ШЕЛ В КОМНАТУ, ПОПАЛ В ДРУГУЮ
(Б. Ханов «Развлечения для птиц с подрезанными крыльями»; М., «Эксмо», 2020)
#новые_критики #новая_критика #кузьменков #зоил #эксмо #ханов #логорея #графомания
Ханов пишет быстрее, чем я успеваю читать: по сю пору только два романа и одолел. Обоим не повредил бы грибоедовский эпиграф «Шел в комнату, попал в другую», – результат диаметрально противоположен заявленной цели.
В «Непостоянных величинах» Б.Х. затеял писать портрет российской школы, но написал пародию. Право, смешнее «Географа». Вообразите: москвича отправляют в казанскую школу работать учителем, чтобы спецагент под прикрытием выведал у тамошних кибальчишей их военные тайны. И что в итоге разузнал Штирлиц Бондович Пронин? – ей-Богу, вы ахнете: учитель зависит от произвола детей, получает низкую зарплату и завален ненужной отчетной документацией. Top secret: перед прочтением сжечь. Но чтоб до этих истин доискаться, не надо в преисподнюю спускаться. А уж одолевать 380 страниц нудного, бессобытийного текста – тем паче.
В «Развлечениях» цель была еще масштабнее: парадный портрет поколения миллениалов. Который, само собой, обернулся недружеским шаржем. По-другому быть не могло.
Начать логичнее всего будет с литераторов-миллениалов. Ханов в одном из интервью объявил: «Я нахожусь в числе молодых авторов, которые описывают тенденции и поднимают темы, не отраженные в книгах писателей из девяностых и нулевых. Складывается такая среда, в которой взрастут авторы бестселлеров будущего».
Во как. Сдайся, враг, замри и ляг. Не помню, правда, случая, чтобы площадка литературного молодняка выдавала что-то серьезнее почеркушек-однодевок. Немзер (Анна, не путать с Андреем): трансгендеры, рэп, тяжкая участь чеченских геев. Гептинг: феминизм, #MeToo. И прочие актуальные тренды. Тексты такого свойства скисают, едва успев доехать до типографии. А если отвлечься от текстов и обобщить, неизбежно упремся в Чорана: «Стремление быть современным есть признак колеблющегося ума, который не преследует никаких внутренних целей».
То же у Ханова. Ему невыносимо хочется быть злободневным: веганство, анархофеминизм, соцсети, хипстеры, инкурабельная правозащитная озабоченность. Результат: все та же однодневка, при смене повестки дня обреченная на забвение. За полным отсутствием внутренних целей, как и было сказано.
Ну что, морально дозрели до спойлера? Начнем, пожалуй. Хотя…
Ханов еще в «Непостоянных величинах» постулировал: «Русский роман – это доведенное до совершенства искусство чесать языком... Рефлексируют в нем по любому пустяковому поводу. То герои диспут заводят, а то и сам автор в думы ударяется. О душе, о роли писателя, о судьбах России. Куда без этого».
Стало быть, морально приготовьтесь к тому, что действия в «Развлечениях» хватит от силы на десяток-полтора страниц. Герои будут до полной читательской одури протирать джинсы-скинни в пивных барах и муторно рассуждать ни о чем:
«Человек – это картотека речевых стратегий. Он не сводится ни к сумме обстоятельств, ни к сумме поступков, ни к сумме намерений, потому что, строго говоря, человек – это и не сумма вовсе, а набор сингулярностей, которые беспрестанно пополняются и меняют весь расклад. Человек окружает себя привычками и ритуалами, иногда разрушительными, иногда чудными, почти всегда избыточными. Он узнает себя в других и утаивает собственную сущность от типа, с которым пересекается в зеркале. Он одержим химерами: любовью и счастьем, истиной и красотой, порядком и покоем», – из чистой гуманности привожу лишь треть пространного пассажа, замешенного на лютой логорее.
И раз уж к слову пришлось: сочинение «Как я провел лето в библиотеке» занимает немалую часть текста. Латур, Лакан, Лихачев, Жижек, Фуко, Гари, Франзен со товарищи – намек поняли? Поаплодируйте.
Думаю, поняли и то, что на мало-мальски занимательную интригу рассчитывать не приходится. Экшн – это для плебеев, а у нас – портрет птиц с подрезанными крыльями.
Ох. Кажется, добрались и до спойлера.
Нелегкая занесла в приволжский город Элнет Энер, столицу республики Беледыш, пивного блогера Елисея, этнографиню Иру и мажора Марка. Богаты они едва не с колыбели ошибками отцов: «Представление об общественной пользе схлопнулось, спустилось до ранга остаточной, усталой иронии. Никого не тянуло ни в космос, ни на завод, ни на северные стройки».
