Как стать приличным писателем

#новая_критика #новые_критики #лёха_андреев #в_помощь_начинающим_писателям

Реклама в Интернете совсем свихнулась: мне теперь предлагают спортивные лифчики и курсы писательского мастерства. Очевидно, эти вещи связаны: писательство стало новым спортом для скучающих блондинок, и основная техника писательских курсов – тянуть время и деньги. Но с галёрки мне кричат «Критикуешь – предлагай», поэтому я предлагаю вам альтернативное пособие, которое устроено наоборот: его можно прочесть быстро и бесплатно. Всего пять советов, по числу пальцев на одной руке. Вторую руку писатели обычно используют для другого. То ли огрызок карандаша держат, то ли ещё какой инструмент. Ну и ладно, нам хватит одной руки.

(1) Get a life

В буквальном переводе это выражение звучит очень пафосно: «обретите жизнь». А на самом деле, это значит «займись делом, ботан».

В начале 1999 года, когда мы запустили интернет-издание Gazeta.ru, у нас в редакции из восьми сотрудников был только один человек с образованием, близким к журналистике (МГУП). Когда в конце того же года запустили проект Lenta.ru, редакция сильно выросла, и в ней появилась ещё парочка людей с журфаком в анамнезе – но это тоже было на уровне статистической погрешности. Два самых популярных новостных издания Рунета создавались без всего того, чему учат на журфаках. Наш главред Антон Носик был по образованию урологом.

С литературой та же петрушка: мне трудно вспомнить хорошего писателя, закончившего литинститут или филфак. Хотя выпускников подобных вузов – море, они где-то «работают с текстами» и частенько лезут поучать других. Но приличные писатели среди них появляются так же редко, как среди всех остальных людей.

Конечно, если вы любите копаться в книгах и раскладывать их по кучкам – вам, возможно, будет полезен литвуз. Правда, вменяемую теорию литературы вы там не получите: все теории гуманитариев являются объедками со стола технарей и естественных наук. Но вы можете разучить красивые названия кучек, по которым принято раскладывать книги. Это поможет вам устроиться в книжный магазин или даже выйти замуж.

Если же хочется заниматься писательством, лучше получить какое-нибудь приличное образование и профессию. Обоснование такого подхода мне впервые встретилось в «Докторе Живаго». Там главный герой чётко объясняет сам себе, что поэзия как спонтанное творчество не может быть «постоянной работой», которая будет тебя кормить. Зато наличие востребованной профессии врача позволит заниматься поэзией именно тогда, когда вдохновение, а не «по звонку».

От себя добавлю, что в таком подходе есть ещё два плюса. Во-первых, нелитературная работа даёт опыт и знания, которые можно использовать в писательстве (если только вы не приняли твёрдое решение всю жизнь переписывать чужие тексты).

Во-вторых, «профессиональные писатели» обычно становятся рабами издателей, которые диктуют писателям не только условия договоров, но и темпы работы, тематику произведений, обязательные мероприятия для посещения и даже те слова, которые вы должны там говорить (например, рекламировать книги «коллег по цеху», даже если те бездарны). В итоге «профессиональный писатель» почти не отличается от «профессиональной любовницы». Но если у вас есть другая стабильная работа, ваша творческая деятельность будет свободна от таких сомнительных отношений.

(2) Блокнот важнее стола

Ещё в детстве меня удивлял образ писателя, который ежедневно садится за стол – и пишет, пишет, пишет… Позже я узнал, что в подобных картинках многое недосказано. Хэмингуэй, например, прежде чем всерьёз писать книги, прошёл Первую мировую, а до того изрядно поработал криминальным репортёром.

Лично мне самые интересные образы и идеи приходят на улице, в троллейбусах и метро, на катке, в море, в душе – да где угодно, только не за столом. Потом, конечно, можно сесть и собрать всё в один текст. Но сначала надо научиться фиксировать свой опыт. Записывать, а не «писать». 

Ведение дневника вообще полезная практика для любого человека. Советую попробовать разные форматы. Можно записывать только ключевые слова – или наоборот, детально описать то, что другим кажется незначительным. Можно использовать разноцветные ручки и добавлять к тексту рисунки. А ещё полезно знать разницу между карманным блокнотом и публичным блогом. С одной стороны, публикация в Интернете дисциплинирует, но с другой, в блогах пишут меньше личного, петля обратной связи требует попсы, поэтому топ-блогер – это, как правило, вентилятор чужих мемов.

