Первое дежурство

Первый рабочий день в госпитале начался с построения на плацу. Командир — молодой полковник вышел перед нами со словами: «Доброе утро! В гарнизоне работает проверка из Москвы. По рабочим местам!» Вопросов ни у кого не было и все убежали сбросить с себя душную военную форму с берцами, заменив их на хирургические костюмы и тапочки.

Через десять минут ко мне в кабинет зашел начальник приёмного отделения.

— Слышь, Слава, ты не мог бы заступить сегодня дежурным врачом по приемному? Привезли раненых и хирургов не хватает. Мне самому срочно надо на операцию заступать.

— Конечно, могу! А что делать-то надо?

— В приемнике сегодня Женя работает. Она опытная медсестра и все тебе расскажет. Ну, если что будет не понятно, я буду в реанимации, — спросишь!

Задачи у дежурного врача оказалась не сложными. Осматривать поступающих, направлять их на сдачу анализов и рентгенологическое обследование, заполнять истории болезни, вызывать врачей-консультантов. Бегать в хирургический приемник, когда вертушки привозят раненых. Проверять поваров и качество пищи в госпитальной столовой. Выезжать в гарнизон для осмотра нетранспортабельных больных. Совершать обходы в реанимационном отделении. Утром доложить командиру и начмеду о ситуации в госпитале. Но об этом я узнал после.

С первых минут попал в круговерть событий. Больные и легкораненые ждали своей очереди, пока я проводил сортировку и отвечал на звонки по трем телефонным линиям. «Главное в оказании медицинской помощи» — принцип сортировки, твердил сам себе. Смело направлял кого на анализы, кого на рентген, кого в поликлинику, а кого отсылал обратно в часть.

Приехавший бронированный УАЗик доставил раненого. Лицо серое, сквозь повязку на голове сочится кровь, «горка» изорвана. Сознание — кома. Обстоятельства — подрыв в Грозном. Троих сослуживцев доставили, как груз 200. Документов нет.

— Женя, записывайте. Фамилия Неизвестный, возраст приблизительно тридцать пять, обстоятельства — подрыв машины на площади Минутка. Вызовите дежурного по госпиталю. Пусть возьмёт на хранение его оружие и боеприпасы. Наверняка скоро искать начнут.

Прибежали реаниматологи с хирургами.

— Этого берем к нам. Срочно выполнить рентген черепа, груди, живота, таза, взять красную кровь из вены! — наставлял дежурный хирург по раненному из подбитого БТР.

— На лапароцентез немедленно! — указал он на второго носилочного с ранением в живот.

Одновременно с рампы доставили еще одного.

— Напротив станции лежал без сознания, — пересказывает Женя, — чеченцы привезли и оставили, пока вы грозненскими занимались.

И на том спасибо. Самих чеченцев уже и след простыл. Но это не важно. Главное — жизнь. В кармане куртки обнаружил удостоверение капитана. Пульс нитевидный, дыхание ослаблено, зрачки на свет не реагируют. Бегом отнесли его на второй этаж в реанимацию.

Тридцать минут борьбы за жизнь. Не спасли. Огнестрельное пулевое слепое ранение живота с повреждением внутренних органов оказалось роковым. В приемнике лишь заметил маленькое обугленное входное отверстие на поясничной области, из которого медленно сочилась венозная кровь.

Через два часа позвонил начмед.

— Доктор, где посмертный эпикриз?

— Какой посмертный эпикриз?

— У вас больной умер в реанимации два часа назад! А вы и не знаете! Да ещё и посмертный не написали, — наставлял он меня с укоризной в голосе.

— Из реанимации мне не звонили! Я был занят другими больными. О посмертном в первый раз слышу, — оправдывался я, хотя и понимал, что все равно буду виноватым.

— Идите к травматологам, возьмите шаблон. Чтобы через час три экземпляра его лежало у меня на столе. Вам всё ясно?

— Ясно-то всё, товарищ подполковник! А входит ли это в мои обязанности? Ведь я не оказывал ему реанимационных мероприятий.

— Вы что мне, указывать будете или мне самому его писать?

О посмертных эпикризах знал по циклам патологической анатомии и судебной медицины. Но писать мне не приводилось. В частях солдатики умирали в госпиталях или за пределами части.

Приказы в армии выполняют, а затем обсуждают. Травматологи поздравили с крещением и пожелали удачного дежурств

Посмертный также как и историю болезни я переписывал дважды. Вначале ошиблись реаниматологи в определении состояния раненого при поступлении. Смерть числилась за приемным отделением, а не за ними. Потом позвонили из штаба округа и попросили переделать анамнез, так как по данным разведки в том районе боестолкновения не происходили.

Поздно вечером приехали сослуживцы умершего и привезли второе удостоверение личности, где фамилия убиенного была другой, также как и номер части, а вместо капитана милиции записан полковник. Лишние вопросы задавать желания не возникло, и я написал третий посмертный.

На утренней пятиминутке командир поблагодарил за дежурство, а начмед попросил поставить меня ещё раз завтра, «чтобы я побыстрее вошел в курс дела...».