Как пахнет счастье
Дом, это не то, что построено из дерева…
- А патамушта морковь жрать надо! Себя не бережёшь, так о мальце подумай! – Агафий недовольно и резко поставил перед женой миску с очищенной морковью. – И не дуйся. Неча!
Анисья напыщенным пузырём сидела у кухонного стола и печально глядела на надоевший за эти месяцы продукт.
- Не из-за того я в печали. Сам знаешь, что скоро срок. Женщина размазала по щеке слезу и шмыгнула носом.
- Не начинай даже. Словно в первый раз! Уже триста лет одна и та же песня. Хватит. – Мужичок вышел, хлопнув дверью.
Женщина, придерживая тяжёлый живот, встала со стула и подошла к окну. Агафий со старшим сыном Тихоном складывал сено. «Успокоился, значит» - будущая мама вернулась к столу и сладко захрустела морковкой.
Маленькие, с ситцевым кукольным рисунком шторки, расшитые полотенца, кувшинчики и плошечки, наивные полочки с банками и травками, нехитрая утварь – всё это ладненько умещалось в крохотной кухоньке их небольшого дома.
Анисья уже и не помнила, сколько времени они жили в этом старом, деревянном домишке на пригорке. Это раньше был просто дом, а недавно, лет так сто пятьдесят назад, стал домом на окраине посёлка «Попоево». Агафий всё возмущался непонятностью названия: не то из-за постоянной пьянки местных мужиков, не то церковными попами в честь себя самих назвали они это место.
Посёлок рос, размножался большими и малыми домами и полуквартирами, а их жилище так и оставалось у леса. Сюда не доползло электричество. Единственной потугой цивилизации был магазинчик недалеко, в одном километре. Там и узнавали все местные новости молчаливые муж и жена. Эту странную пару тоже знали многие. Супруги были неопределённого возраста, да, собственно его никто и не определял.
***
- Милый, иди скорее, смотри, какие я шторы купила в детскую! Давай сразу повесим!
- А вдруг мальчик будет? Салатные почему? Мальчишки синее любят.- Сергей подошёл к растерявшейся жене и обнял её. – Ну, ничего, главное, чтоб красиво было.
Алиса разложила покупки на детской кроватке и улыбнулась мужу. – Я так счастлива! Больше года ждали! Подумать только! Мне казалось, что это никогда не закончится. Наверное, до конца жизни буду ненавидеть психологов, соцработников и медиков. – девушка расхохоталась и прижалась к мужу. – Ведь мы молодцы, правда? Всё преодолели, потому что вместе! – Она посмотрела в глаза самого родного для неё человека и почувствовала прилив счастья и необыкновенной радости.
- Пойдём собираться, а то опоздаем. Сергей осторожно погладил жену по белокурой голове. Обнявшись, они вдвоём отправились вниз, в гостиную.
Красная папка – толстая и официально строгая, важно лежала на стеклянном столе. Это была сейчас самая дорогая вещь в доме и в жизни супругов Зайцевых. Полтора года нервов, трудов, подготовок, опросов. Их многократно тестировали, сканировали, оценивали, проверяли, профессионально унижали и плевали в самые затаённые уголки души. И вот, наконец, тададамм! Им позвонили и сказали, что они могут приезжать! Это были самые значимые слова для Алисы после слов в ЗАГСе, когда она выходила замуж. Она еле дозвонилась до мужа на работу, чтобы сообщить радостную новость. Ей хотелось сразу всё: плакать и смеяться. Она была готова моментально бежать с документами на встречу. Но конец пятницы притормозил её порыв. Как пережить ещё два выходных?! Невыносимо! Терпеливый и размеренный муж успокаивал: «Мы столько терпели и что нам какие-то пару дней!»
