Питерский триптих

Прохожу по проспектам каменным,

Неприкаянно, ни при ком,

Незадачливым чадом Маминым

От романа с Сибиряком.

 

Мимо ряжены едут гужевы,

Темпораля туристов вспять.

Все сегодня уже Бестужевы,

Так как Рюмины раз по пять.

 

Понавалено с оттопырены,

Видно много жрала пшена,

Ох, не Сухова та Кобылина,

Что в кибитку запряжена.

 

Возле пристани в речки простыни

Улыбаются морды львов,

А со шпилей блестят Апостолы

Чуть поболее Муравьёв.

 

И лирически-электрический,

Мошкаря фонари округ,

Час Потёмкин пришёл в Таврический,

Хоть неспешно, но как-то вдруг.

 

Вот подружки мои, а вот кенты.

Наломаем сегодня дров.

Я люблю тебя, хоть и Водкин ты

Каждым вечером, град Петров.

 

***

Гнилое лето северных болот,

Сансарой мироздания ведомо,

Уходит, как ветхозаветный Лот

Из новообретённого Содома.

 

Ещё за прялку осень не взялась,

Чтобы гербарий выткать в гобелены,

Ещё к утру не серебрится вязь

Мазков морозной кисточки Селены.

 

Ещё блестит архангельской иглой

На солнце шпиль привычен и волшебен.

И города огромный аналой

Ждёт верящих в него, как на молебен.

 

Мне эти дни часы надежды длят,

Когда вдруг из больной души изнанки

Я обращу навек влюблённый взгляд

Наискосок от Марсова к Фонтанке.

 

И, сквозь листвы редеющий наряд,

Увижу я глазами чуть иными

В аллеях Летнего задумчивых наяд,

Белеющих столпами соляными.

 

***

Ржаво-суриковый цинк крыш

Покрывает город – груз двести.

До надрыва, до души грыж

Волочили мы его вместе,

Свято веря, что ещё жив,

Что излечит хворь свою сам он,

Хоть заранее ему сшив

Из июльских облаков саван.

Только грязь его больных рек

Не восстанет больше в цвет радуг.

Это вовсе не большой грех –

К трупяному привыкать смраду.

Упокой его хмельной дух,

Разделив его судьбу слепо,

И как будто тополей пух

Поцелуй гранит его склепа.