Из Сонника ПП: Сон № 41 – Исполнение желаний
Однажды Платон Платонычу приснился сон:
Будто он БББ на самом деле, то есть Большой Белый Брахман. Почему Большой? Потому что всегда был Белым: и лицо, и одежда, и душа и мысли. И борода всегда была чисто белая. Сколько рождений назад ни оглянись — весь, как есть, белый и есть. За вереницу белых жизней в брахманском деле взматерел и отточился так, что любая жертва богам угодна, и любая просьба — как указ. Потому и слава его до самых тридесятых царств расплескалась. И вот, будто сидит он в большом белом шатре — прошения от народа принимает: кому осла, кому жену, кому, чтоб корова разродилась. Тут входит детинушка, очень знакомого Платон Платонычу облика: в белой рубахе и портах, лапти через плечо, лицо румяное, радостное до глупости. Почтительно в ноги кланяется и на чистом санскритском наречии просит народу его дать государство. А-то, мол, у всех в округе города есть за стенами да церквы с золотыми маковками, а у них одни села да деревни, даже идолы в лесу деревянные. Платон Платонычу, который БББ, это государство дать — раз рукой махнуть, но интересуется сперва, зачем оно парню тому надобно, какая такая нужда у людей завелась? «Да нет у нас нужды никакой, — говорит детинушка, — и земли у нас немеряно и всего в ней немеряно. Однако без государства неприлично, будто без порток меж людьми ходишь». Махнул рукой Платон Платоныч, мол, будут тебе «портки», то есть государство, исполнил и забыл. Сколько там рождений минуло, только опять к нему «лапти, портки, рубаха», но уже не белые, а цвета мышиной шкурки, да и сам проситель того же цвета, квелый такой, приплюснутый к земле мужичонка. Вошел в шатер и в ноги бухнулся: «Смилуйся, батюшка! Ослобони от треклятого царства-государства. Так насело, притиснуло, что и моченьки никакой!» «Что? Грабют, сильничают начальнички? — спрашивает Платон Платоныч. «Грабют, так сильничают — не приведи господь!» — зачастил мужичонка. Пожалел его Платон Платоныч: «Ладно, — говорит, — иди сам пограбь. Но гляди у меня: брать только грабленное!» «Не извольте беспокоиться, батюшка, разберемся, — вертел задом к выходу мужичонка. — Разберемся... Уж так разберемся! Ух, как!» — взметнул грязный кулак на выходе и исчез. Недолго прошло, но опять к нему проситель оттуда: костюм европейский, выправка строгая, военная, волос редкий, аккуратно прибранный, голос невзрачный, стертый, но серьезный. Достал из кармана бумагу и зачитал, печатая слог: «Требуем немедленно прекратить вмешательство во внутренние дела вверенного нам государства и принадлежащего ему народа! В противном случае будем считать это недружественным актом со всеми вытекающими последствиями, — тут он помолчал, аккуратно свернул бумагу и добавил. — Сиди тихо, старик, не базарь, а то поотрываем все, что не росло, и проследим, чтоб другой раз родился нашим подданным». Глянул исподлобья, развернулся и пошел к выходу чуть вразвалочку, но четко печатая шаг. Платон Платоныч, который БББ, изумление от никогда им невиданного-неслыханного одолел и совсем было собрался поразить нахала с государством его, закатать всех навеки в кошмары-ужасы немыслимые, однако как много поживший жизней посчитал до десяти и передумал: «Ну их, пусть сами разбираются. Нам и с нормальными людьми дел невпроворот». Погладил свою чисто белую бороду, успокоился и...
Проснулся Платон Платоныч, лежит себе, мечтает, как бы ему хоть на минутку БББ стать, уж он бы он родному государству показал. Так показал, что… Кулак Платон Платоныча взметнулся крепко сжатый вверх и замер там. Платон Платоныч осмотрел его, кулак этот, и нашел его недостаточно грозным, хотя и чистым. Нет, пожалуй, не показал бы, очень к нему привык потому что: и смердит, и душит, зато свое, милое, теплое. Это в следующей, новой жизни он непременно станет другим: свободным, до дерзости решительным, самодеятельным, государство это постылое кинет за угол и выйдет на ясен свет собственной своей человеческой жизни… «Однако БББ-то дристанул с государством нашим связываться, хоть и маг великий. Государство это, оно такое… От него не скрыться, не схорониться, оно, кому хочешь, жизни не даст… Может и правильно это?» Платон Платоныч закутался поплотнее в одеяло, хихикнул над БББ в безопасности своей уютной и уснул – утром на работу, однако.
-
-
как витиевато*
и тОлсто, и тОнко, и что-то еще
решительная дерзость - где? а, в следующей жизни
-
-
-
Если мужичонка задом вертит, то от такого лучше держаться подальше. Кто знает, чего у него на уме. Чего он жопой виляет
-
Последние транки и Грыжа Дык, держись - не держись, он все одно достанет. Очень уж решительный.
-
Евгений Кропот ну его можно понять. Его сильничают вон. Тут кто угодно завертит