Дети мои
Ох, доченька моя, ты прости меня, но только это тебя уберегло от греха.
Натерпелась ты. Только это. Ничего, ничего, ты выкарабкаешься. Молитва твоя сильная. За тебя мать твоя молится. Горячо молится. А для меня вы обе дочки и люблю я вас.
Не ругай, не ругай санитарок. А что не ухаживают за тобой, то от этого душе твоей польза, ты молись за них, им тоже несладко. Поработай-ка сутками с утками вашими за копеечки-то.
Знаю, знаю. Все помыслы твои знаю. Знаю и о чём ты на работе думала и чем занималась – знаю. Вот то-то и оно милая. Только сейчас ты отца своего небесного вспомнила.
Знаю, знаю, что раскаиваешься, прощаю, прощаю тебя голубушка. С таким лицо-ом? Муж бросит? Не-е-ет. Не уйдёт. Чего? Хирурги не смогут, а я смогу. Я всё могу.
Не посадят, не посадят его, не переживай. С такой молитвой, что из твоего сердца грешного исходит ещё и остальных узников амнистируют.
А твоего-то, на днях отпустят. Посидит, посидит чуток и отпустят, да не больно, не больно ему было. Дубинки-то стражничков-то они лечат, не калечат. Да не про тело. Я про душу, про душу говорю родная моя.
Верь, ты только верь. Я сделал так, что бы в Думе отменили закон о домашнем насилии. Временно, временно. Теперь, за телесные, средней тяжести, причинённые жене, мужу административка полагается. Ну не навсегда конечно, надо будет – вернём на место. А не то распоясаются тогда мужички-то. Нельзя этого допустить, ох никак нельзя. Они ведь все дети мои люблю я их. Как и вас – жен – дщерей моих. Все вы дети мои.
Ты поплачь, поплачь родная. Это покаянные слёзы-то. Да я и души грешной врачеватель и адвокат и судия наивысшей категории, голубушка ты моя. И пластический хирург. Носик твой поправим, шрамик разгладим на щёчке твоей румяной, грудь подтянем, подтянем. Мужу твоему подарочек будет. И детишки пойдут. Пойдут, пойдут.
Как бесплодна? Родишь. Кто сказал? Я твой врач. Мне доверяй. Анализы? Тю! С такой молитвой как у тебя ты пятерых родишь. Анализы.
Ты гро-о-омко кричала. Как никто не слышал. Слышал. Да сосед Алексей слышал, как ты на помощь звала. Не ругай, не ругай и не осуждай его голубушка, что испугался он. Он побежал, да стражей-то и позвал.
Да, смалодушничал он. Потому что шибко гордый он. Думал он, что за пояс всех заткнёт, мир покорит, а как увидел мужа твоего разгневанного, да как тот тебя по личику твоему прекрасному прикладывает, так и гордость его улетучилась.
Таким душам как у Алексея не положено испытание властью давать. Иначе дров наломать может себя и других погубит, а вы ведь все дети мои.
Почему я малодушия людские попускаю? Отвечу. Душа в вас живая и свободная, словно птица лесная. Куда хочешь туда и летит – свобода. А ежели в клетку её посади, отборным просом корми, чистой водицей из ручья пои, так она и петь перестанет и потомство не выведет. Душа-то она такая, не машина заводная.
Тут золотая середина нужна в воспитании души-то. Вот и приходится мне за вами чадами моими неусыпно приглядывать. Слыхала, небось, у вас на предприятии слово такое есть «софинансирование?» Что такое? Поясню радость моя. Это когда ты копеечку кладёшь, а работодатель-начальничек твой на эту копеечку две копеечки кладёт, а то и поболее. Так же и у меня с вами. Первый шаг выбираете вы: в добро или во зло вам шагнуть, а дальше я свой ход делаю или по головке поглажу, или розгой приложу, но всё с любовью, с любовью милая моя голубушка. А иной раз и выбор вам даю. Нате. Мол, выбирайте сам себе наказание.
Ну что значит много вас таких грешников. Для меня – мало. Ну, сколько, сколько, вот любите вы цифры, цифры. Ну на 7 декабря 2020-го года было всего 7 830 458 560 душ, это не считая упокоенных со времён Адама и Евы. Каждый день я с каждой душой разговариваю. Нет, не только с тобой. Я один. На всех, на всех меня хватает и сейчас с такими же как ты грешницами разговариваю.
Как не могу, радость моя. Я всё могу.