Ведьма (постконкурсное, продолжение)
Глядь, тянет из кладовки антиквариат какой-то. Кадка, вроде, для крупных домашних растений. У нас в такой фикус рос. В этой фикуса не было. Метла была зато.
Мы с Грыжей снова переглянулись.
- Ты знаешь, - шепчу ему, - как тут, в Питере, дурку вызвать? Если что.
Грыжа ничего не ответил. Глаза вылупил и на тётку уставился.
А та в кадку влезла и метлу с собой прихватила.
- Вы, - говорит, - себе дурку вызывайте, понятно? Я, между прочим, слышу всё. И между прочим, я всё про вас знаю. И что хату мою хотите на поршкайены сраные сменять. И что крем вы мне для бритья подсунули, а не против морщин вовсе. И ободок в туалете обоссали ещё. Но я на вас не обижаюсь. Мы щас веселиться будем. Во, зырьте, как я могу!
И по комнате в кадке этой закружилась. То к люстре взлетит, то к окну подскочит. Чисто Карлсон какой.
Тут пришла моя пора глаза выпучивать да хлеборезку разевать. Грыжа-то уж давно так сидел.
Вспомнил я, как кадка эта называется. Ступа это. Ведьмы в таких летают.
Вижу краем глаза, Грыжа побледнел. Видимо, тоже сообразил, что к чему. Но самообладания не потерял. Водку хвать со стола.
Остатки в стакан себе плеснул, одним махом его приговорил, а тарой пустой в иллюзионистку эту запустил, что по комнате кренделя выписывала. Та от неожиданности свалилась аж. Вылезла из ступы своей. Стоит, жопу потирает. Ушиблась, видать.
А Грыжа, даром что вахлак вахлаком. В наступление пошёл. Чтобы успех закрепить, значит.
- Ты, - говорит, - карга старая, нам тут чудеса левитации не демонстрируй. Этого добра мы и в цирке насмотреться можем. Скажи лучше, можешь нам поршкайен наколдовать? Ну или хотя бы ниссанкашкай сраный какой.
В этот момент я Грыжу зауважал аж. Это ж надо так ситуацию в свою пользу вырулить.
Ведьма же, гляжу, насупилась.
- Не умею я больше ничо, - говорит.
- Ну и проку от тебя тогда, ветошь? - это Грыжа атаковать продолжает.
Тут мне тётку эту жалко стало. Она развлекала нас, как могла. Водкой поила да по комнате летала.
- Ты, Грыжа, - говорю ему, - хоть мне и друг, но невежливый какой-то, надо признать, и родственные узы не чтишь совсем. Да если б у меня в тётках такая фокусница была!
Зачем мне старая грымза в кадке, я, правда, и сам не знал. Ведьму поддержать захотелось просто.
Да Грыжа уж и сам остыл.
- Вы, тётушка, - говорит, - не серчайте на меня. Это с испугу я. А так-то я вас очень уважаю. Мне даже крем вам жалко отдавать было, но я всё равно отдал. У вас выжрать ещё есть чо?
Тут старая плесень оттаяла слегка. Дуться перестала. Водки принесла.
Ну а дальше всё как по маслу пошло. Телек смотрели да салаты жрали. Обычная новогодняя ночь, в общем.
Я даже на радостях, что всё хорошо так и по-семейному, каргу эту за жопу собрался ухватить, как она и хотела. Но она сказала, не надо. Я, говорит, заведусь тогда, и по комнате снова вышивать начну.
Ну не надо, так не надо. Оно конечно, по комнате в новогоднюю ночь кто ж летает.
Вот салаты под водочку, это да. Это другое дело совсем