Фильм Джеймса Ганна (я не помню какой сейчас год) «Отряд самоубийц: миссия на вылет»

Есть один аспект картины, который делает лично для меня просмотр ленты почти невозможным занятием, то, что, как правило, называют непосредственным содержанием в фильме отсутствует, как оно отсутствовало в других картинах режиссера: «Стражах Галактики» и особенно «Стражах Галактики 2», а вместо него присутствует блестящая упаковка и только упаковка вне всяких смыслов и значений. Я ничего не перепутал, именно упаковка и только упаковка, поскольку для меня очевидно, что каждая сцена, шутка, диалог ленты являются скорее плохо, чем хорошо завуалированной рекламой последующих сцен, шуток и диалогов. От начала до конца фильм рекламирует сам себя и воспроизводит одну и ту же формулу, являясь скорее не художественным, а рекламным произведением, воспроизводящим себя вновь и вновь посредством одной и той же магической абракадабры. – Вот откуда берется одновременно сладостное и мерзостное ощущение (прямо как у Гоголя при виде красивых, быть может, несколько картинно эротизированных женщин) – ощущение западни, «паутины», ловушки. – Вот почему невозможно со всей определенностью сказать, о чем был снят этот фильм. Нет, понятно, формально и технически этот фильм был снят о суперзлодеях, которые под алиби супергероев борются против супердиктаторов и главного босса в виде морской суперзвезды, сочетающей в себе повадки Чужого и Кашпировского. Но попробуйте озвучить это вслух и не расхохотаться от такой-то, скажем прямо, незамысловатой семантики! По существу, этот фильм лишь о том, как снимать фильмы или, поскольку формула «купи-продай» интегрирована в нем диффузно, о том, как снимать рекламные ролики. Культура здесь как бы задирает, задирает, между прочим более двух часов кряду задирает подол своего платья – вот почему невозможно оторвать глаз от экрана. Она не столько проституирована, сколько эмансипирована, она не столько «девочка по вызову», сколько Мэрилин Монро, т. е. символ, образ, икона, но только не реальная женщина из крови и плоти, которая существовала, - абрис, двухмерная модель ее, но только не Норма Джин Мортенсон, которая была дурнушкой, «пудрила» нос, отсасывала под звуки американского гимна у Джона Кеннеди и которая с 1962 года лежит в гробу. И, естественно, возникает вопрос как оценивать фильм: как произведение искусства кинематографа или как произведение искусства рекламы? И, естественно, уже сейчас, несколько забегая вперед, можно сказать, что, поскольку реклама есть главное искусство масс, фильм будет в целом восторженно принят широкой публикой. И ровно наоборот воспринят в штыки, поскольку искусство в нем уничтожается и заменяется сомнительным суррогатом многими серьёзными критиками. Когда мы видим суперзлодея Ласку, в самом начале фильма тонущего в море, потому что Ласка не умеет плавать и настолько тупая, что не может сообразить, что утонет в море именно потому, что не умеет плавать, мы испытываем щенячий восторг. И мы можем знать заранее и наверняка, что будем испытывать тот же самый восторг на протяжении всей ленты именно потому, что формула смерти Ласки  –одновременно абсурдной и неизбежной  – будет воспроизводиться раз за разом в бесчисленных линчеваниях, меняя лишь внешнюю конфигурацию (все придурки разные и гибнут в разных ситуациях), но отнюдь не имманентную сущность. – Этот фильм: смерть Ласки, поставленной на поток. И когда маститый критик КиноРубщик говорит, что не видит оснований для тупого юмора картины, он как раз недорубается, что основанием самого юмора как раз является его тупость, которая воспроизводится раз за разом в течении всей ленты. – Это, если на то пошло, та же смерть Ласки, поставленная на конвейер, но уже на вербальном уровне. Фильм, таким образом, представляет себя, рекламирует себя и воспроизводит себя вновь и вновь на вербальном и невербальных уровнях, действуя террористически и тотально. Кто-то скажет, прочитав меня и согласившись со мной, что в таком случае, фильм достоин уважения хотя бы потому, что является новым словом, если не самого кинематографа, то, по крайней мере абсурда в кинематографе. На самом деле это «слово» нисколько не новее любого слова из Нагорной проповеди. Что, собственно, делают все эти бесчисленные шнуры, бекмамбетовы и моргенштейны если не занимаются саморекламой и только саморекламой, воспроизводя из раза в раз одну и ту же некогда принесшую им успех формулу? .. А что делал всю жизнь седовласый патриарх рекламного медиума Владимир Вольфович Жириновский, как не осуществлял эту стратегию: все повторялось, все содержала одну и ту же не слишком замысловатую формулу медийного успеха, -  и тогда на каждой летучей фразе, в каждом публичном пассаже мы видели незашоренными глазами ценник с шестью нулями. – В нашем обществе, замаскированным «консервативными ценностям» под храм, но по сути являющимся базаром, человек, который может не только сказать «купи слона», как все говорили в детстве, но и толкнуть его, особенно когда слона не существует –  герой и образец для подражания. Это Юрий Гагарин современности. – Все хотели бы быть продавцом слонов. В этом смысле Джеймс Ганн, безусловно, «продавец слонов» высшего сорта, и я ставлю ему 10 за искусство коммивояжёра и соблазнителя. Но именно по той же причине я ставлю фильму как произведению искусства 1, поскольку вместо акта творения мы видим акт симуляции акта творения на вышеозначенной медийной платформе. То, что годится для базара и для торговых развалов СМИ не годится для искусства и должно быть отвергнуто. Потому что то, что является фикцией искусства, является и гробом искусства, но это как раз многие и не понимают. В этом смысле Мэрилин Монро не вечно жива, каковой она предстает в Яндекс-картинках (суррогат рая), не вечно задирает юбку там, где ее почти все задирают (суррогат вечного блаженства), а вечно лежит в гробу, грея кости на Вествудском погосте, а вокруг снуют воробьи, одиноко кучкуются почти русские березы и тополя мешают спать мертвецам, перешептываясь друг с другом посредством селекторной связи даже ночью.