И тут мы возвращаемся к писателям, ежедневно пишущим за столом. Это, конечно, дурной признак, но и такое бывает. Ведь писатели, как и люди, делятся на разные психотипы. Как минимум, на три: Красавчеги, Наблюдатели или Проповедники. Первые – это литература гипнотических слов, страшилок и дрочилок, она бьёт по самому древнему мозгу наших врождённых инстинктов. Вторые делают литературу из наблюдений и впечатлений, её адресат – эмпирический средний мозг, который исследует мир и учится на опыте. Третьи производят литературу идей и моралей, она атакует рациональную кору мозга, где правят бал абстракции и символы.

Ежу понятно, что самые приличные писатели – это Наблюдатели. Но многие социальные институты предпочитают других писателей. Церковь, государство, школа объединяют людей вокруг идей – они требуют Проповедников. Рынок же, наоборот, цепляет за самое массовое, за основные инстинкты – слеза ребёнка, грудь девицы, рука мертвеца – то есть рынок поощряет Красавчегов.

Но главное, что и Проповедников, и Красавчегов больше интересует воздействие текста, а не устройство реальности и обмен опытом. Они по сути и не люди уже, а те самые вентиляторы для мемов. Однако мы живём в свободной стране, и если вы мечтаете работать вентилятором, это вполне можно делать на столе, безо всяких наблюдений и блокнотов. Розетка будет вам нужней.

(3) Ищите свою историю

Дневник наблюдений сам по себе – уже литературное произведение. Есть отличные примеры, такие как «Записки у изголовья» Сей-Сенагон или «Роман без вранья» Мариенгофа. Однако считается, что человек лучше воспринимает истории с сюжетом. Это оттого, что связные последовательности событий запоминаются лучше, чем разрозненные факты. С помощью такой мнемоники пещерные люди передавали знания потомкам. А поскольку у современных людей память ещё хуже – для них это ещё важней.

Где брать истории? Самое логичное – рассказать свою. Особенно если вы известный человек с уникальным опытом. Например, вы – девушка по имени Яра Крымнаш, которая записывала слова великого пророка Нав Аль-Ни до того, как он ушёл в Нирвану. Тогда ваша история заинтересует всех жителей планеты Земля.

Но не всем так везёт. Михаил Веллер в одном из пособий для писателей прямо так и пишет: «Сами по себе вы никому не интересны». Тут Веллер, конечно, перегнул свою палку. Ваша история как минимум будет интересна вашим детям и внукам. Я бы с удовольствием почитал мемуары моих дедов – ведь гены у нас общие, а значит, многие заморочки предков повторяются у меня, было бы здорово знать об этом заранее.

Увы, деды не оставили мне подсказок. Да и у популярных писателей личные истории не в почёте – зато множество пересказов чужих, чуть ли античных сюжетов. Для этого есть своё оправдание. Вот у вас две ноги и два глаза – но это ведь не ваш личный дизайн, да? То же самое с популярными сюжетами – это общечеловеческие сценарии, которые повторяются потому, что люди в целом похожи. Эти архетипы проходят такой же эволюционный отбор, как гены и вирусы: история, которая сильнее цепляет людей, чаще копируется. Писатель в данном случае – просто часть копировальной машины. Вы ведь понимаете, что Гомер не сочинил с нуля всю «Иллиаду».

Так можно ли использовать чужую историю, но при этом не превратиться в вентилятор? Можно – если вы сделаете эту историю своей. Даже если это чужой вирус, вам нужно им переболеть. Более лирическая версия того же совета: автор должен любить своих героев.

Во многих современных произведениях заметны корявые «швы», соединяющие своё и чужое. Одна из главных причин – распространение инструментов копирования текстов: везде торчат уши «Википедии» и прочих материалов, натыренных из Интернета. Раньше, когда пересказывали по памяти, рассказчику было легче придерживаться собственного стиля и логики, и в итоге получить свою историю.

Особенно хорошо это делают дети. Однажды мы с моими младшими сочиняли сказки с продолжением, и меня поразило, как легко они меняют историю – на том месте, где я побежал бы записывать, они вместо этого просто сочиняют новую версию, ещё лучше. Это ведь тот самый отбор, который проходили истории в свободной устной среде, до бумажной литературы. Возможно, и вам стоит это попробовать – примерить историю на себя, пожить в ней, и пока она ещё не записана, поменять её в лучшую сторону.

(4) Для ответа нужен вопрос

Итак, у вас есть история, которую всё-таки хочется записать. Вы берёте бумагу или открываете ноутбук. Кажется, сейчас оно польётся, как у Пушкина. И правда, абзац-другой выходит легко… но потом всё как-то зависает. Хотя вам даже известно, чем оно должно кончиться. Но посередине какой-то белый провал. Особенно тяжело, если вы решили написать не рассказ, а целый албан (основной литературный жанр современности, по размеру напоминает роман, а по содержанию хрен знает что).

