Урма

— Я не подпишу отказ на вскрытие! — отрезал дежурный администратор сквозь пышную бороду, потряхивая передо мной пухлой историей болезни, — мы месяц лечили больную и не знаем, от чего она умерла. Так и передайте её родственникам. Пусть не подходят!

По-своему он был прав. И в том, что вчера отказал в переводе ее в реанимацию и укорял нас, что мы не умеем лечить нервную анорексию, а его соратникам из ОРИТ приходится учить меня, как ставить назогастральный зонд и катетеризировать яремную вену.

«От чего можно умереть в тридцать один год?» — задумался я, прежде чем позвонить дежурному паталагоанатому. Приличной даме, матери пятилетней девочки, разговаривавшей на трех языках, работавшей до дебюта болезни в престижном ресторане. Неужели хворь так ломает нас? Съедает подобно ржавчине мозг, тело и вытравливает все человеческое из нас.

Патанатом лаконично ответил, что у него сегодня единственный выходной и чтобы я не морочил себе голову, а написал «ТЭЛА на фоне кахексии и минерально-белковой недостаточности и шизофрении».

Совесть. С ней невозможно найти компромисс. Он не хуже хвори, и подначивает душу. Сменившись с суток, я убежал на воробьевский паркран, а мысли мои были о чернокожей девушке, лежащей сейчас на носилках под белой простыней в ожидании труповозки.

Мы тридцать два дня боролись с ее недугами. Она старательно не хотела поправляться и на каждом обходе демонстрировала судно с непереваренной пищей.

— Вот, доктор, смотрите, — картинно показывала она руками в сторону металлической баклашки у подушки, — опять меня вырвало.

Её не любили младшие сестры и жаловались на неё:

— Опять ваша Урма нажралась от пуза, а потом два пальца в рот... Что за болезнь у нее така? — говорила бабулька, что приезжала на сутки из под Рязани.

— Нервная анорексия, Марья Ивановна!

— Тю...- рассердившись, крутила она пальцем у виска, — в деревню её надо к нам, да грядки полоть... вся дурь бы и вышла.

Вчера приезжал ее муж и мать. Хотели забрать домой. Я не отдал, сославшись на температурный скачок.

— А когда мы можем забрать её? — спросила, уходя, белокурая женщина с каменным лицом.

— Мы позвоним. Вы не хотите сейчас навестить её?

— Я тороплюсь! — сказал муж с аккуратной бородкой и рюкзаком на плечах, — с работы отпросился. Думал, что вы ее выпишите сегодня... Чего-нибудь из лекарств надо купить?

— Спасибо, у нас все есть.

Они стремительно удалились, оставив Урму одну. С капельницей в вене и зондом в носу. Легко судить незнакомцев. Всегда обращаюсь к себе. Как бы я поступил, если бы моя жена выпивала лет пять лет кряду, а потом отказалась от пищи и воды на два месяца из-за стресса «в память об умерших родственниках...»? Неужели бы не навещал ее в больнице, и не приходил на беседы к ее врачу, не приносил бы рисунки от детей и вкусности из магазинов? Ведь наверняка она любила бельгийский шоколад или вологодский пломбир.

Да, она мне говорила, что хочет мороженого. Спрашивала, когда еще была в себе, когда можно будет поесть мороженое.

Я отвечал, что как вылечим пневмонию, так и поест. Она улыбалась мне белоснежными зубами, контрастирующими с чернокожим лицом, и отводила карие глаза в сторону.

Пневмония разрешилась. Но рос натрий, и ее мозг стал отекать. Рвота исчезла, так как мы перешли на зондовое питание нутрикомпом. Она больше не спрашивала о еде, и лишь пробуждаясь из забытья, жаловалась, что все болит и немеет. Появился колит и ФКС диагностировал болезнь Крона.

Ультразвук показал, что почки страдают. Апостематозный нефрит. В анализах упал гемоглобин. Мы перелили две дозы эрмассы и искали причину. Хирурги, гинекологи, нефрологи, фармакологи, гематологи, гастроэнтерологи, терапевты и неврологи.

Утром медсестра сообщила, что Урма не дышит.

«Вызов в палату. В пять сорок зафиксирована остановка дыхания и сердечной деятельности. Проводимые реанимационные мероприятия в течение тридцати минут без эффекта. Зубов белого металла нет. Зубов желтого металла нет. О смерти сообщено родственникам...» — почти стандартные фразы посмертного эпикриза...

— От этого не умирают в тридцать лет! — сказал дежурный администратор и отправил историю болезни в морг, — все ответы на наши вопросы надо искать там.