На конкурс (на конкурс)

 #новогодний_alterlit #Петербург #конкурс_alterlit

Бабушка говорит:

- Конкурс Деда Мороза! Если выиграешь, куплю динозавра.

Все это ерунда, конечно, потому что она говорит:

- Есть маза поднять сто тонн денег у одного доброго шмукля. И пару килограммов атома. Хотя он никому напсих не нужен. Приподнимемся, куплю ту херню. Будет тебе грев на Новый год.

Херня – это плюшевый динозавр. Смешной и теплый. Я смотрю, как бабушка возится с отопителем. Синий свет плавает в морщинах.  Подкидывает щепоть атома, шурует в горячем жерле кочергой.

Топливо в самом деле никому не нужно, его и так завались в отвалах Комбината. Берешь лопату, сгребаешь снег и вот он – атом. Хоть копай его, хоть горстью набирай по карманам. Обычно мы насыпаем пару ведер и волочем домой по обледенелой, вытоптанной дороге.

- Едешь утром, - решает бабушка, - тут до Питера шесть часов.

Я согласно киваю. Шесть часов в мерзлом вагоне — это лучше, чем стоять с ней на рынке. И еще я хочу динозавра.

***

- Кто на конкурс? Мальчик, ты на конкурс Деда Мороза?

- Я.

- Лана! Запиши, номер четырнадцать. Как тебя зовут?

- Ваня, - обманываю я, бабушка строго наказала не говорить имя незнакомым. На самом деле меня зовут Магомед. А отчество у меня Исаакович. Бабушка утверждает – отец у меня был потомственным долбоебом.

- Твоя очередь, после той девочки. Понятно? Пойди, познакомься.

Я соглашаюсь. И отхожу в сторону, знакомиться с девочкой у меня нет никакого желания. Тем более, что она недобро меня оглядывает и заявляет, что, если я выиграю, ее друг меня отпиздит. И она меня отпиздит. Всеми тремя ногами. Ноги у нее мощные,  говорит – занималась балетом и была снайпером в крайнюю войну. Так и говорит – крайнюю. Три ноги – для устойчивости. Я ей не верю, хотя она старательно прищуривает один глаз. А потом спрашивает, как меня зовут.

- Ваня, - отвечаю я.

- Хуяня, - говорит она и исчезает в толпе, ловко перебирая конечностями.

Около елки уже начинается конкурс. Толстый мальчик-латыш забирается на табуретку, и под строгим взглядом жюри читает стишок:

Кярве сярве рей!

Ярве ярве, гей!

Шпротве ногте бей!

Ему вяло хлопают. Никто не понимает по-эстонски. Пунцовый, он неловко слезает с табуретки и получает от Деда Мороза двести грамм кока-колы. Стишок совсем чепуховый – единственно чего он заслуживает – хорошего леща. Дед Мороз это понимает, в его глазах горит тоска, а на запястье переливаются неземным светом настоящие «Бреге» пятьдесят четвертого калибра.  

«Если все конкурсанты будут как этот, победить – раз плюнуть», - размышляю я.

«Динозавр!» – подсказывает сознание.

На табуретке оказывается зеленый мальчик. Он поправляет жабо, а потом объявляет:

Трубореактивный двигатель в хвосте!

- Что? – кисло интересуется тетушка- ведущая.

- Вирши, - поясняет зеленый мальчик и косит одним глазом на Деда Мороза, прячущего лицо в ладонях, а другим - на толпу. - Такая шняга, где пишется набело и сразу, но неизвестно зачем, по приколу, наверное, а уж опосля "Это фиаско, братан" здесь- фигачьте на рубку бабосиков свои кревайсы в поле откровений «Как йа поибалси и просралси в первый рас» на стендаповом поприще.

- Не надо, - твердо произносит Дед Мороз из укрытия. – Ты уже третий раз на конкурсе и каждый раз с одним и тем же. Зачем ты приезжал ко мне в парадное?

- Дайте атом, - плачущим голосом требует зеленый мальчик. – Я спою песенку Мамонтенка!

- Дайте атом! – просит он, пока его стаскивают с табуретки. Атома ему никто не дает. Он грустно затихает рядом со мной. Я спрашиваю его, зачем ему этот фуфловый атом. В ответ он всхлипывает и интересуется, как меня зовут.

- Ваня, - говорю я.

А он говорит, что его зовут Прцыкль и он с Альдебарана. Если он и сегодня не улетит, то мама его прибьет, так как он всего лишь просился погулять пару световых часов. И атом вовсе не фуфло, атом вовсе и топливо для его корабля. Я пытаюсь возразить, что этого атома у нас в поселке жопой ешь, но меня прерывают.

Потому что к табуретке выносят нового участника – говорящую голову.

-Мрааааась! Мраааась! Сеееерить! – вопит голова. – Упрууууго!

- Гениально! – шепчутся тетки в толпе.  – Великолепно! У этого мальчика трагедия, знаете?

- Какая?

- Живет в Воронеже.

- Боже! Такой талантливый и такая беда!

Голове вручают подарок – маленькую тележечку, она объезжает толпу, отдавливая ноги. Мотается по залу собирая на колеса серпантин, а за ней бегает друг – мальчик -гусь. Когда тележка останавливается он закидывает свою голову назад и страшно гогочет, вот так:

- Га-га-га!

- Как тебя зовут? – спрашивает у меня голова.

- Ваня, - отвечаю я, на что она вопит на меня:

- Мраааась! Гоооовно!

Я немного пугаюсь и, когда он отъезжает, осторожно плюю ему на макушку.

Следом на табурет забирается мальчик с фальшивыми усиками, которого выдает вываливающаяся из шортиков лишняя нога.

- Володимир! – нарочитым басом представляется он и, на удивление хорошо, исполняет:

Джё ле такси,

И ва па парту

И марш па о сода…

Пока она поет, я пересматриваю наши с бабулей заготовки, состоящие из: здравствуй, Дедушка Мороз, борода из ваты.

Жиган - всегда действует по обстановке, - говорит бабушка.

***

 - Эй! Мамонтенок! – придушено зову я. Зеленый мальчик вздрагивает. Снег засыпает его, засыпает город, засыпает смутно угадывающийся купол Исаакия.

- Ваня?

- Ваня, Ваня, - успокаиваю я, - держи.

Кидаю в ноги тяжелый бумажный пакет, светящийся спокойным зеленым цветом. Он понимает, что в нем. Суетится, а потом поднимает глаза, на которых кипят слезы и говорит по-питерски:

- Выражаю вам свою глубочайшую благодарность!

- Лети домой уже, - отвечаю я и топаю к вокзалу. В моем кармане греются сто тонн денег.