Сергей поначалу был против. Ему придумки жены казались бредом. Он рос в обычной семье и не понимал иные модели семейного уклада, а тут Алиса со своим «хочу». Ему тридцать, ей двадцать шесть, женаты пять лет. Приговор врачей был твёрд. Сергей готов был прожить вдвоём, путешествуя и наслаждаясь тихим семейным счастьем, но натиск жены не давал ему выбора. После своего первого отказа говорить на эту тему, он увидел, что Алиса тает и закрывается от него. Потом сам попытался вникнуть и разобраться. Втянулся, стал задавать ей вопросы, проникся. Идея стала общей. Видя, как жена расцвела и странно изменилась, стал активней участвовать в процессе. Полное принятие пришло не сразу. После первых занятий по подготовке приёмных родителей наступила паника. Хотелось спрятаться, убежать, не допустить. Ночи без сна, слёзы жены, уговоры – смирили. И вот, сегодня они едут выбирать малыша! Им нужен был новорожденный ребёнок и поэтому ждали много месяцев. Сергею было всегда дико - на никому не нужных детей очередь! Как такое вообще может быть, в его не искушенной голове не укладывалось.
***
- Опять в школу вызывают? Я поседею скоро. Иди, сам сходи! Не могу уже в глаза учителям смотреть. Ирина выбрасывала на мужа куски негатива, словно это он набезобразничал в школе, и его за это полагалось выпороть.
Виктор просто молчал, давая возможность жене выплеснуться.
- Хорошо, Ирочка, я схожу, не переживай. Сам с ним поговорю, с этим убийцей покоя. – Вздохнув, мужчина решил, что если он отправится на судилище сытым, ничего страшного не произойдёт и продолжил стучать вилкой по ужину, уничтожая его аппетитное содержимое.
Ирина мыла посуду и смотря на воду, мерно смывающую пену, вспоминала. Она всегда хотела, чтоб их дети были похожи на мужа. Этакие рыжики с веснушками на белоснежной коже, словно солнышко чихнуло на милые щечки и летний ветер вскудрявил густые шевелюры. Так и получилось. Судьба выбрала для них именно такое дитя. Митька был копия отца – они одинаково хмурили носы, когда злились и похоже двигались.
Однажды она чуть не умерла от страха, когда её рыжий карапуз залез на крышу соседского сарая и собирался прыгнуть оттуда, метя в старое корыто. Доска проломилась, когда он присел, чтоб посильнее оттолкнуться. Каким-то чудом он не упал на вилы и грабли. Провалился громко, под душераздирающий крик соседа и свой фальцетный писк. Она, увидела из окна процесс полёта и едва успела выбежать босиком во двор. Сразу получила в объятья грязнорыжую ревущую массу из ребёнка, рваной одежды и клубов пыли и заноз. Ополоумевший сосед, тряс ребёнком и кулаками. Требовал чуть ли не евроремонт сарая и угрожающе калькулировал расходы. Митька, потрясенный соседом и событиями, тихонько подвывал уже откуда-то из-под маминой подмышки. Женщина пыталась извиниться, оправдаться, успокоить. Соседский фонтан брани иссяк. Довольный, что схлопотал себе для сарая новую крышу, взамен ветхой, сосед пошёл прочь.
Начиная с Митькиных первых шагов, Ирина никогда не жила в состоянии покоя. Она постоянно куда-то бежала, откуда-то снимала, оттаскивала, вынимала свое чадо. Приходилось извиняться перед соседями, друзьями, родственниками.
Но она была не готова променять это беспокойство на все блага мира. Сколько лет она пыталась стать мамой! Бесконечные анализы, уколы, обследования! Кто из них двоих был причиной неродительства? Не раз супруги обсуждали эту тему. Между ними жила боль, не давая полноценно наслаждаться друг другом. Мелкими осколками расплескались в их душах обиды, вина за несбывшееся и несостоявшееся. Невысказанные претензии оседали в организме болезнями, депрессиями. Раны саднили, ныли и мешали.
***
«Анисья – означает блаженная. Вот и судьбинушка у меня такая горемычная» - размышляла женщина. - За всё платить приходится. Тихона отвоевала себе, да и тот дурак-кулибин чёртов. От последнего его изобретения чуть полдома не выгорело. Как придумает какУ машину дивную и начнёт испытывать, так хоть из дома беги! Говорю ему, что люди давненько всё придумали, местов в мозге нету для идей-то новых. Всё равно чудит».
