С новосельем тебя, любимый ( на конкурс)

«Вика познакомилась с Серёжей в Интернете, на одном контркультурном литературном сайте.»

                                                                                                                                                                 vj фисташко

 

Эдуард Всеволодович Сомов, с ней познакомился на литературном сайте.

Благодаря никнейму Qwerty, Сомов называл её по-русски, ласково Кве-э-эрти-и-и, с придыханием и неимоверным эротизмом, он делал ударение на первом слоге, на буковку «е» и нараспев  доводил звук «е» до «э-э» и тянул: «и-и-и».

В эти шесть букв клавиатурной латиницы, он вкладывал всю эротику своей души. Когда он произносил эти шесть букв, то каждая клеточка его тела трепыхалась от нежности, словно вобла на его балконе перед одиннадцатью с половиной кружками Жигулёвского.

Сомову мирно в жопу стучалась пенсия, складками жирка улыбалось в зеркале брюшко, ехидно намекая на зеркальную болезнь, тут-то он и решил плотно засесть за кнопки, вместо того чтобы посещать спортзал, физическими упражнениями  поднимать тестостерон и любоваться спортсменками в обтягивающих комбинезонах.

Он зарегился на литсайте с неоригинальным,(на фоне ярких, стремительных, модных ников) тупым как домашняя тапочка, никнеймом Кondr208, где цифра 208 обозначала то ли номер его квартиры, то ли обхват талии, а Kondr происходило от слова «Кондратьева», это была девичья фамилия его бабушки, ну, что бы никто не догадался.

Писал он довольно скучные рассказы, это было вымучено из его биографии и густо смешано со скупой фантазией. Но иногда Сомов пописывал и эротику.

Служил он в одном секретном ведомстве, в отделе в котором начальствовала тридцатидевятилетняя стервочка Виолетта Ебидинская.

Как только начальница не измывалась над Сомовым.

Например, если в отчётной документации была обнаружена ошибка, и по этому поводу заказчик звонил генеральному, для того что бы немедленно отыметь крайнего, то моментально подставлялся Сомов. Если срочно нужно переделать отчёт, сданный ещё года два назад аудиторам для проверки, то Сомов пусть и переделывает.

– Стучать-колотить! – кричала Ебидинская. – Да и по фигу, что не он делал, пусть вникает, разбирается, – внушала она сердобольным сотрудницам.

Ебидинская считала Сомова ошибкой природы, недотёпой, человеком не способным ни к какому серьёзному труду, а из-за множества тупых ляпов, которые он допускал в своей работе, она прозвала его «тройным косяком». Потому что только ему удавалось наделать кучу ошибок в документе при исправлении одного махонького замечания.

Если сверху от главного «падало» задание, которое невозможно выполнить за короткий срок не накосячив, то это задание «автоматом» ложилось на стол Сомову.

Потому что ни кому из сотрудников Ебидинская не желала портить репутацию, кроме «любимого»  Сомова.

 – Он и так «тройной косяк», – говорила она сомовским защитникам из числа коллег, – с него не убудет, пусть отрабатывает своё разгильдяйство.

Отчёты остальных сотрудниц Ебидинская подписывала не глядя. А над отчётами Сомова она любила поиздеваться публично. Из своего кабинет она приходила в отдел, слегка покачивая бёдрами, вальяжно садилась в кресло, закуривала бездымную сигарету, листала отчёт, и смаковала каждой сомовской опечаткой, поднимая на смех безграмотность Сомова.

Предвзятое отношение Эдуар терпеливо сносил, ведь четверых детей нужно было кормить, жену, кандидата наук культурологи, необходимо было выводить на концерты и выставки, не забыть про тёщу и про поездки на отдых.

Когда Сомов прибегал с работы домой, то сразу же садился за ноут, заходил на сайт, просматривал ленты комментариев и отыскивал желанный ник Qwerty и обо всём забывал. Он с наслаждением читал рассказы и восхищался комментариями Qwerty.

Qwerty имела хороший вкус, к её каментам к публикациям прислушивались так называемые писатели-старожилы.

Она вела себя кокетливо, а порой даже дерзко по отношению к новичку-графоману Сомову, но это его только больше распаляло. Он хотел её постоянно удивлять своим остроумием, юмором, приколами, рассказами. Отчасти ему это удалось и в писательском сообществе сайта, Сомов прослыл милым кривлякой, шутом, балагуром, то есть таким, каким не был он в настоящей жизни: в семье, на работе.

Однажды Сомов сочинил лёгкий стишок в честь Qwerty, и она тут же спросила у Сомова, (напомню читателю) что Сомов на сайте был зарегистрирован как Кondr208:

Qwerty: Кондратьев, а вы написали уже про меня эротический раскас? мм созновайса.

Кondr208: Он уже написан. Жду твоё фото.

Qwerty: не дождёшься…ты же писатель..фантазируй…

И Сомова несло в мир эротических фантазий, ведь на самом деле, ни какого рассказа у него не было.

