ФАНТАСТИЧЕСКОЕ (часть 4)

За окном громыхнуло и полил дождь. Кот, передвигаясь как обычно, — лихим галопом, — подлетел к окну и уселся на подоконник, завороженно глядя, как шпарит ливень. Вот у всех друзей и знакомых питомцы, будь то собака или кошка, при звуках грома, жалобно скуля, прячутся под кровать. А мой бежит к окну, посмотреть на гром и молнии! Не удивительно, что у меня и пижама погоду предсказывает. 

Надо признать, хлопчатый синоптик не ошибся: вот он, ливень. Надо бы расспросить поподробнее пижаму о её (или его?) способностях.

— Скажи-ка, Пижам, ты мне говорил, что тебе достаточно, уцепившись за край, увидеть целое. А на дороги это распространяется? Таким макаром можно сразу всю планету объять!
— Нееет, — засмеялась пижама, — это не совсем так работает. Пределы у меня, конечно, есть. Но отчасти ты прав: я способен видеть дороги и происходящее на них. Всё дело в том, что дорога не одна; их много, они разветвляются, пересекаются, выходят на магистрали, упираются в тропинки и так далее. Чем дальше от меня, тем меньше я их ощущаю. С расстоянием теряется детализация. Если в радиусе километра я вижу всё, вплоть до лесных тропинок и что на них происходит, то через десять километров паутина дорог для меня как бы подёрнута дымкой. А ближе к Москве всё превращается в одно большое серое пятно и приходится сосредотачиваться на каком-то одном объекте, чтобы увидеть конкретику.
— А дальше? До Питера, например?
— Смеёшься что-ли? Какой, к чёрту, Питер? Я максимум до Садового Кольца вижу. И то, только по Проспекту Мира и в общих очертаниях.
— То есть, происходящее в Кремле тебе недоступно?
— Это закрытая информация.
Я расхохотался. Это была моя любимая фраза. Значит, правда есть между нами связь!
— Ладно, с этим разобрались. А когда ты в себе такую «дальнозоркость» ощущать начал?
— Вот ты вопросы задаешь! Я и сам толком не знаю. Чтобы понимать окружающий мир, нужно абстрактно мыслить. Возможность подобного мышления появляется только тогда, когда есть чем сформулировать мысль, то есть речь. Иначе говоря, я получил возможность восприятия окружающего тоже, в какой-то мере, от тебя. А чем больше твой словарный запас, тем глубже и тоньше ты понимаешь реальность.
— Серьёзно? Мне казалось, что всё наоборот, — я налил себе стакан, — Чем меньше знаний в безмозглой башке, тем больше в ней пространства для полёта безмозглой мысли. Во всяком случае, мракобесие антипрививочников, плоскоземельцев и прочих гомеопатов привело меня именно к такому выводу.
— Но у меня-то башки нет, — хихикнула пижама, — пространство для полёта мысли ни чем не ограничено. Могу развиваться до бесконечности!
— Даже не знаю, хорошо это или плохо, — я выпил, — А почему молчит герр Даслер? Ади, тебе есть что сказать?
Куртка от спортивного костюма слегка повернулась на вешалке.
— Я не хотеть мешать ваш... Gespräch. Беседа.
— Ты и не мешаешь. Скажи, почему ты свободно владеешь немецким, а не русским? Ведь ты куплен в русском магазине и живешь у русского. Тебя Пижам, пока вы в стиральной машинке вертелись, успел подтянуть в языке для квалифицированного ответа?
— Ja, Ja, подтянуть успеть. Я говорить с акцент, но Пижам говорить, что меня есть понятно. Я жить на второй этаж дача. Дом строить дед твой жена. Он есть... Kriegsveteran. Verbindungsoffizier. Хорошо знать немецки...
— Да при чём тут дед? — изумился я, — тебя же я покупал, а не дед жены!
— Дай, я объясню, — вмешался Пижам, — тут всё дело не в нас с Ади, а в тебе. Помнишь, я говорил про многомерное восприятие? Ты каким-то образом вышел за рамки своих четырёх измерений. Люди видят окружающую реальность, как трёхмерную в пространстве и одномерную во времени. Но ведь ещё Эйнштейн понял зависимость пространства от времени. На деле четвертое измерение, — время, — тоже пространство, в котором вы можете двигаться, в отличии от трех других измерений, только в одном направлении и с постоянной скоростью. Но это обычные люди. Есть исключения, которым повезло стать такими, как ты. Вещи в твоей реальности — неодушевлённые. Но ведь существуют и среди людей верования, что каждая вещь, не говоря уж о живых существах, имеет душу. Хотя, что такое душа, — вы сами до сих пор не определились. Что это? Возможность мыслить? Чувствовать? Где тот порог, на котором возможность возникновения души теряется? Есть ли так называемая «душа» у коровы? У собаки? Кота, жабы, таракана, инфузории-туфельки? У камня, в конце концов? Даже в человеческой реальности нет однозначного ответа на этот вопрос.
— Фигасе, тебя понесло!
— Не перебивай! — рявкнул Пижам, — тебе не интересно?
— Молчу, молчу...
— Так вот. Казалось бы, в статической двумерной картинке не откуда взяться душе. Но она есть у руки, написавшей эту картинку. Теперь попробуй спроецировать это на свой, четырёхмерный мир. То, что в нём кажется тебе неодушевленным и неспособным на мыслительный процесс, в многомерном мире вполне может быть разумным.
— То есть, Пижам в моём четырехмерном мире — как бы рисунок ещё более многомерного мыслящего существа?
— Это, конечно, очень сильно притянутая за уши теория, но более-менее соответствует действительности.
— Ты хочешь сказать, что я, общаясь с тобой, на деле контактирую с неким сверхразумом внешних измерений?
— Не совсем. Ты контактируешь с его фантазией.
— Мне надо ещё водки...