Анисья принимала наказание. Знала, что заслужила кару за непослушание. Она нарушила правила и должна отвечать за это, а муж страдал из-за неё. Агафий сначала злился, а потом свыкся с участью. Простил жену – любил очень и жалел. Ведь от судьбы не уйдёшь. Тихон был первенец. Пока ждала его – ещё ничего, радовалась, а всё ближе к родам стала грустнеть. Агафий видел страдания жены и ничем помочь не мог, только уговаривал: «Так положено. Не мы первые. Вспомни, как сами росли в людских семьях. Выросли и теперь помогаем». Анисья тихо плакала в платочек и понимала, что муж прав и дитятю придётся отдать.
В нужный срок спрятала и не отдала людям ребетёнка. Агафий бегал искал их, сокрушался: «Что наделала, дура баба!» Когда нашёл - поздно было. Ход событий нарушился, у людей прошло нужное время. Наказали себя только – Тихон непутёвый народился, балластом для родителей стал. И к людям не пошёл и домовым не стал. Привязать к себе мать захотела, не дала своей дорогой идти. Вот и загубила парню судьбу. Зато любила его больше всех.
Она вспоминала, как лет четыреста назад её бабушка рассказывала: «Человек – существо удивительное и в нём понамешано разного. Нельзя дать ему самоуничтожиться – помочь ему надо. Люди не понимают, какими богатствами владеют. Уроки дать, показать, уберечь – вот наш долг. Мы – племя древнее, домовое, потому дом сберечь должны любыми путями. Дом – это же не то, что из дерева построено, а то, что выстроено внутри, в душе. Вот его то и нужно сохранять. Дитё в дом счастье несёт. Коли не может родить баба, помочь надо. А кто ж кроме нас поможет-то?». Анисья скучала по бабушке. Как ей не хватало её сейчас!
. ***
Колотясь ознобом от волнения, Алиса сидела рядом с мужем в кабинете главврача и ждала, когда их поведут знакомиться с малышом. Она никогда не забудет этот миг между «до» и «после».
«Девочка. Три недели от роду. Подкидыш. Как раз такая, как вы хотели. Вам просто повезло. Вас проводят», - слова врача отчеканивались в Алисиной голове.
Они семенили за медработником по каким-то замысловатым коридорам с пёстро разрисованными стенами. Двери, опять двери, лестницы. Мимо мелькали нянечки в белых халатах, дамы в деловых костюмах, женщины с огромными кастрюлями. Пахло молочной кашей, чаем и моющими средствами.
Остановились перед стеклянной дверью. В голове вихрь, сознание спуталось. В чьих-то руках маленькое существо с синими глазёнками. Алиса машинально взяла протянутый комочек в нелепых пелёнках и прижала к себе. Оттуда, из глубины Вселенной, её внимательно изучал чей-то серьёзный взгляд. Мир молодой женщины перевернулся и утонул в притягательной синеве. Это великолепие было создано именно для них с Сергеем, и никакая сила не смогла бы остановить те эмоции и чувства, которые нахлынули на женщину. Она смотрела на умилённое лицо мужа и её сердце ликовало. «Она наша!– читала она в глазах Сергея.
Документы подписывал муж. К молодой маме сознание ещё не вернулось и она безмолвно, боясь лишний раз вздохнуть, двигалась за процессией. Поздравления, прощание с прослезившимся персоналом, напутственная краткая речь главврача и, наконец, выход на улицу.
Резкий контраст между удушливо казённым и свежим воздухом вмиг отрезвил голову. Алиса бережно несла своё хрупкое счастье. Настенька! Так решили назвать дочь. Сергей придерживал жену под руку, норовя заглянуть в свёрток.
-Дома насмотришься. Мы упадём. Осторожно!
Алиса нежно посмотрела на Сергея. Между ними произошло нечто важное, о котором не говорят вслух. Она чувствовала себя наполненной. Ей казалось, что люди оборачиваются вслед, видя её сияние.