Зависание происходит потому, что у вас нет собеседника. Обычно мы как рассказываем истории? Рядом есть человек, который спрашивает: «А дальше что было? А она что? А ему такое нафига нужно?». И это одна из страшных тайн литературы: многие пишут, потому что не с кем поговорить. На самом деле, таким людям нужен клуб по интересам, или психотерапевт, или просто бар с правильной расстановкой стульев.

Но можно делать это и с помощью литературы. Тогда нужно научиться задавать себе правильные вопросы, как это делал бы хороший собеседник. В одном месте текста попросить уточнения, кто на ком стоял, а в другом наоборот, прекратить перечисление ненужных подробностей окриком «Короче, Склифосовский!»

С этой точки зрения дневник – хороший, но не самый продвинутый собеседник. Ведь в дневнике вы отвечаете на очень простые вопросы типа «Что интересного я видел / делал / думал сегодня?» Получили бы вы другой вопрос – вытянули бы из памяти другие картинки. Я осознал этот феномен лет десять назад, когда архивировал свой блог – и вдруг понял, что не сохраняю свои комментарии, оставленные в чужих блогах или на форумах. Хотя эти ответы на чужие вопросы во многом интереснее дневника, и именно их стоит сохранять.

Это не пример для подражания (ведь вы, в отличие от меня, наверняка пользуетесь Фейсбуком, поэтому вместо интересных ответов вы давно уже научились отвечать одним лайком, а такое сохранять нет смысла). Однако это повод задуматься, кто – или что – может обеспечить вам поток хороших вопросов, а ещё лучше – научит вас задавать такие вопросы самостоятельно.

(5) Сократ с двойным Прокрустом

Имя философа, который известен фразой «Как много на свете вещей, которые мне не нужны!», стало в русском новоязе нарицательным: сейчас «сократом» называют возможность срезать, пройти коротким путём. Про это и будет последний, пятый палец в моём пособии. Можете представить себе отрезанный мизинец.

Есть много полезных советов по редактированию, но мне больше всего помогают три простых приёма. Наверное, потому что в других советах всегда есть исключения («это не баг, это фича»), а эти три приёма универсальны.

Первый – отрезать начало текста. Это может быть первое предложение, или абзац, или целая страница. Начиная писать, мы не сразу «раскачиваемся», разум пытается сформулировать какое-то вступление, оправдаться за эту странную деятельность. Конечно, с годами можно научиться начинать текст с хорошей фразы, с места в карьер. Но для новичков самый полезный «сократ» – просто выкинуть начало, до того предложения, про которое вы почувствуете, что его выкидывать никак нельзя.

Второй приём – ограничение текста по объёму. Современная цифровая среда вас не ограничивает, оттого и расцветают мегабайты словесного мусора. А в прошлом недостаток бумаги или места в журнале заставлял писателей использовать только самые нужные слова в нужном порядке. Ну так организуйте себе «прокруста» самостоятельно. Если у вас рассказ размером 55 тыс. знаков – поучаствуйте в конкурсе, где ограничение в 40 тыс. знаков. Если ваш рассказ занимает четыре страницы и ещё половину – сделайте так, чтобы было только четыре страницы, словно у вас осталось два последних листа в принтере. Вы с удивлением заметите, что благодаря любым новым ограничениям, вроде борьбы с «висячими строками», ваш текст можно сократить, и он станет только лучше.

Третий метод – ограничение публикации. Сейчас легко вывалить всё написанное в Интернет, это искушает и торопит. А как замечательно было раньше! – получаешь отказ от издателя, перечитываешь свой текст и находишь там такой косяк, что даже радуешься отказу. Потом опять заминка с публикацией, и пока ждёшь – опять находишь, что поправить. Вообще главный признак совершенного текста – это когда читаешь его через несколько лет и не видишь ничего, что надо изменить, а думаешь только «Неужели это я написал?!»

Ну и наконец, можно пойти на экстрим – представить, что у вас вообще нет возможности ни опубликовать, ни записать ваш текст. Даже карманного блокнота нет. Именно так, исключительно в голове, сочиняются лучшие стихи и песни. Это не значит, что после такой суровой практики вы станете поэтом. Но возможно, у вас разок-другой получится что-то простое и красивое, и после этого вам больше не захочется мучить себя и окружающих многостраничной графоманией. В конце концов, на свете существуют ещё спортивные лифчики, и полезная профессия врача, и дети, которые умеют на ходу переделать сказку, и даже бары с правильной расстановкой стульев.