Башня из слоновой кости - 2

Глава 1

За прошедший месяц Астор еще трижды видела мертвых лис, и пару раз — белок. Джеки подозревал строителей — сплошь эмигрантов, плохо говоривших по-английски, — и полицейские были с ним солидарны. Девушка же была склонна верить в невиновность запуганных беженцев, явно не желавших иметь дел с полицией.

Строители вообще вели себя тише воды, ниже травы. Машины и кары водили аккуратно, не наезжали на узкие газончики; в магазине миссис Калимари были вежливы, здоровались с местными почти униженно, сторонились, опасаясь запачкать спецовками покупателей или выбеленные стены.

Нет, эти ребята не стали бы без причины убивать зверей. А если по недосмотру и случилась беда, не рискнули ли бы подкидывать труп на газон Астор. Девушка грешила на мальчишек — любителей «червей с сахаром и кислых». В немалой степени потому, что пацаны были дурно воспитаны, громогласны, демонстративно давили жуков и швыряли камнями в птиц. Таким ничего не стоило перерезать глотку лисице или свернуть шею белке.

Белок в Кастл Вэлли было много и все — до ужаса нахальны: прибегали к дверям, прыгали на плечо, совали блестящие носики в карманы и покусывали за руку, выпрашивая вкусненького.

 

Я заплатил тысячи золотых монет и кристаллов, чтобы постичь наречие неверных и грязных иудеев, ютяшихся в гетто, я потратил десятилетия и века, чтобы стать Мастером, но по-прежнему пуст мой дом. Никто не стучится в двери, чтобы испросить милости стать моим учеником.

Иные, проходя мимо, из любопытства заглядывают за порог, привлеченные необычным гербом — перекрещенными костяшками домино и колодой карт под ними. Узнав же, чему я учу, пожимают плечами и уходят.

Глупцы! Им неведомо, что без моего Знания не сумеют они победить в последней битве — битве со Смертью.

 

Жизнь потихоньку налаживалась. Не считая мертвых зверюшек, конечно.

Астор посадила плющ возле дома (спасибо добрейшей миссис Калимари), познакомилась почти со всеми соседями, кроме того странного типа, что жил в доме, увитом плющом. Похоже этот высокий, седой мужчина вообще не испытывал потребности в общении. Встречаясь с кем-то на улице, лишь коротко кивал, в магазине молча протягивал хозяйке список продуктов. Однажды девушка прогуливалась вдоль реки с симпатичным мистером Доном (а и вправду, это имя или фамилия?). Седовласый псих выскочил из высокой травы, как чертик из табакерки, и до смерти напугал Астор — и внезапным появлением, и подозрительным взглядом. Небрежно махнув рукой, — видимо, это должно было означать приветствие, — мужчина сошел с тропы и двинулся напрямик через луг.

Девушка остановилась, провожая соседа испуганным взглядом.

— Астор, дорогая, с вами все в порядке? — Дон взял приятельницу под руку.

— Да, кажется... Он так внезапно появился. Я испугалась. Скажите, он вообще нормальный? Джеки говорит, что псих.

— Ну я же не доктор, — развел руками художник. — Джек, кстати, тоже. Пойдемте... Мне кажется, этот господин перенес какую-то тяжелую травму — потерял близкого человека, например. Сюда, в Кастл Вэлли, он приехал, чтобы спрятаться от мира, от людей. Мы должны быть терпимы к несчастному... Смотрите, Астор, лучи солнца пронзают крону дуба. На темных вощеных листьях вспыхивают искры, словно дерево осыпают капли сверкающего дождя. Вы не против, если мы задержимся здесь? Хочу сделать набросок.

 

Стелла, я знаю, Маша думала, что я как-то причастен к смерти твоего отца. Из-за этого и перестала со мной общаться. Ты даже не представляешь, как мне было больно. Я же любил их обоих. Да, Машу тоже любил, что уж теперь скрывать.

Нет, меня не было при этом. Я гораздо позже узнал, как дело было.

Саня провел хорошую сделку. Не вполне «чистую» — но в те годы это было в порядке вещей. Толкнул три «левых» «мерина» браткам. И поехал домой, с полной сумкой бабла. А что делать, тогда так многие делали. По дороге его и убили.

Милиция Маше очки втирала, дескать, Саня на случайную пулю налетел, шел по улице, а там стрелка «горячая». Только это все вранье.

Мне потом тот самый, «в законе», кому мы машины пригоняли, сказал. Дескать, одна «шестерка» из его людей крысой оказался. Решил бабла по-легкому срубить.

Да, они сами его наказали. Репутация, все дела. Только Саню уже не вернуть было.

