Дождь

Он бил яростно и исступлённо. Прошивал дробью землю, крушил листву деревьев. Делал дырки в огромных листьях капусты и лопуха. С ненавистью барабанил по мостовым и тротуарам, не в силах пробить асфальт. Вводил в дрожь подоконники домов и бесстыдно  стучал в окна. Он громил и лихорадил. В этот момент его ненавидели все, кто был способен на это чувство. Огромное удовольствие ему доставляла дробь по человеческим телам. Раздражало, если кто-то успевал спрятаться под зонтом. Злило бессилие в эти моменты. Приходилось с большим надрывом прыгать вокруг зонта, пытаясь задеть хоть каплей тёплое человеческое тело и, если вдруг удавалось – это был праздник. Он колол и жалил, рвал и полосовал тонкими режущими струями воды людскую плоть.

Он понимал, что первый и ему всё можно. Дальше пойдут тёплые летние, потом осенние строгие и прощальные. А он весенний – холодный, непредсказуемый. Его игрища потом спишут на холодную весну или природную аномалию. Ему было всё равно. Главное, сейчас он свободен и бесконтролен.

Оною симфонию, барабаня водяными пальцами по клавишам аллей и кирпичикам мостовых, останавливаясь на детских площадках и нежно дребежжа перед храмами и музеями. Он гордо прохаживал по площадям и кротко постукивал по скамейкам и скверам. Его помпезность передалась небу, и оно ответило улицы приступами грома и всплесками молнии. Природа ликовала в своей безудержности и была не подвластна никому. Это была ночь исступления и страсти.

К утру он устал. Выжимая из себя последние капли, слабо дотронулся до садовой дорожки, мелко пробежал по ступенькам городской лестницы и затих в старом дворике под ивой, невольно намочив деревянную скамейку.

- Мамочка, дождик прошёл!

Девочка в розовой пижаме радостно распахнула окно и вдохнула первую весеннюю свежесть.