Зачем ты воскрес?

И сказал я: беда мне, беда мне! увы мне! Злодеи злодействуют и злодействую злодеи злодейски.

(Исаия 24)

ПОВЕСТЬ

                                                                1                             

Говорят, что счастливый человек – это тот, кто с радостью идет на работу, а вечером радостным возвращается домой. Наверно, всё-таки есть такие люди.

Хоменко был несчастлив. Работу он не любил. И дома его постоянно пилила жена. Если бы у нее была бензопила, она бы его распилили, не задумываясь. И утром, и вечером он шел не к новым достижениям и свержениям, а на каторгу. Так зэки идут на лесоповал.

Вечер был какой-то особенно пакостный, холодный, с мелким дождем, ледяные змейки которого забирались под воротник и в рукава. Он то и дело тряс руками, то всё начиналось сначала. Северный ветер срывал последние пергаментные листья и бросал их под ноги. Один листок прилип к рукаву, и он его с омерзением стряхнул, как будто это была какая-то мокрица.  

«Как счастливы люди, - думал Хоменко, - которые спешат к домашнему очагу, где их ждет любовь, нежность и ужин. Человеку совсем немного нужно для счастья. Но я и этого лишен. Ведь знаете, господа, как несчастлив человек, которому пойти некуда». Хоменко поймал себя на чужой цитате. И подумал, что не мешало снова перечитать классика. На то он и гений, чтобы выразить самые сокровенные стороны человеческой души. А человек не изменился. Он остался всё тем же самым Мармеладовым.

Ему не то, что пойти некуда, но то место, куда он идет, - это сущий ад, который длится изо дня в день уже который год. И кажется исходу этому нет. Нет никакого выхода. Он тряпка. Будь в нем немного решительности, он попытался бы как-нибудь изменить свою судьбу. Но как раз этой самой решительности в нем и не было. Он боялся любого шага. Сменить работу, развестись? Но он ничего не делает, как будто ему нравится это существование. Он, наверно, упивается своим несчастьем, страданием.

 Нина, его жена, права, когда считает его ничтожеством, неудачником, неспособным ни на что. Он тряпка, о которую любой может вытирать ноги.

Хоменко доплелся до остановки. Здесь была небольшая будочка из профлиста с деревянной скамейкой. Автобуса давно не было, потому что народу было довольно много. Когда автобус подойдет, начнется такая давка – мама не горюй. Все торопятся, всем надо побыстрей домой, где их ждет тепло, свет и семья, дороже которой ничего для них нет.

Все нетерпеливы. Всем надо срочно домой. А вот ему некуда торопиться. Он готов стоять часами.

Ему-то куда торопиться? И не хочет он туда торопиться, потому что его там не ждут. Может подождать следующего автобуса, а может и пешком.

 Серая стена остановки шевелилась как живая, как будто это была шкура огромного животного. Ветерок перебирал листки объявлений. Среди них висела большая афиша со знакомым Хоменко лицом. Он подошел и стал читать. Ему был знаком этот человек.

Статьи этого ученого в популярных журналах были резкими, без всяких там экивоков и словесной жвачки. Как говорится, резал правду-матку, не взирая на лица. Солидная аргументация. И делал неожиданные выводы, которые противоречили общепринятому мнению. Но ему, казалось, было плевать на то, в чем было уверено большинство.

 «Что если?» Дом культуры находился на соседней улице. Цена билета смешная. Стоимость одного беляша. Посидит в тепле. Увидит и послушает умного человека. А там и автобусная очередь рассосётся.  Все, кому надо быстро домой, уже уедут. Останутся запоздалые прохожие.

И домой особенно не хотелось торопиться.

Зал был полупустой. Или полу полный. Это как кому захочется. Оно и понятно. Не попсовая же дива приехала на гастроли. Кто у нас ходит на лекции? Студенты, потому что обязаны. А добровольцев в наше время торжества средств массовой информации отыскать трудно. Но всё-таки они есть и где-то ползала набралось. Зато это были люди, которые пришли именно слушать ученого.

Интересно. Очень.

- Умница какой! – услышал Хоменко рядом шепот. – Он открыл мне глаза на многое.

 Сзади сидела девушка. У нее было овальное лицо, пухлые губы и большие темные глаза. красная куртка была расстёгнута. Медленно понималась и опус4алась грудь. Через полупрозрачную сорочку просвечивал бюстгальтер. Хоменко почему-то вспомнил девочку из далекого детства, которую жила с ними по соседству. Наверно, сейчас она должна была выглядеть так. Та девочка, ее звали Наташей, была одной из его первых влюбленностей.

Выходить из теплого светлого зала в гнусь и промозглость улиц не хотелось. Он, опустив голову, добрел до остановки, ничего не видя перед собой. Никого не было. По крайней мере так ему показалось вначале. Значит, автобус недавно ушел. И придется его долго ждать. Он ошибся. Потому что вскоре услышал:

- Ой! Не повезло! Подходила к остановке и автобус мне помигал задней частью. С его стороны это было так неделикатно. Пришла на минуту раньше, уехала бы.