Пока Сомов вечерами бороздил просторы любимого ресурса, писал рассказы, за спиной у него галдели четверо детей, они играли в мяч, в жмурки, в догонялки, смотрели громкие ролики из тик-тока, тянули за хвост кота и жена поклёвывала мозг мужу по поводу обязанностей по дому.

– Что с тобой Эдуард! – возмущалась жена, – тебе твой ноутбук дороже, чем семья! Что ты там ищешь? Плинтус не приколочен, полка год уже не прибитая валяется. Кран на кухне течёт. Ножи не точены!

– Но ты ведь тоже сидишь в своём смартфоне, что-то кому-то пишешь, – возмущался Сомов, но аргументы жены: наглаженные рубахи, ужины с завтраками оказались весомее.

Обычно после семейных разборок Сомов тут же закрывал ноут, бросался обнимать супругу и ночью в спальне вытворял чудеса. Он представлял, что нежно целует ту незнакомку с таинственным именем Qwerty и в экстазе из его хрипящей гортани невольно вырывалось: «К в-е-э-э-рти-и-и..».

– Ой! Это было великолепно Эдуар, я готова тебе простить краны и ножи и не прибитые полки за такую ночь, но что это за слово «Кверти?», – допытывалась жена. Сомов отмалчивался, когда супруга засыпала, сбегал к ноуту и давал себе зарок больше не произносить любимый никнейм. Но в моменты оргазма не сдерживался.

Как-то на упомянутом литературном сайте, где обитала Qwerty, проходил конкурс рассказа, победителю полагалось 50 тысяч рублей.

В конкурсе участвовала и Qwerty, но выигрыш достался другому пользователю и Сомов через редакцию сайта перечислил ей со своей банковской карты 100 тысяч рублей с комментарием: «Кверти, милая, твой рассказ мне очень понравился и в качестве утешительного приза прими мой скромный дар.»

Надо сказать, что на сайте Сомов корчил из себя богача – успешного бизнесмена-шута. А хитренькая Qwerty часто подтрунивала над беднягой, что бы тот, доказывал свою состоятельность делами.

Вечером в доме Сомовых разразился скандал. Сомова со слезами просила мужа покончить с пребыванием в интернете.

– Ты забыл про меня Эдуард, – говорила в сердцах супруга, – ты думаешь о ком-то другом, ты мне не покупаешь ни кружевного белья, ни украшений, ты как дундук сидишь за компом!

Сомов пообещал жёнушке в выходные вместе сходить на Лебединое озеро, ведь в город на гастроли приехал «Большой» и культурные горожане повсюду обсуждают выступления московских артистов балета.

Как всегда в случаях скандала Сомов обнял супругу и, завершая близость в спальне, невольно проронил: «Кве-е-э-э-ерти-и-и…».

Утром в пятницу в помещение, где работал Сомов с коллегами, вошла сияющая Ебидинская, на шее у неё сверкало, бриллиантами солнечной Якутии дорогое колье.

– Виолетта Айсидоровна, вам очень к лицу это украшение, – сказал Сомов начальнице. – Это подарок, позволю спросить?

– Подарок, Сомов, подарок, – тебе Сомов до такого мужчины надо ещё расти и расти. Признайся, Сомов ты своей жене делаешь подарки?

 Сомов потупил взгляд и вспомнил, что лет пять назад что-то дарил жене на рождение дочки и глухо ответил, – Делаю.

В выходные чета Сомовых вышла в свет, в местный театр оперы и балета.

Не досидев первый акт Сомов сбежал в туалет, под предлогом что ему скрутило живот от буфетного пива. В кабинке он достал смартфон и залип.

На сайте обсуждался фестиваль «Литфест» в загородном отеле, куда должны были съехаться писатели – пользователи сайта и его незабвенная Qwerty, в качестве приглашённого был и Сомов.

Он уже представлял себя на этом фестивале, в отеле как он будет целовать молодое тело строптивой писательницы-кокетки, как вместе они будут обсуждать рассказы коллег, пить вино, как он будет воспевать талант Qwerty.

Но вдруг Qwerty сообщила, что не сможет поехать на фестиваль, так как у неё заболела бабушка, с которой они ютятся в однокомнатной квартире хрущёвки и доктор прописал очень дорогие лекарства. Сомов недолго думая, через редакцию сайта перечислил 100 тысяч на лекарства бабушке пользователя Qwerty.

После балета жена Сомова была на седьмом небе от счастья. Спектакль ей пришёлся по душе. Она щебетала как птичка обсуждала игру московских актёров и божественную музыку Чайковского. Но вдруг ей позвонили из турагенства и просили перечислить деньги на путёвку, которую они с мужем забронировали ещё зимой. И в трамвае между супругами разразился скандал.

– Эдуард! Куда ты дел наши сбережения? – кричала жена.

– Дорогая, успокойся, – утешал жену Сомов, – это штрафа ГИБДД за превышение скорости.

– Ты мне врёшь Эдуард, у нас же нет машины!

