Алкоголик. Глава 3

«Двадцать лет. Без малого двадцать. Много это или мало? И когда они пролетели? Почему я так и просидел в сраной больнице? Почему не получил вышку?»

— Опять, что ли... — Рассерженно пробормотал крокодил. — По ходу, разряжается.

Он деловито ткнул кривым когтем в кнопку на часах, как и пять минут назад. Шумно вздохнув, ткнул чуть сильнее. Потом слегка стукнул ими по столу и ткнул опять.

Сгорбившийся за столом Бубликов открыл глаза и часто заморгал. Тряхнув скованными плечами, он медленно потянулся к опрокинутой стопке. Привычное движение показалось каким-то незнакомым, и он замер, лишь неловко коснувшись мутного стекла костлявыми пальцами.

— Сейчас все будет. Не отвлекаемся! — Прикрикнул Вениамин, начиная нервничать. —

Сейчас...

Толик бегло взглянул в открытое окно и еле заметно поежился, продолжая задумчиво поглаживать стопку кончиком указательного пальца. Сырая сентябрьская ночь уже давно ворвалась внутрь: в кухне было промозгло, пахло мелким дождем и затхлыми березовыми листьями. Бубликов чувствовал, как похолодели его конечности, но никак не мог собраться с силами и захлопнуть створку. 

Ага, — Вениамин довольно кивнул лысеющей головой. — Едем дальше!

***

С Алиной Бубликов познакомился на работе. Собственно, больше знакомиться ему было особо негде. Смены он брал за двоих, чтобы прокормить себя и Ленку, а недолгие свободные часы посвящал сну. Конечно, не обходилось и без алкогольных вечеров в компании коллег. По большей части это были мужчины постарше, довольные текущим положением дел и не имевшие особых претензий к жизни.

Алина не раз проплывала мимо Толика по обшарпанным коридорам больницы, но он не замечал ее, как женщину. Выше его на полголовы, старше лет на десять... Она казалась Бубликову давно замужней дамой, нежели легкомысленной девицей, готовой ко всяческим непотребствам.

Легкомысленные девицы у Толика на тот момент случались, хоть и нечасто. В основном это были медсестрички, охочие до смазливого подвыпившего юноши. Но все это не имело никаких серьезных намерений.

С Алиной все случилось иначе. Момент их близкого знакомства Бубликов еще не раз вспоминал даже спустя годы развода. Но в этот раз картинка всплыла в голове как-то особенно реалистично.

Тем похмельным утром Бубликов проснулся от внезапного возбуждения. Раньше ничего подобного с ним не случалось. Нет, не вообще, а в таких ситуациях. Максимум, что могло возбудить его воображение после ночного кутежа, — полбанки рассола. Правда, причину необычных ощущений он понял достаточно быстро.

— Так что, повторим?

Алина аккуратно, но настойчиво наглаживала самое незащищенное место Бубликова. Судя по всему, не в первый раз за последние сутки. Она деловито сидела рядом с Толиком на продавленном диване, слегка скрестив полные бедра. Абсолютно голая.

У юноши даже дыхание перехватило. Нет, не от взгляда на обнаженную женщину — не видел он их, что ли? А от той уверенности и непосредственности, которые исходили от Алины. Ни чрезмерно высокий рост, ни полнота, ни причудливое родимое пятно возле пупка не смущали девушку. По крайней мере, именно это читалось в каждом ее движении.

Толя мельком оглядел комнату. Одеяла ожидаемо не было, простыни тоже. Видимо, они укрывались потертым полосатым халатом хозяина квартиры. Генералов, бывалый травматолог, после корпоратива любезно пригласил в свою квартирку всю братию медиков. Их отделение накануне бухало в ближайшем кабаке.

Алинино платье цветастым пятном растеклось под стулом, там же валялись скомканные колготки. А вот белье он упорно не мог отыскать. Его собственная одежда забилась в угол дивана.

Бубликов привык, что обычно девчонки стыдливо прикрывают телеса, если хоть малость в себе не уверены. Одни боятся пухлого животика, другие — маленькой груди, третьи — коротких пальцев на ногах... И даже если он уверяет их, что все прекрасно, всячески пытаются переубедить, где конкретно не дотягивают до идеала.

Нет, эта была не такой.

Вот она подчеркнуто эротично поправила кудрявую прядь. Смахнула с левой груди перышко — видимо, то выбилось из старой засаленной подушки. Вот слегка дотронулась до собственных губ.

— Тось? — Ее рука замерла, кисть немного сжалась. — Готов?

Конечно, он был готов.

