Доля окаянная
Господи, когда, наконец, закончится черная полоса в ее жизни? Сколько бед отпущено каждому из нас? Вот бы отыскать этот черный список, да сжечь!
К концу дня ее вызвали к проректору и сообщили об увольнении. Уволили и ее, и дочь.
Это катастрофа! Теперь их общий доход состоял из пособия по инвалидности дочери, чего не хватало даже на оплату коммунальных услуг.
Безысходность, как изголодавшаяся сука, когтями и зубами рвала ее на части.
Без снотворного не уснуть. Взяла коробочку люминала, подставила ладонь, высыпались лишние таблетки.
Вот оно спасительное избавление, от которого ее отделяла заветная горсть на ладони!
– Мама, а на меня хватит? – услышала голос дочери, та стояла в дверях, смотрела на нее незрячими глазами, точно видела происходящее. – Ты не забыла обо мне?
Рука дрогнула, таблетки рассыпались по полу.
Рухнула на постель с рыданиями, уже не сдерживаясь. Как она посмела даже подумать об этом?
Дочка успокаивала ее, понимая, что мать дошла до ручки:
– Мама, не переживай, как-то выкрутимся, вдвоем ведь легче. – Голос дочери вибрировал от перспективы слепого одиночества. – Мамочка, не оставляй меня, что со мной будет?..
Так они и пролежали всю ночь, обнявшись, пропитав подушки слезами. Дочка уснула, мать же лежала без сна.
Как жить дальше? Что их ждет? До пенсии еще далеко, где найти работу в ее возрасте?..
Незаметно для себя погрузилась в воспоминания.
С той безоблачной поры минуло всего несколько лет. Как же она была счастлива, беззаботна и весела, пользовалась успехом у мужчин, вызывая ревность у мужа. Сейчас молодежь уступает ей место в метро.
Они готовились к предстоящей свадьбе.
В тот злополучный день всей семьей поехали покупать свадебные наряды.
У всех было приподнятое настроение, муж расслабился, удерживая одной рукой руль. Дочь, сидя рядом с отцом, переговаривалась с матерью и женихом, сидевшими на заднем сидении. Ремни безопасности для удобства отстегнула.
Зима. Машину слегка водило на скользкой дороге. Проезжали перекресток, можно было проскочить на желтый свет, да осторожный муж не рискнул, затормозил. Машину повело юзом к бровке, откинуло на дорогу. Дочку, сидевшую в пол оборота к ходу движения машины, бросило в сторону дверцы, ударилась затылком, стала оседать.
Через полчаса они уже сидели в приемном отделении скорой помощи дежурной больницы, ожидая приговора врача. Тот успокоил:
– Ничего страшного, девушка пришла в себя – сотрясение мозга. Через несколько дней можно будет забрать.
Дочь – ни в какую! Поехали за подарками и все тут! Забрали под расписку.
Когда мерили платье, невесту шатало, да предвкушение праздничного события пересилило здравый смысл.
К вечеру и вовсе скисла – нестерпимо разболелась голова, двоилось в глазах, рано пошла спать. Жених уехал к себе.
Утром родителей разбудил дикий вопль. Прибежали в комнату дочери, та судорожно терла глаза:
– Мама, я ничего не вижу!..
Их счастливая жизнь закончилась в одночасье.
Дочь таскали по врачам – те недоуменно пожимали плечами, не понимая причины возникновения слепоты.
Месяц, проведенный ею в больнице, и две операции ничего не дали, кроме того, что опустошили семейный бюджет.
Учебу в институте довелось оставить, свадьбу, естественно, отложили. Дочка стала абсолютно неуправляемой: то в истерику впадала, то в молчанку. Друзья и подруги потихоньку таяли.
А однажды пропал и жених, его трудно было в этом упрекнуть – мало, кто такое мог выдержать! Дочь же прорвало, более всех досталось отцу – тому нечего было возразить. Глубоко несчастный ушел к себе.