За всю дорогу из свёртка не раздалось ни звука. Дети системы не умели звучать. Им некого было звать, потому что никто не приходил. Только по времени и только по нужде. У молодой мамы затекла рука, но она боялась пошевелиться. Сергей так осторожно вёл машину, что это превращалось в угрозу добраться до дома к полуночи.
***
- Ирочка, мы дома!
Два одинаково рыжих мужичка: отец и сын, ввалились в прихожую и, весело смеясь, стали снимать с себя заснеженную одежду. Ирина вышла к ним из кухни и наблюдала за всей этой вознёй с умилением счастливой женщины.
- Мама, я победил! Мой снеговик больше папиного!- Митька прыгал на одной ноге, пытаясь вытащить вторую из штанины.
- Ты мой герой. Мойте руки и обедать! – Женщина поцеловала сына в разгорячённую макушку и вернулась в кухню. Там что-то вкусно жарилось.
Еще несколько лет назад она и подумать не могла, что такое счастье возможно. Сам факт беременности - чудо. Пока ждала Митьку – токсикоз, расшатанные нервы казались подарком, после многих лет безнадёжности. Ирина с удивлением подумала, что совершенно не помнит ни родов, ни пребывания в роддоме. Видимо, стресс был настолько сильный, что смыл из памяти некоторые эпизоды жизни. Когда она напрягалась, чтоб вспомнить, её накрывала такая сильная головная боль, что она решила больше не пытаться.
- Мама, сегодня крёстный приходил. Сказал, на новый год подарочек под ёлку положит.
Митька ворвался в кухню так же стремительно, как в её жизнь. Хлопнулся на табурет и принялся уминать мамины блинчики с вареньем.
- Не спеши, жуй медленно! – Ирина знала про крёстного. Когда это началось, они ходили к психологам, врачам. Дети часто выдумывают себе виртуальных друзей. Нехватка внимания. Но это, казалось, не их случай. В Митьке растворены были оба родителя. Пришлось смириться и просто подождать, пока их сын перерастёт свои фантазии.
Ирина сама точно не знала, во что верит, но иногда чувствовала, что какая-то неведомая сила оберегает её ребёнка. Столько было случаев, когда точно быть беде, а оно вон как – обходилось.
***
- Мальчик он хороший, умненький. И оценки неплохие, но поведение…
Пожилая учительница покачала головой.
- Дак, ум у него в отца. И характер тоже.
- Вы, как крёстный, повлияйте! Ну, куда это годится – матерные частушки на всю школу орал.
Женщина грустно посмотрела на собеседника.
Агафий скрыл в рыжей бороде улыбку и постарался придать себе серьёзный вид.
- Гены это. Прадед озоровал так же. Бывало, всем миром успокоить не могли, как напьётся и пойдёт гулеванить.
Гордость за предка распирала, и мужчина едва сдержался, чтоб не поведать о подвигах прадеда.
- Повлияйте как-то. Родителям скажите, что в следующий раз педсовет собирать будем.
-Не серчайте, родителей не надо беспокоить. Сам с крестником поговорю. Внушу, накажу.
Агафий пожал сухонькую ручку пожилой учительницы и побрёл к двери. Пришлось пригнуть голову – школа старая, просела. Богатырскому росту такие дверные проёмы не подходят.
«Опять внушениями заниматься. Малого надо успокоить маленько, да и родителям ума разума не помешает», - после таких сеансов очень голова болела, поэтому Агафий применял силу в крайних случаях. «Анисья обходится своими травками и заговорами, а мне вот приходится мозгами работать», - мужчина недовольно скривился, вспоминая предстоящую работу. «Добрый вестник», тьфу. Дали имечко Агафангел! Пошто ярмо навесили такое. Вот и ношу вести эти добрые. Мне бы кто принёс эти самые вести, а то к одному в школу на собрания, другим в роддом. А потом затуманивай им головы, чтоб не догадались», - мужчина зябко поёжился и плотнее натянул шапку. Холодно. Январь.