– А велосипед, – парировал Сомов. – За велосипеды тоже сейчас штрафуют. Я к тёще всегда на велосипеде продукты отвозил Не ты ли мне дорогая, говорила: «Эдик, скорее отвези маме то, Эдик, быстрее отвези маме это». – Что не так?!

Жена не унималась и не верила супругу. И под жениным напором Сомов признался,  что деньги перечислил больной бабушке, через фонд милосердия. Они обнялись и проревели до своей остановки. Только вечером, дома они забылись в ласках и объятиях друг друга, где в конце Сомов сквозь зубы исторгнул: « Кве-е-е-э-э-рти-и-и». И жена его простила.

На литературный фестиваль Сомов не поехал, а на сайте вовсю обсуждали, рассказы, смешные моменты, редакторы выложили фотообзор фестиваля. Но Сомов бредил встречей с Qwerty, которая ухаживала за больной бабушкой, так она написала Сомову в комментариях.

Тогда Сомов, втайне от жены, взял ипотеку и приобрел квартиру-студию с ремонтом и мебелью для Qwerty, что бы отселить её от бабушки на время предполагаемой близости, а за одно, покорить сердце возлюбленной дорогим подарком.

Интернет-дама попросила Сомова оформить собственность через нотариусов на бабушку, Qwerty заявила, что является государственным служащим, и что любые приобретения недвижимости ежегодно фиксируются в декларациях.

Через некоторое время в офисе Сомова коллеги заговорили о богатом женихе Ебидинской и наконец сама Виолетта сообщила, что вскоре всех пригласит на новоселье, в коллективе стали думать о подарке и собирать деньги начальнице.

– Виолетта Айсидоровна, – как всегда заискивающе обратился к начальнице Сомов, – новоселье это хорошо, но хотелось бы вас с законным браком поздравить, увидеть, так сказать вашего благодетеля.

– Эх, Сомов, Сомов, лапоть ты и есть лапоть, – отвечала Ебидинская, – ты когда-нибудь дарил квартиры своей любимой женщине! Жена тебе четырёх детей родила. Разве ты способен на такой поступок?  Что бы совершать такие поступки нужно быть настоящим орлом-кондором! – торжественно произнесла Ебидинская.

– Кондором!? – переспросил Сомов, так его называла в переписке Qwerty, но Виолетта Айсидоровна ничего не ответила и эффектно вышла, стуча каблучками.

Да и Сомова ничего кроме встречи со своей виртуальной подругой не интересовало.

Qwerty ему писала, что согласна встретиться в новенькой квартире, в вечернее время, но при условии, что она и Сомов будут в строгих кожаных масках во всё лицо, что бы не разочароваться в образах которые были созданы друг другом за время их заочного знакомства. «А после того как мы насладимся друг другом в постели, – писала она, – мы снимем маски».

Сомова этот театр ужасно заводил, он оббегал все секс-шопы что бы отыскать такую кожаную чёрную маску, а бедная жена Сомова грустила и говорила ему что он стал другим, с тех пор как стал произносить в моменты экстаза это загадочное слово из шести букв: «Кверти».

В заветный вечер Сомов пришёл в новостройку. Уже издали, он увидел в окошке нужной квартиры слабенький свет ночника и в груди у него сделалось волнительно-сладко.

Он долго копошился перед дверью: надевал маску, мазался дезодорантом, хотя за день он уже три раза принимал душ, а с утра ходил в баню, он долго искал ключи от новой квартиры, отключил смартфон, снимал маску, когда здоровался с любопытной соседкой-старушкой, которая хотела вызывать полицию, когда увидела незнакомца с головой Фантомаса.

Наконец он вставил ключ, повернул ручку и вошёл в тёмную, слегка подсвеченную студию. По середине комнаты, на двуспальной кровати, под тонким одеялом лежала она, тоже как и Сомов в кожаной маске, с прорезями для глаз, рта и носа. Сердце Сомова запрыгало с бешенной скоростью.

– Кверти, – тихо, страстно произнёс Сомов.

– Иди ко мне мой орёл-кондор двести восемь, – нежно произнёс голос из-под одеяла. Это был их пароль.

Сомов быстро разделся и бросился  на кровать к своей незабвенной, они ласкали тела друг друга долго, нежно и бесстыдно, а когда окончательно сплелись, прошили атмосферу и вышли на оргазмическую орбиту, то Сомов от наплыва невесомости выкрикнул: « Кве-э-э-рти-и-и!»

Любовники,  не торопились снимать маски, они лежали и вспоминали события на сайте, делились впечатлениями о рассказах, смеялись. И вдруг, Сомов невольно ощутил рядом, что-то родное и знакомое: этот запах парфюмерии, который исходил от тела, оно ему показалось неимоверно близким, мягким, а где надо упругим и грудь аппетитно вздымалась точно так же как у его жёнушки и вот он уже вновь готов сблизиться.

– Эдик, – вдруг заговорила из-под маски Qwerty, –  ну как ты мог повестись на этот развод из шести тупых и грустных, идущих по порядку букв, – произнёс до боли знакомый голос. С новосельем тебя, любимый.

 

#шестьгрустныхбукв