Там мужики суровые. Предлагали мне голову «шестерки» предъявить, но я им и так поверил. Что мне с той головы — разве только в глаза плюнуть?

А Маша с чего-то решила, что мой навар (я-то тоже не просто так в Берлин мотался), — это и есть те деньги, что Саня вез.

 

С Доном было приятно общаться: он разбирался в искусстве, возил Астор на экскурсии по окрестностям, в общем, играл в заботливого папашу.

Тео поначалу занервничал, но, поняв, что художник испытывает к девушке самые невинные чувства, успокоился. Сам-то благодетель появлялся пару раз в неделю: проявлял заботу, подкидывал деньжат, интересовался, чем Астор планирует заниматься «вообще, по жизни». Услышав, что Джек зарабатывает отрисовкой 3D-персонажей в играх и порекомендовал девушке какие-то курсы компьютерного рисования, — Тео навел справки и, убедившись, что курсы действительно хорошие, заплатил за обучение.

Астор зарегистрировалась на сайте дизайнеров-фрилансеров, получила несколько небольших заказов и старательно работала над ними, чувствуя себя студенткой, наконец-то вернувшейся в колледж после скучных каникул у одинокой тетки.

По вечерам к девушке частенько заходил Джеки, приносил пива и стейки, рассказывал про своих обожаемых персонажей — магов, воинов, эльфиек и гоблинов. Астор слушала, хихикала над воительницами в бронелифчиках и колдунах в халатах, способных замочить целую армию голыми руками, — но от предложений посмотреть героических героев вежливо отказывалась: компьютерные игры девушка не любила.

Иногда ей казалось, что она сама — персонаж какой-то игрушки, ее двигают туда-сюда по полю жизни, сталкивают с другими «неписями», выдают проходные квесты, но никто — черт побери, никто! — не в состоянии объяснить, какое же основное задание она должна выполнить. И спросить-то не у кого. Ни мудреца, ни пророчицы рядом.

Конечно, есть Тео, но их отношения — это еще один квест-лабиринт, в котором оба они заблудились — давно и навсегда.

 

Я очень, очень устал. Иногда, когда желание вернуться в прошлую жизнь не так сильно терзает меня, я ухожу в лес или в поля и иду, куда глаза глядят, временами срываясь на бег — бег до изнеможения, до заливающего лицо пота.

Тогда, утомленный, но спокойный, я возвращаюсь домой. Спать.

Я так устал. Неужели никто не накажет меня за то, что я натворил!

 

Астор шла по улице, приветливо кивая строителям. Они улыбались, что-то говорили в ответ, но девушка не понимала их, не понимала даже, на каком языке произносится приветствие.

Навстречу, толкая коляску могучим пузом, шествовала закутанная в паранджу величественная мадам. Везти коляску по улице было делом нелегким: нижняя сетка «под завязку» загружена пакетами и сумками, парочка висит на ручке, а колеса то и дело застревают в колеях, пробитых на незаасфальтированной дорожке.

Астор встречала мадам и раньше. Мать «правильных» мальчиков и «неправильной» девочки чуть ли не каждый день закупалась в магазине миссис Калимари так, как будто ей нужно было готовить минимум на десятерых вечно голодных мужчин.

Восточная женщина была неразговорчива, но вежлива — полная противоположность сыновьям. Кстати, отца семейства и повелителя Астор так ни разу и не встретила. Миссис Калимари говорила, что он работает в северной части Лондона, очень рано уходит из дома, чтобы успеть на электричку, а возвращается уже ночью.

По тихой улочке разнесся треск, из-за поворота вылетело четыре квадроцикла. Водители — молодые парни — что-то орали, размахивали руками, дрыгали ногами, подпрыгивали на сиденьях. Похоже, все четверо были пьяны.

Астор и мамочка с коляской синхронно шарахнулись в разные стороны. Ехавший первым блондин швырнул в коляску полупустую бутылку и рявкнул:

— Понаехали тут, пи*ды вонючие! Плодят убогих.

Остальные загоготали.

Малышка проснулась и отчаянно заверещала.

— Козел ты драный! Жертва аборта! — Астор сжала кулаки и двинулась вперед, сама толком не зная, что собирается делать.

— Что ты сказала, сучка? — блондин нажал на тормоз.

— Да она хорошенькая! — крикнул другой. — Может, если с мамашки тряпку черную снять, тоже ничего окажется. Прихватим девочек на вечеринку?

Строители, подобрав кто ломик, кто кусок арматуры, двинулись на помощь. От речки бежал, прихрамывая и размахивая тростью, старенький Сол Фейерберг — тишайший и милейший человек, не способный даже муху обидеть. Сейчас глаза почтенного старого еврея горели нехорошим огнем, борода растрепалась.