Они с Анисьей любили Митьку и отдавали людям его с трудом. Агафий помнил то время. Слёзы, мольбы жены, тяжёлая атмосфера дома. Ему, как всегда, пришлось труднее всех. Нужно было внушить семейной паре, что они станут родителями. Ирина всё не могла поверить, что после стольких лет она забеременела. Вот и метался Агафий меж двух огней. Девять месяцев кошмара – Ирину держать под мОроком, а Анисью, носящую Митьку, успокаивать.
Агафий гордился всеми своими детьми и понимал важность своего предназначения. Жене только никак не мог внушить столько столетий простых вещей. Баба есть баба! Куда ей до великих целей! Её дело - знай, рожай и оберегай!
Мужчина вышел из покосившегося здания школы и ещё раз оглянулся. Маленький силуэт виднелся в окне. Лицо учительницы было серьезно, она пыталась что-то вспомнить, но не могла. Улыбка исчезла в ярко огненной бороде. Агафий поправил стёганое одеяло в санях, удобно умостился и дёрнул поводья. Лошадь тряхнула головой и послушно потрусила по привычной дороге.
***
Домовые старели, но не так быстро, как люди. Их время считалось с другой скоростью. За свою жизнь они успевали многое. Как правило, несколько поколений одной человеческой семьи закреплялось за одной семьёй домовых. Женщина погрузилась в воспоминания и выпала из действительности. Резкий хлопок двери выдернул её из забытья.
- Наши-то поехали ужо! Готовься. Вечером пойдём смотреть.
Агафий с довольным раскрасневшимся от работы лицом шумно вошел в дом.
На его круглой веснушчатой физиономии сияла гордая улыбка.
- Дождались! Анисья засуетилась на кухне. Налила мужу крепкого чая, стала собирать узелок с какими-то нужными травками и предметами.
- Да не спеши. Время до вечера ещё много. Пока доедут ещё. Успеешь приготовиться.
Агафий развалился на стуле и неспешно, со смаком стал отхлёбывать ароматный напиток из огромной чашки, следя за снующей по кухне женой. От предвкушения больших дел его просто распирало. А что мужику надо? Осознавать свою нужность и силу. Этого у Агафия сейчас было хоть отбавляй. Отбавлять не хотелось.
Анисья родила почти три недели назад. Её фигурка стала по-прежнему аккуратной. Домовушкам, не так, конечно, как настоящим ведьмам, но тоже кое-какие приёмы женской красоты ведомы. Вместе с родами прошли плаксивость, нервы и она снова превратилась в любящую жену и хранительницу очага. Предстояли новые хлопоты: новорожденная Настенька нуждалась в пристальном внимании. Пока молодые мама и папа обучатся, привыкнут, нужно быть незримо рядом. Охотников до чистой новой души предостаточно и сами родители людские не справятся. Анисья готовилась к обрядам. Агафий не мешал - не лез в бабьи дела. Своих предостаточно.
«Крестнику обещал подарок под ёлочку – машинку выстрогаю. Модно у людей деревянные игрушки стали – хэндом называются», - домовой открыл свой ящик с нехитрым инструментом и разложил на столе деревяшки.
Тихон ввалился в дом с охапкой дров. Отряхнул овчинный воротник от снега.
- Как вовремя, сынок. Как раз закончились дрова. - Анисья с нежность посмотрела на сына.
***
- Смотри, дорогой, у Настеньки на шейке кулон старинный. Не будем снимать.
Алиса бережно переложила спящую дочь в кроватку и обняла мужа. Они стояли, обнявшись, и смотрели на свою девочку.
Из оконной темноты ими любовались четыре глаза.
***
- Мама, я же тебе говорил, что крёстный принесет подарок. Смотри, под ёлкой машинка!
- Откуда? Ирина взволнованно посмотрела в тёмное окно. Ей показалось, что мелькнула чья-то тень. Показалось.
***
Над посёлком Попоево плыл лунный свет в аромате хвои, блинчиков и горячего молока. Так пахнет счастье