В какой богадельне? Все также сидит на игле? Не требуется ли ему помощь?
Переходит улицу, пропуская роскошную машину. Та тормозит, останавливается. Из нее выходит женщина, похожая на Наташку. Ну, уж нет! Перебегает улицу, не оглядываясь.

Заходит в офис. Так и есть! На рабочем столе — свежие белые розы. Уборщица загадочно улыбается. Похоже, это невысокий застенчивый мужчина из соседней фирмы, тот, что, глядя на нее, начинает с лица, а не с зада. Что ж он такой несмелый?
Приходит шеф, видит цветы. Недовольно хмурится. Она прикалывается — не ваших рук дело? Тот самодовольно крякает.
— Не беспокойтесь, сама покупаю, ведь по приемной клиенты судят о фирме.
— Сколько стоит? — интересуется.
Называет нереальную цену.
— Компенсирую затраты!
В надежде, что это произойдет тотчас — хоть поесть купит, бросает на него ожидающий взгляд. Уточняет, что в зарплату. Жмот!

Вызывает в кабинет — сегодня он просто не в силах обойтись без нее. Дает проект договора, в нем ошибок больше, чем слов:
— Подготовьте, переведите и отправьте по факсу.

Вновь позвал. Глазки — масляные, довольные. Попросил кофе — это входит в ее обязанности. Затем просит полить цветы, которые вовсе того не требуют, нетрудно догадаться, зачем ему это. Она встает на подставку спиной к нему, поливает из графина цветы, незаметно поворачивает голову — отвисшая от вожделения челюсть, обтянутый юбкой ее зад магнитом приковал его похотливый взгляд, оторвет вместе с юбкой. Какой же он все-таки мерзкий!

Не может не пофантазировать:
«Неспешно спускается с подставки, ласково улыбаясь, кокетливо подходит к сластолюбцу, берет чашку с горячим кофе и задумчиво поливает его лысину. Он визжит! Бедненький, кипяток! Сейчас, милый! В руках графин с холодной водой. Выливает весь на обожженную блестящую макушку. Толстяк вскакивает и в ужасе бежит к выходу, поскальзывается на мокром полу, падает в лужу, ползет к двери, жалобно скулит — веселенькая картина — хохочет, не в силах остановиться!..»

Мечты, мечты. На самом деле, ставит графин, и покидает кабинет, шеф провожает ее раздевающим взглядом, посему выходит абсолютно голая — оченьки бы его повылазили!

Не обедает в офисе. Не хочет показать, что есть нечего, точнее, что обед состоит из одной булочки. Уходит из офиса, заходит в булочную, покупает булку и вожделенно вгрызается зубами в хрустящую корочку. Жует на ходу, проходит мимо кафе. Голодными глазами глядит на яства, поглощаемые посетителями. Не может унять возникшее видение:

«Уверенно поднимается по ступенькам, входит. Садится за столик. Листает меню. Заказывает половину текста меню, у официантки глаза лезут на лоб! Она же методично уничтожает приносимые блюда, урчит от наслаждения, оглядываясь по сторонам как кошка, боясь, что отберут...»

Приходит в себя, какой-то мужчина машет ей рукой, приглашая разделить с ним обед, с трудом отрывается, продолжая голодный свой путь.

Вечером по пути домой не выдерживает. Видимо, сегодня какой-то особенный день! Желания управляют ею, не она ими!

Звонит Сереже впервые за много месяцев. Звонит из автомата, чтобы сразу не бросил трубку.
Трубка молчит, молчит и она, он не выдерживает:
— Это ты? Не молчи! Я знаю, что это ты!
— ???
— Откуда звонишь? Где ты?
Наконец, решается заговорить, да заклинило, рот открывается, а слова не получаются:
— Миленький, мне худо, очень худо.
— Где ты находишься? — вопит трубка, — где?

Где? Действительно, где она? Нигде! Нет ее! Пропала, вымерла, выветрилась, исчезла!
Грудь разрывают мучительные спазмы, даже заплакать не получается — ком в груди поднимается вверх, застревает в глотке.
Наконец, вырывается с криком прорвавшейся боли!
Вместе со слезами из нее хлещет все, что накопилось за год — невзгоды, страдания, обиды, надежды, любовь! Бессильно роняет трубку, продолжавшую взывать:
— Где ты, где?..

Идет, шатаясь — слезы ручьем. Прохожие останавливаются, удивленно оглядываются — пьяная? Прячется в парке на дальней скамейке. Ревет, уже не сдерживаясь. Пролившиеся слезы, как весенние обильные дожди, омывают душу, успокаивают ее...

 

Вновь возвращается в сегодня, в наступившее уже утро.

Прошел нелегкий год. Необходимо кардинально менять жизнь! Начать надо с работы! Можно даже вернуться в университет — дописать диссертацию.

Пора прекратить одинокое существование. Забрать дочку у матери! Отыскать мужа — девочке нужен отец. Возвратить любимого, если они способны еще простить друг друга. Влюбиться, наконец!

Начать ходить в театр, на концерты, зажить иной жизнью, той, что жила год назад!

Что-то надо делать! Пока не очень знает, что, но знает определенно.

Так жить нельзя!..