— Гай, а Гай... Помнишь как мы познакомились?, — лёгкие снежинки января покрывали ее густые ресницы, будто маленькую елку, а она беззаботно, взмахом века, скидывает с себя дары зимы.
— Да, Май, я всё помню. Мы разминулись. Прошли мимо, сквозь друг друга, в августе. Был мягкий вечер, — с прерывающимся дыханием бубнил Гай, — ты шла с подругой. Вы громко...
— Стой! Стой... Ты же чертов псих, — с насмешкой, без скрывающего сарказма прокричала Майя, — не может такого быть. Был такой момент, но вот тебя я не припомню, — с откровенной стервозностью выпалила на робеющего юношу двадцати с лишним лет, — и ты хочешь сказать, что с того вечера выслеживал меня?
Последовала пауза. Гай замялся, как будто он снова на том злосчастном утреннике детского сада понедельника утра. Он в костюме зайчика, а в мыслях заученные строки, — Дедушка мороз, дедушка мороз, подари охапку дров и немножечко сиреней, в мой пятый Новый год. Я их маме подарю, разведу огонь и будет нам тепло, и будем танцевать с огнем. Любимый Дедушка мороз — подари тепла нам в Новый год!, — он нервничал и мялся. Вот он выходит в центр зала. Снегурочка подносит микрофон, — милый зайка, какой стишок ты подготовил дедушке, — а он не смог. Итог: Язвительные мальчики смеются, а Гай с обидой проливает слезы. В неокрепшем сознании тля: ты всё испортил...
— Гай! Привет земля! Ты вообще меня слушаешь?
— Май, да...
— И не называй меня так, — она выдержала паузу и нежно посмотрела на него, — пожалуйста, Майя, мне так больше нравится. Так что там?
— Да, хорошо, Майя и нет, не следил, просто запомнил. Мне почему-то казалось, что наши дороги сойдутся и, кажется, я не ошибся, Майя. Не знал, как и где, и всё же чувствовал. Тот вечер вторника. Мы стояли в очереди за ватой.
— Не продолжай, я помню.
Очередная новогодняя ночь. Две души бродили по пустым улицам. Балконы разрываются поздравлениями случайных людей. Площадь города рыдает салютом, мягкий снег покрывает их путь, выстилая дорогу по льду.
