ФАНТАСТИЧЕСКОЕ (часть 8)

Я вернулся на террасу за корзинкой, захватил наушники для телефона на случай если разговорчивая одежда будет мне надоедать, взял замок на калитку и вышел из дома. Возле ворот сидел Варфоломей Апполинарьевич. Увидев меня он приветственно заквакал.
— Салют, амфибия! — ответил я лягушке и, закрыв за собой калитку, запер её на замок.
Сначала надо за пивом, решил я и отправился в сельпо. Купив полуторалитровую баклашку крепкого пива и сухариков к нему, я взял направление на юг, к цистерне. Дед оказался действительно хорошим проводником, указывая мне на почти незаметные тропинки и на съедобные грибы возле них. К моменту прибытия к стоящей посреди леса железнодорожной цистерне у меня на дне корзинки уже было штук десять сыроежек, опята и один здоровенный груздь.
— Отсюда идем по тропинке на юго-запад! — объявил я, — к берёзовой роще, за благородными грибами!
— Я знаю, о чём речь, — проскрипел плащ, — можно срезать путь. Сворачивай вон за той ободранной сосной направо.
Я свернул и пошёл по едва заметной тропинке через лес, наслаждаясь шумом деревьев и пением птиц. «Адидас» за всё это время не проронил ни слова. Дедовский плащ тоже некоторое время молчал, потом вдруг неожиданно спросил, обращаясь к спортивному костюму:
— Эй, немчура! Тебя как звать-то?
— Адольф, — поспешил я ответить за костюм, — его зовут Адольф.
— Не повезло тебе с именем, — как-то нехорошо сказала плащ-палатка.
— Меня называйт в честь моего создател! — вдруг выдал с гордостью «Адидас».
— Это какого такого создателя? — насторожился дед, — уж не Гитлера ли?
— О, nein, nein! Ни в коем случае! Гитлер есть очень некароши человек! — поспешил ответить Ади. 
У меня отлегло от сердца. Но костюм продолжил:
— Меня назвать в честь Адольф Дасслер. Известны... Fabrikbesitzer. Не знаю как по-русски... Geschäftsmann!
«Что он там мелет?» подумал я, «какой-то гешефт... нахрена он вообще полез?»
— Ааа! Фабрикант! Буржуй, значит! — завопил дед, — Эксплуататор!
Твою мать! Плащ-палатка знает немецкий. Этого ещё не хватало.
— Nein, nein! Вы не так меня понимайт! Герр Дасслер быть Schuhmacher. Сапожник. Всего добиться сам. Очень любить спорт! — оправдывался Адольф.
— Сапожник-фабрикбезитцер? Рассказывай сказки! — разгорячился дед, — Спорт он «любить». Знаю я, что твой папаша «любить». Деньги он любить! Мироед!
— Остановись, дедуля, — вмешался я, — сын за отца не в ответе. К тому же, Адольф даже и не сын вовсе...
— А ты не мешай мне допрос вести! — огрызнулся плащ, — тоже мне, адвокат нашёлся! Мы тут, в лесочке, сейчас хорошенько расспросим твоего Адольфа. А ежели что не так — на ближайшем суку и повесим!
— Ах ты, старая вешалка! — возмутился я, — То-то я думаю, больно легко ты с присутствием Адольфа смирился. А он вон чего затеял!
— Ты, молодой, не дерзи мне! Ты кто по званию?
— Увольнялся лейтенантом, — ответил я.
— А я — майором! Ты как со старшим по званию разговариваешь?!
Я хотел было возразить, что плащ-палаткам звания не выдавались, но мне пришла в голову идея получше.
— А ты в каких войсках служил, майор? — поинтересовался я.
— Полевая связь, — буркнул плащ, — а при чём тут это?
— При том! Ты — инженер-майор связи. А я — лейтенант юстиции. Следователь.
— Какой такой «юстиции»? — удивился плащ.
— Ну, по вашему — НКВД.
— Смершевец что-ли?! — в голосе деда послышался страх и уважение. И тогда я его добил:
— Это закрытая информация!
Плащ притих. Я попал в яблочко.
— Значит слушай, майор. Ади — наш друг. Его против воли отправили к нам, в Россию. Он перешёл на нашу сторону. Компетентные люди его давно допросили и проверили. Он помогает нам, как только может. Идеологически правильный немец. Остальные вопросы безопасности вне твоей компетенции. Если возникнут подозрения — сообщать лично мне. Ферштейн?
— Понял, понял, — стушевался дед, — если проверили — значит достоин.
— Вот и хорошо...

Вскоре тропинка привела к берёзовой роще. Под сапогами чавкала трясина. Определённо здесь было болото. Начал моросить обещанный Пижамом мелкий дождик. Я надел капюшон.
— Что-то я не вижу здесь никаких грибов, — сказал плащ, — даже остатков.
— Вообще никаких? — спросил я, — даже мелких? Михалыч — правильный грибник. Он срезает грибы, а не с корнем их вырывает. Должны остаться хотя бы срезанные ножки.
— Ничего, — ответил дед.
— Ну, значит Пижам ошибся. С кем не бывает.
— Это вряд ли, — вмешался Адольф, — Пижам очен карошо видеть. Если грибы быть раньше, куда им деться?
— Чёрт его знает, — сказал дед, — последние триста метров я вообще никаких грибов не ощущаю. Даже поганок.
— Тогда пойдём дальше, — решил я, — того, что я набрал, мне на сегодня едва хватит. Надо ещё. Дед, куда идти?
— Понятия не имею, — ответила плащ-палатка, — пойдем дальше на юг...
Я отхлебнул пива, высыпал на руку сухарики со вкусом сыра и, перед тем как отправить их в рот, осведомился:
— Никто не желает?
— Пойдем уже, шутник, — ответил плащ.

Я пошёл дальше по тропинке в сторону Москвы, если верить навигатору, который с каждым шагом всё чаще терял связь со спутниками. Всякий раз, когда я доставал телефон и открывал на нём карту, у меня шевелился капюшон и тихо слышалось восхищенное старческое «нифига себе!» Не совсем доверяя деду я нашёл по пути сухую ветку и ворошил ей ближайшие к тропинке кусты. Грибов нигде не было. Вообще.
— Заметь, — сказал дед метров через пятьсот, — даже на деревьях нет чаги и других грибов-паразитов. Ягод полно, шишек, желудей — хоть ж.. пой жуй, а гриба ни одного. А ведь раньше тут даже трюфель откапывали. Не нравится мне это. Аномалия!
Обалдеть, мне про аномалию человеческим голосом рассказывает плащ-палатка! Впрочем, может это как-то взаимосвязано? Надо в этом разобраться...

отдельное спасибо plusha за подсказанную идею этой части, а продолжение следует...