***

Случайная связь в итоге оказалась не случайной. Смелая, раскованная, инициативная... Алина настолько запала в душу Бубликова, что он на следующий же день предложил ей быть вместе, а через три месяца — пожениться. На момент свадьбы ему было чуть за двадцать.

Счастье, по классике, продлилось недолго. Даже плотская любовь не смогла вытеснить главной привязанности Бубликова. Около года он почти не пил, но, как только страсть подугасла, водка взяла первенство в борьбе за сердце Бубликова.

Почему так получилось, вспомнить уже было трудно. Скорее всего, ныли душевные раны, на тот момент еще довольно свежие. Смерть бабки и матери, несбывшиеся мечты, гнетущая работа — да, в больнице он чувствовал себя паршиво. Ну и отсутствие денег, в конце концов.

Все стало сложнее, когда наметилась разница в их желаниях. Толик еще надеялся найти место в жизни и обрести хоть какое-то подобие счастья. Алина отчаянно намекала на семью и детей. Его душевный покой с семьей и детьми тогда как-то не вязался.

Бубликов старался понять ее, но не мог. Жена отвечала тем же. Она раскрылась перед ним совсем по-иному: талантливая врач-педиатр, полная надежд на будущее и бесконечной любви к детям. К тому же, выросшая в полной здоровой семье. Чего же еще, собственно, он от нее хотел? Могло ли что-то получиться? Да, разве сейчас это имеет значение.

Еще год они бесконечно ругались, потом прекратили и это. Переломного момента, как такового, не было. Просто в один из дней Бубликов привычно отдал предпочтение компании собутыльников, а жена вдруг осознала, что ей на это, определенно, наплевать.

Расстались они тихо. Алина собрала немногочисленные вещи Толика, он снял двенадцать метров у кого-то из врачей и съехал от жены. В старой родительской квартире места уже не было — Ленку с мужем и мелким теснить не хотелось.

Развод новым шрамом лег на не успевшие толком затянуться раны Анатолия, и тот окончательно сорвался. Сорвался так, что стал пропускать работу. Он боялся случайно столкнуться с несостоявшейся любовью в коридорах больницы, боялся увидеть ее и до конца осознать, каким стал несчастным.

В итоге Бубликова понизили до санитара. Хотели, естественно, выгнать. Благо, Алина сжалилась и уговорила руководство оставить нерадивого бывшего мужа в больнице. Сама же очень скоро уволилась — наверное, это самое ценное, что она могла для него сделать.

А Толик... Кажется, годам к тридцати он окончательно перестал хотеть чего-то от жизни. Сперва, конечно, страдал. А потом втянулся и научился находить радость в том, что имеет, — в долгих разговорах и ватно-алкогольном тумане.

 

***

 

Вдруг картинки стали меняться в разы быстрее.

Вот Толик сидит на деревянной односпалке в одних трусах. По-прежнему в чахлой съемной комнатушке.

Секунда, и он уже в больнице. Знакомится с полноватым краснолицым мужчиной — Федор тогда устроился к ним санитаром.

Еще секунда, и Бубликов бухает уже в родительской квартире. Кажется, он переехал, когда у Ленки было двое. Их семья перебралась в жилье побольше.

Снова секунда. Перед глазами — они с Федором, водка, шахматная доска. Похоже, то была самая первая их партия.

Происходящее закружилось перед глазами еще стремительнее. Бубликов сильнее ссутулился, подняв к ушам тощие плечи. Тело его покрылось мурашками, но виной тому был не только холод. Толику хотелось замедлить воспоминания, хотелось уловить как можно больше деталей, и он с усилием тер закрытые глаза. Но это не помогало.

Та же грязная темная кухня, где он сидит сейчас. Дешевая водка. Шахматы.

Какая-то рыхлая блондинка пьяно раскорячилась на его кровати. Неуклюжие телодвижения под одеялом.

Больница. Лежачие. Туалет, швабра, судно.

Кухня. Федор. Водка.

Снова какая-то баба, но уже прямо на этом столе. Лица не разобрать...

Снова кухня. Снова водка.

Снова...

Бубликов вдруг резко почувствовал, как шумит у него в голове. Кровь стучала в висках все громче, ниже, нестерпимее. Параллельно он осознал, как сильно дрожат руки и колени, как мелко и нелепо клацают зубы... Не способный больше терпеть все это, Толик вскочил и стал яростно трясти головой.

Тряска не сработала. Однако, Анатолий не сдавался. Пытаясь все же прийти в себя и выбить из тела гадкие ощущения, он с усилием двинул ладонью по собственному уху и снова затряс ржавыми с проседью прядями.

Щелчок! Бубликов замер. Капсула выпала из его уха и глухо стукнулась о ссохшийся деревянный паркет.