Исход из Содома (На конкурс)

#alterlit_contest #моявоображаемаякнига

1492 г. Русь в ожидании конца света. Набожная семья, спасаясь, покидает город; претерпевая путь сомнений и раздора, она находит прибежище в богатом монастыре, разросшемся на крестьянских землях, где каждый в разговорах и думах переосмысляет себя.

Трейлер:

Куда бежать, если господь решил покончить с миром? Ангел сказал: беги на край света. Неужели там нас ждет бог? Не люди ли там? Может, там нас встретит боль?

Колеса скрипят и ноют наши иссохшие в заботе мозги. Мы убегаем, зная, что конец – повсеместное явление, от него не скрыться. Но люди верят в плоскость земли, а значит – можно перепрыгнуть за край. Мама, мама, я туда! Я спрятался! И тогда бог не достанет, но зачем тогда верить в него, если боишься? Как можно бежать от бога и верить? Два разных направления постигать одновременно… Мама, мы умрем с голоду; мы ушли от людей, жестокости, краж и поборов, чтоб умереть в поле, как слабые звери, съедаемые более сильными.

Чтобы выжить, нам надо вернуться. Никакого края нет; больше тебе скажу, мама, никакого бога нет. Мы убегали от призрака. Есть только люди. Такие какие везде. Других не придумали. Кто? Никто. Сами себя.

Бог должен увидеть наши язвы и сигнальные знаки, когда горят стога, деревни, города и пылают в огне люди вместо чучел. И висит на столбе очередной жидовствующий, облепленный жирными мухами. И духовные стихи над еретиком гнусавит калека с клюкой и замотанным носом.

Мы же покинули грешное место, что еще от нас требовать? Один пал жертвой праведной, оставленный на дороге. Мы целовали его в серые губы. Смерть покрывала нас. Но мы выскальзывали, мы, люди, – скользкие. Мы умеем. Но за нами надо приглядывать. Чтобы ничего того. Как за маленькими. Иначе найдем потаенное. И разожжем пожар греха в сердце. Это так. Бог всегда ведал. И всегда верил в нас. В наш детский мир. Мы – это мы. Это гнет смерти, надвигающийся тошнотой, комом с горы, на которую не покусишься взойти. Потому что священна и свята. Христос всходил на такую. Но только единожды. Христос это вам не Сизиф. Тот поднимался тяжело, а назад скатывался кубарем, как пьяный. И до сих пор скатывается. Так папаша в похмельном угаре встает с грязного пола, и на заднице у него – следы от солдатских сапог.