Утром вызвали “скорую” – отец хрипел, никого не узнавая. Инсульт. Далее больница, жена металась между парализованным мужем и слепой дочкой.
Недоумевала, почему у мужа не происходит улучшения, как у других, ведь он еще не старый? Врачи в один голос утверждали, что он должен пойти на поправку. Что-то с ним было не так.
А однажды утром медсестра обнаружила его бездыханным, лежащим на полу возле кровати, шприц капельницы был выдернут. Непреходящее чувство вины и перспектива превратиться в овощ перевесили желание жить.
Похороны лучше не вспоминать!..
Они остались вдвоем. Дочь была на грани помешательства. Она очень любила отца, и теперь ко всем ее несчастьям добавилось осознание своей причастности к его смерти.
Мать пригласила психиатра, тот предупредил – дочь в критическом состоянии, не исключен суицид.
Теперь даже в магазин за продуктами ходили вместе, да покупать стало не на что. Машину пришлось продать, этих денег едва хватило на погашение долга по кредитам за машину и квартиру. Все, что можно продать, было продано.
Выход все же нашла – сумела устроиться сама и пристроить дочь на работу в приемной комиссии частного вуза, где когда-то работала председателем.
Теперь дочка находилась под ее постоянным контролем. У нее появились подружки, стала более уравновешенной, порой даже забывала о своей слепоте, с ней заигрывали студенты – ее незрячесть не была заметна.
Как-то утром по пути на работу они случайно встретили бывшего жениха, рядом с ним шла молодая беременная женщина. Мать поздоровалась с несостоявшимся зятем, в женщине с удивлением узнала подругу дочери. Вежливо раскланялись.
Объяснять что-либо дочери не понадобилось. Из-за слепоты чувства у нее обострились, и казалось, происходящее она видит лучше зрячих.
Весь день девушка промолчала, вечером же впала в невменяемость, стала заговариваться, мать отвезла ее в неврологический диспансер. Через неделю одуревшая от транквилизаторов дочь вернулась домой. Теперь мать уже ни на минуту не оставляла ее без присмотра.
Несчастья сыпались на женщин как из рога изобилия. Весной в вузе начала работать очередная медкомиссия с целью проверки состояния здоровья преподавательского состава и персонала. Дочь не числилась официально. Матери отвертеться не удалось. Гинеколог долго осматривал ее, с каждой минутой все более темнея лицом. Больно мял груди. В результате дал направление в онкологический диспансер по поводу опухоли в груди.
И действительно, с этого дня женщина стала испытывать боли в левой груди. Ее мутило от страха, меньше за себя, больше за дочь.
Увы, прошли те времена, когда врачи скрывали от больных неутешительные диагнозы, теперь все с точностью до наоборот – пугают призраком летальности.
Дочка ходила мрачней тучи. Как-то проснувшись, мать увидела склонившуюся над ней дочь. Та, пронизывая темень незрячими глазами, прислушивалась к ее дыханию.
Пошевелилась, дочка успокоилась. А однажды мать подсмотрела, как дочка, взяв в руки ее медицинскую книжку, листала записи из истории болезни, водила ладонью по рентгеновскому снимку. Она как бы считывала руками снимок, непонятные записи врачей и, похоже, понимала.
По крайней мере, когда объявили окончательный диагноз болезни матери – узловая мастопатия, дочь не восприняла это как большую новость.
Врачи даже не извинились. Пугать больных – их работа, иначе ведь лечиться не заставишь, да и не заработаешь.
Как ни странно, болезнь матери положительным образом сказалась на отношениях с дочерью. Истерики прекратились.
Дочь редко оставалась без присмотра, но в теплые летние вечера просила мать оставить ее посидеть на скамейке возле дома.