Кроме того, у каждого в анамнезе глубокая личная др-рама. Елисей мается фарингитом – похоже, доблогерствовал до заброса желчи в пищевод со всеми побочными. Асексуальная и аутичная Ира на кой-то черт затеяла роман с парнем, которому вынь да положь интимность и ласку, – пришлось расстаться. Марк сбежал от деспотичного отца, большого атомного босса. Ира и Елисей убивают время в барах, Марк в номере-люкс жрет в одну харю бурбон со сливовым соком. Крылья-то подрезаны, сочувствуйте.
Тем временем в Элнет Энере затевают фестиваль крафтового пива. «Мэрия одобрила проведение фестиваля на территории центральной ярмарки, хотя здесь в 1555 году произошла последняя битва между защитниками города и войсками Ивана Грозного. С обеих сторон пали тысячи бойцов, и это место в народной памяти прочно связано с горем и скорбью». Странное дело: ярмарка на месте скорби почему-то никого не возмущала. Но Ира, вся такая протестная, затевает акцию: раздачу пирожков и листовок – кто б их еще читал, накидавшись добрым элем. Тут и Елисей, в хлам пьяный, впрягся: фестиваль, мол, отвратителен. Те еще комиссары в пыльных шлемах, ага. Дело кончается по-элиотовски: not with a bang but a whimper. Суд обошелся со смутьянами по-матерински ласково – 30 косарей штрафа. Сочувствующий Марк снимает с банковской карты миллион, вручает Ире и топится. Занавес. Ах, простите, еще нет: Навальный в очередном ролике упомянул акцию – жизнь удалась. Вот теперь занавес.
Дмитрий Косырев в «Огоньке» пускал сладкие слюни: «Они лучшие. Лучшие люди своего поколения, настоящая элита». Элита, значит? Ну-ну.
Елисей – высшей пробы 3,14… продолжить бы, да Роскомнадзор не велит. Люмпен-интеллигент, фатально не способный заработать себе на жизнь. И вообще ни к чему не способный, кроме рассуждений о сингулярностях. Да, еще время от времени пошутить может – мило, по-детски: «В коридоре общежития он расклеил объявления: Потерялся ручной уж. Тот, кто вернет кусачую радость хозяину, получит вознаграждение 500 рублей. Просьба звонить вечером. И приписал внизу вымышленный номер».
Ира прячет за анархофеминизмом тяжелую психопатию. Трудно предположить, что сраное мужло мешает девке куклами-оберегами заниматься. Ан нет, ее темные силы злобно гнетут. Скажут ей: «У тебя, кажется, гормоны подскочили», – надо срочно облить собеседника пивом: «Она, наверное, с воодушевлением разбила бы бокал об его череп, если б не свидетели, и запихала бы ему в глотку осколки стекла». Назовут женщиной – вообще трагедия: «Он назвал ее женщиной! Подчеркнул это! Напыщенный мудак! Да пусть у него там стручок отсохнет». Накапайте уже стакан эфирной валерьянки. Но боюсь, и она не поможет: случай запущенный.
Марк порвал с отцом-олигархом – коррумпированным, никак иначе. Высокие идейные соображения вовсе не мешают блудному сыну ежемесячно получать от родителей миллион российскими дензнаками. Бунт против папы на папины же деньги – ой, чтоб я так жил! И тоже склонен к юмору в коротких штанишках: «По центру Воронежа расклеил ложные объявления о пропаже длинношерстных котят с тигровым окрасом».
Воспринимать этих недорослей всерьез – да Боже упаси. Ханов славен симпатиями к марксизму – тут не грех бы вспомнить товарища Ленина: «Бывают люди, которым “хочется возразить”, а что, как, почему, зачем, это им не дано». Впрочем, и понимать-то здесь особо нечего. Самовыражаются детишки и самоутверждаются. Возраст такой. Кстати, не имеющий отношения к паспортному.
Лишнее тому подтверждение – стиль «Развлечений». Будто старалась пионерка из литкружка, тяжело травмированная Даниэлой Стил: «На лице Иры застыло то же, что и в баре, выражение элегической отрешенности, притягательной, как солнечное затмение или рассветный туман над озером»; «Елисей глубоко взволнован и наэлектризован, словно испил тока из люминесцентных фонарей, двумя плотными рядами выстроившихся вдоль прямого, как стрела, пути».
Что занесем в графу «Итого»? Немного. Девиантным фемкам, наверно, понравится. А остальным – вряд ли: шел в комнату, попал в другую. Ничего, и хуже бывает.