«Хорошо бы вырубиться и проснуться снова в своей привычной реальности», подумал я, опустошая бутылку. У меня вербальный контакт с чьей-то фантазией? Я со своими-то «тараканами» в ссоре, ещё не хватало мне общения с чужими, да ещё и многомерными.
— Хорошо, будем считать, что я приблизительно понял, что ты хочешь сказать, — обратился я к Пижаму, — но твоя теория никак не объясняет почему Ади говорит на немецком. Что ты там говорил про деда, Адольф?
— Да он тебе голову морочит, — ответил вместо «Адидаса» Пижам, — его сознание проснулось у первого хозяина. Немца.
— Что значит «у первого»? Я первый! Новым его купил.
— Прошу меня извиняйт, — сказал Адольф, — но это, leider, не так. Меня купить в Германия один Mann, мужчина, которому я оказался велик. И он меня вернуть в магазин через неделя. Меня снова упаковать и отправить в Россия, где вы меня и купить.
«Зашибись», подумал я, «вот тебе и фирменный магазин».
— Я не хотеть вас расстраивать. Вы очень кароший Besitzer. Хозяин.
— То есть получается, от первого владельца зависит язык, на котором ты разговариваешь?
— Jawohl, — ответил спортивный костюм, — это своего рода Einleitung...
— Не мели чепухи, — перебил его Пижам, — никакая это не инициация. Это скорее проекция сознания.
— Минуточку! Ты же только что чуть мозг мне не свернул, объясняя что вы все — фантазия какого-то инопланетянина! Или рисунок...
— Я же сказал, что это очень приблизительное описание, — ответил Пижам, — возможность восприятия окружающего неодушевлёнными предметами лежит в другом измерении. Появление сознания у меня, у Ади и многих других предметов, это результат близкого взаимодействия с уже существующим сознанием. В моём случае — с твоим. Через параллельное измерение. Если описать это доступным для твоего понимания языком, произошло примерно следующее: кому-то или чему-то очень многомерному пришло в голову, или чем он там думает, скопировать часть твоего сознания на окружающие тебя предметы. Хотя я не уверен, что термины «думать» и «копировать», вообще уместны в той многомерной реальности. Но в общих чертах это примерно так. Вот и получается, что я — результат фантазии иного разума. А может даже и не разума, а каких-то естественных для того уровня пространства процессов. Но я в данном случае сторонник креационизма и мне хочется думать, что меня всё-таки кто-то создал на базе тебя.
Я обдумал услышанное. Получается, я разговариваю с копией себя. «Это шизофрения, братан!» подумал я, «пора сдаваться психиатрам».
— Не гони лошадей, — отреагировал на мои мысли Пижам, — помимо копии тебя, есть ещё копия какого-то Фрица или Гельмута. Ещё не плохо бы узнать, чей мозг скопировал калорифер...

продолжение следует...