— Смотри-ка, у них тут и жиденок водится! Прикольный цирк уродцев! Ух и позабавимся.

— А ну брысь отсюда, щенки.

На крыльце увитого плющом дома стоял седовласый псих. В руках он держал охотничье ружье. Лицо мужчины было совершенно спокойно, но шестое чувство подсказывало девушке, что нелюдимый сосед умеет пользоваться оружием и — в случае необходимости — не побоится пристрелить и блондина, и его дружков.

Парни переглянулись и, видимо, придя к тому же выводу, что и Астор, дали по газам.

 

Разве птицы небесные, звери лесные и полевые украшают шкуры свои? Все, что нужно, создано природой. Леопарду дарованы магические узоры, голубка же сера и невзрачна. Бабочка может поспорить красотой и многоцветием крыльев с лепестками цветов, с которых она пьет нектар. Человеку же даны волосы прикрывать голову и интимные места, кожа молочного, смоляного или бронзового цвета, глаза — серые, голубые, карие, зеленые. Остальное же — уродливые изыски буйнопомешанных на цивилизации и прогрессе.

 

Грохот квадроциклов стих.

Девушка достала мобильник.

— Если вы собираетесь звонить в полицию, мисс, то это бесполезно, — седовласый мужчина спустился с крыльца и подошел к строителям, опасливо косившимся на ружье. — Эти говнюки, прошу прощения, дамы, чьи-то «золотые» детки. Появляются здесь раз в неделю-другую, устраивают пьянку-гулянку в каком-нибудь недостроенном доме, а утром отваливают восвояси... Мистер Фейерберг, вы-то зачем сюда? Хотели стать еще одной невинной жертвой?

— Не знаю, уважаемый. Но не вмешаться я не мог, — старичок застенчиво улыбнулся, потер колено, поморщился.

— Кто бы сомневался. Ну, раз уж вы тут, отведите барышню домой. И его с собой возьмите, — псих ткнул пальцем в ближайшего строителя. — На всякий случай. А я провожу миссис Азар. Заодно и сумки донесу. Все в порядке с маленькой?

Мадам попыталась низко поклониться «спасителю», но при ее габаритах, да с плачущим ребенком на руках, это получилось плохо.

— Да перестаньте вы! — буркнул псих. — Что за церемонии. Пошли уже.

 

Сколько я перевидал городов, рассыпавшихся в прах, гордых воителей и надменных красавиц, чьи тела стали кормом червей, сколько дорог, — затерявшихся в полях и заросших травой, — прошел.

Глупые люди не ценят покоя, даруемого смертью. Покрытые черными бубонами, с отвалившимися от проказы или дурной французской болезни носами и пальцами, отощавшие от голода, скрюченные от старости, — они цепляются за жизнь, коя ничего, кроме страданий и горя, не способна предложить им. А ведь встреча с Господом нашим или даже с врагом рода человеческого — карателя за грехи — куда желаннее и обетованнее, чем долгие, долгие, слишком долгие муки жизни.

 

Только на следующий вечер Астор рискнула выйти в лес. «Золотые» мальчики уехали из Кастл Вэлли под утро, но девушка все-таки отменила привычную прогулку после завтрака — мало ли что.

Тропинка шла вдоль реки, потом поворачивала влево — в глубь леса. Никакой чащи здесь, разумеется, не было и в помине: дорожки расчищены, подлесок прорежен, засохшие ветки обпилены, даже кусты подстрижены. В общем, эдакий идеальный лесочек из кинофильма.

Астор хихикнула. Согласно сюжету, где-то в самой середине леса должна быть идеально круглая полянка, на полянке — заброшенный домик, а в том домике — привидения, беспокойные зомби, проклятые души или еще какой-нибудь ужас, летящий на крыльях ночи.

В стороне от тропы, на прогалине виднелся высокий темный силуэт, слышались не то всхлипы, не то стоны. Опасаясь наткнуться на очередную мертвую зверюшку — зайца или кто тут еще водится, — Астор осторожно пролезла через кустарник.

На траве лежал обнаженный юноша, почти мальчик. Внизу живота- темно-бурое пятно, отрезанные гениталии лежат на животе, на лице — аккуратный макияж. Кожа от локтя и ниже на правой руке аккуратно снята. Окровавленная «перчатка», украшенная затейливым рисунком, лежит рядом с телом. Тут же — старательно сложенная одежда. Кроссовки, сверху футболка, джинсы, белье.

Рядом с телом стоял мистер Сол Фейерберг. В руке у старого еврея был нож.