Красивая девушка с мечтательными глазами, конечно же, привлекала внимание проходивших мимо парней, они подсаживались к ней, затевали разговор. В руках она неизменно держала книгу, снимая этим какие-либо подозрения в незрячести, заодно задавая тему для разговора. Развитие отношений по понятной причине не допускала.
Да нашелся такой, кого поведение девушки не смутило. Это был до безобразия непривлекательный юноша – тощий, сутулый, лицо прыщавое с реденькой бородкой, близко посаженные глаза, казалось, выдавливали наружу могучий орлиный нос, неловкая улыбка кривила узкие губы, приоткрыв щербатость зубов.
Молодые люди пришлись друг другу по душе, много говорили о книгах, театре, музыке. Она не подозревала о его уродстве, он – о ее слепоте.
Как изменился бы мир, если б мы были слепы к внешней привлекательности и зрячи – к внутренней!
Как-то мать решила подсмотреть, чем они там занимаются. Ее передернуло от возмущения: дочь сидела на коленях у парня и, запрокинув голову, неистово целовалась, предоставив полную свободу блуждающим по ее телу рукам уродца.
Всю ночь не спала, переживая за дочь, да понимала: девочка имела право на любовь, пусть такую.
Увы, продолжалось это недолго.
Однажды дочь прибежала вся в слезах – ее тайна раскрылась. Разгневанный юноша со скандалом ушел. Внешнее же его уродство благополучно перекочевало вовнутрь.
В результате – тяжелая депрессия с новой угрозой суицида...
Мысли возвратили ее в сегодняшнее время, дочь посапывала рядышком.
Итак, они остались без средств к существованию и каких-либо надежд на будущее. Она понимала, что найти работу в условиях кризиса, да еще такую, чтобы дочь находилась при ней, было нереально, оставлять же девочку без присмотра грозило непредсказуемыми последствиями…
К утру все же задремала. Разбудила ее дочь, наладившаяся в туалет, поразив легкостью, с какой передвигалась по комнате.
Дверь отворилась. Затаив дыхание мать следила за возвратившейся дочерью, уверенно нашедшей кровать. Склонилась над ней, боясь надеяться.
– Мам, дай поспать!
– Хорошо, хорошо, доченька, мне что-то попало в глаз, не посмотришь? – та привстала над матерью, включила настольную лампу:
– Ничего там нет, мама, все, я сплю.
Мать трясло от волнения.
– Мне что-то нехорошо, – обратилась к дочери, так ей показалось, на самом деле в горле клокотало, а исходящие из него звуки никак не образовывались в слова.
– Проснись! – заорала, да спазм пропустил лишь хрип.
Наконец, дочка открыла глаза, села на кровати, недоуменно глядя на мать:
– Мам, что с тобой, почему ты ползаешь по полу на четвереньках и воешь?
Помогла встать.
– Ты вся дрожишь, тебе холодно?
Господи, девочка совсем забыла о своей слепоте, по-видимому, стресс, вызванный перспективой слепого одиночества, на нее так подействовал.
– Сколько пальцев? – сумела выдавить из себя, раскрыв ладонь.
– Ты что, издеваешься? Пять!
Ноги матери подкосились…
– Позовите врача, мама открыла глаза! – откуда-то сверху спустился голос дочери.
Постепенно проявилось и ее лицо.
– Где я? – женщина осмотрелась кругом – больничная палата, в подтеках потолок.
– Мам, ты в больнице.
– Давно?
– Скоро неделя, врачи сомневались, что в ближайшее время ты выйдешь из состояния комы. А я верила, разговаривала с тобой, рассказывала, как мы теперь славно с тобой заживем.
– Доченька, как ты исхудала! – веки матери устало прикрылись, черты лица заострились.
– Мама, не смей закрывать глаза! – молчание в ответ.
– Не умирай! – голос дочери сорвался на крик.
– Мамочка!!!
– Не кричи, я прекрасно все слышу.
Губы женщины тронула счастливая улыбка – впервые за последние годы…