Песочница. На конкурс

#новогодний_alterlit #Петербург #конкурс_alterlit

Нарвскую площадь парализовало. Неудивительно. Измочаленные работяги спешили оказаться в кругу семьи, а не злых водителей. Сирены сливались в реквием по уходящему году и надеждам попасть в магазин до захода солнца. У жен к вечеру прошел приступ амнезии, и они резко принялись писать супругам, что еще купить.

Из всех водителей один лишь Вадик не терзал клаксон. Домой он не спешил, а на объекте без него не начнут.

И не важно, что у заказчиков семьи. Зато у Вадика ее нет. Уже нет.

Машины медленно просачивались по аневризме Питера, которая, казалось, может лопнуть от переизбытка транспорта внутри. Светофор мигнул зеленым. Наконец, путь свободен. Еще пара поворотов – и на месте.

Вадик припарковал "Тойоту" на улице Новостроек и окинул взглядом древнюю хрущевку. Иронично.

Вышел из машины, аккуратно закрыв дверь.

Во дворе пылилась детская площадка. В центре композиции блистала песочница с комками грязи. Разбитая горка изображала ракету. Такая уже не взлетит. Лесенке не хватало пары перекладин, а карусель давно залипла в одном положении.

Ужасная площадка. Заброшенная.

Но это его площадка.

Вадик на мгновение позволил себе окунуться в воспоминания о старых днях, когда родители еще были вместе. Жизнь казалась проще. Не поиграл во дворе – день на ветер. Догнал и коснулся – кричи: "Ты ведешь!"

Знай да следуй изученным схемам.

А теперь…

– Вадим Николаевич! – из-за спины возникла полная женщина с кучей папок в руках. За ней послушно семенили двое импозантных мужчин. – Здравствуйте!

– Нина Дмитриевна, – улыбка пошире, праздник же на носу.

– Заждались мы вас. Ох уж эти пробки.

Женщина явно рассчитывала сбить цену и старалась быть помягче.

– Как вас величать? – Вадим обратил взгляд на своих будущих клиентов. И откуда вылезло это слово? Даже старики так не говорят.

– Орловский Павел, – представился тот, что повыше.

– Орловский Михаил, – вторил ему более приземистый.

– Братья, – зачем-то уточнила Нина Дмитриевна.

– А я думал, супруги, – вырвалось у Вадика тоном озорного непоседы.

– Что, простите? – Михаил опасно прищурился.

– Ничего, – Вадик прочистил горло и достал из пальто планшет. – Я тут накидал небольшой проект на днях. Отправную точку, так сказать. Для начала, обговорим расходы на зачистку местности.

– Только бульдозером, без излишеств, – сразу уточнил Павел.

– Хорошо бы еще разровнять землю и подготовить фундамент, – Вадик показал братьям чертежи. – Если не вскопаем здесь, все время будут лужи. Нужно засыпать дорогу щебнем, дать ему утоптаться, и только потом…

– Дождь же не идет все время, – возразил Павел.

– Пашка-букашка, – выдал детским голосом Вадик и хохотнул. – То есть, это же Питер, тут почти всегда осадки.

– Не хотите работать с клиентами – так и скажите, – вмешался Михаил. – Мы другую фирму найдем.

– Кажется, Вадим Николаевич устал с дороги, – вступилась Нина Дмитриевна. – Так ведь?

– М-да, что-то я и правда, – Вадик потер виски. – Торговому центру нужен приток посетителей. Неудобными входами вы всех распугаете.

– Оглянитесь. Вокруг ни одного приличного магазина. Все побегут сюда, как миленькие, – настаивал Михаил.

– Мишка, читай книжки, – с милой непосредственностью выпалил Вадик.

– Я не понял! – взорвался Орловский. – Вы кого мне подсунули, Нина Дмитриевна?

– Это лучший архитектор города, – голос женщины дрогнул, и она зарылась в кипу бумаг. – Я лично проверяла все отзывы.

– Вас тоже уволить? – кисло спросил Павел.

– Дяденьки, вы что не видите? Она домой хочет, – перед серьезными людьми стоял не менее серьезный архитектор и разговаривал, как дошкольник. Тоска в глазах исчезла, и на лице прорезалась улыбка.

– А мы не хотим? – взорвался Михаил. – Меня дочка ждет с подарками. Стишок обещала рассказать, всю ночь что-то рисовала. А я с вами дурью маюсь. Подумаешь!

– Вы женаты, Вадим? – зачем-то спросил Павел.

– Был, да сплыл, – с азартом ответил Вадик.

– Неудивительно, – заключил Орловский. – А дети есть?

– Да, – буркнул Вадик и пошел к песочнице.

– Куда в грязь? – у Нины Дмитриевны включился материнский инстинкт, и она решила пояснить: – Вадим Николаевич здесь вырос. Наверное, тяжело сровнять собственное детство с землей. Еще и под новый год.

– Какое детство? – Вадик развернулся. Голос опять стал нормальным. – Я батрачу с пятнадцати. Принеси-подай, лезь вон туда и присобачь кирпич. Женился в двадцать. Думал, на всю жизнь. Родился сын, и жизнь закончилась…

– И все? – опешил Михаил. – Самое же интересное началось, а вы вот так?

– Я толком не побыл ребенком, а теперь свой появился. – Вадик подошел к братьям. – Это не по мне. Зачем ему такой отец?

– Да хоть какой, – ответил Павел. – Вас тоже бросили. Но чем вы лучше?

– Такой и правда незачем, – возразил брат. – Дети не должны воспитывать детей.

– Что же я наделал, – прошептал Вадим. – Он меня возненавидит.

– Ну и пусть, – вырвалось детским голосом. – Я хочу на качели!

– Черт с этими переговорами, – наконец сказал Михаил. – Нельзя решать дела в праздники. Я выбираю семью. Вадим, что скажете?

– Отстань! – рявкнул архитектор.

Через секунду на площадке в окружении трех взрослых стоял мальчишка в костюме не по размеру. Шапка смешно упала на глаза.

Еще секунда. Мальчик сел посреди песочницы и растворился в воздухе. Взрослые переглянулись, изумление прошло.

– Где Вадим Николаевич? – поинтересовался Михаил. – Уже полчаса ждем, как дураки.

– Наверное, он опаздывает, – сказала Нина, глядя на часы. – Очень ненадежный человек.

Тем временем, “Тойота” гнала по проспектам. Вадим сбежал. Лишь бы успеть к семье до полуночи. Как новый год встретишь, так и проведешь. 

Архитектор ехал строить детство, которого у него никогда не было.