Он посмотрел. В темном пространстве павильона чернела женская фигура. И еще он уловил слабый запах духов. Это она, та самая девушка, которая сидела за его спиной. Потому что это был ее голос. А лица в полумраке он рассмотреть не мог. К тому же нижнюю часть лица она прикрывала шарфом.

Крупноватый нос ее покраснел, на щеках был румянец.

- Теперь, может быть, с полчаса придется ждать, - сказал Хоменко. – В эту пору они реже ходят.

Помолчав, спросил:

  - А вы далеко живете? Если далеко, то, конечно, нужно дождаться с автобуса. Идти по такой погоде не очень-то.

- Где-то с полчаса пешком идти.

- Это далековато. А я, знаете, еще дальше. Могу и прогуляться. Наверно, уже дома буду, а автобус еще не придет. В какую вам сторону?

Девушка махнула рукой.

- А вы знаете, мы попутчики. Не будете возражать, если я вас сопровожу? Вдвоем как-то веселее.

- Нет, конечно!

Они пошли вдоль дороги. Редкие встречные машины ослепляли их на короткое время. Они жмурились и отворачивались. Мелкий дождик продолжал моросить. Было слышно, как он барабанил по спине.

- Молодая женщина и на лекции – это как-то странно, - проговорил Хоменко.

- Мужчины – шовинисты. Они считают, что место женщины на кухне. Ну, или в ресторане, если желают добиться от нее близости.

- Разве не так? Кстати, Евгений.

- Ольга!

Он нащупал ее ладошку и тихо пожал. Рука у нее была маленькая, как у подростка и теплая.

- Женщины тоже различные, Евгений. А профессора Князева я знаю еще с университета. Он приезжал к нам, читал лекции. Всегда был аншлаг. Приходили с разных факультетов. Он такой умница. И рассказывает вещи, которые поражают, не оставляют равнодушными.

 - Тогда мне понятно. А еще мне понятно, что вы не замужем. Вряд ли мужу понравились бы ваши вечерние походы на лекции. Да у вас и времени на это просто бы не было.

- Замужем я была. Но мое замужество закончилось довольно быстро. Что для меня стало даже неожиданностью. Мы расстались через год.

- И детей у вас, конечно, нет? А в прочем, что я спрашиваю, это же и так ясно. От ребенка не уйдешь.

- А у вас?

- Как-то не получилось. Хотя мы живем уже не один год. Мне кажется, что моя жена не хочет ребенка. Это грустно. Да и отношения у нас как-то сразу не заладились. А в последнее время, можно сказать, что и нет никаких отношений. Мы живем в одной квартире, но мы не семья.

- Мой дом.

Они остановились перед серой пятиэтажкой.

- Такое ощущение, - сказал Хоменко, - что мы шли от остановки не больше минуты. Как говорится, время пролетело стрелой.

- Как же вы теперь, Евгений?

- А что я?

- Вам же далеко идти. Или вы вернетесь на остановку и будете ждать автобуса? Мне вас жалко.

- Не стоит возвращаться, иначе дороги не будет.

- Мне кажется, вы замерзли.

- Ну, есть немного. Погода отвратительная. Не для прогулок и гуляний под луной. А, впрочем, никой луны и не видно.

- Не хочу показаться легкомысленной и назойливой, но я бы могла вас напоить чаем. Но, конечно, не буду настаивать, чтобы вы не подумали чего-нибудь такого. Решение за вами.

Хоменко хотел отказаться. Поглядел на Ольгу. Лицо ее было бы серьезным, если б не легкая улыбка. И эта улыбка всё решила. Он не мог отказаться. Это было выше его сил.

- Очень признателен вам, Ольга. Несколько минут ничего не решают, а я, действительно, продрог. Глоток горячего чая никак не помешает. Только вот, удобно ли?

Подошли к подъезду.

- Представляете, я живу на пятом этаже.

- А что же здесь такого? Многие живут на пятых этажах, а кто-то даже и выше. Такие небожители.

- Мне кажется, что, чем выше люди живут, тем больше они оторваны от земной суеты. Хотя это, наверно, глупая мысль. Но вот пришла неожиданно мне в голову. А язык без костей ляпнул.

- Теория довольно странная.

Они зашли в подъезд. Там не было лампочки. Она взяла Хоменко под локоть. Даже через куртку он ощущал тепло ее ладони.

- Не запнитесь! Сейчас будет небольшой порожек. Перешагиваем. А теперь на лестницу. И вверх! Вверх! Вверх! Вот так, как две птицы, мы с вами вознесемся над землей.

- К звездам?

- Да! Чем выше поднимемся, тем ближе будем к звездам. И услышим, как звезда с звездою говорит.

- Удивительная вы женщина, Ольга!

- А вы замерзли. Я чувствую, как вас трясет. И куртка у вас мокрая. Так вы легко простынете.

- И на вас пальто сырое.

- Я-то дома. Всё высохнет. А вам еще идти, под дождем, на ветер. Да вы же простудитесь!

В его груди разлился жар. Ему хотелось взять в ладошки голову этой удивительной женщины и целовать ее в лоб, губы, щеки и шептать тихие нежные слова, которые копились в его душе.

Пока они поднимались на пятый этаж, Ольга держала его под руку. И ему хотелось, чтобы был не пятый этаж, а какой-нибудь сто пятый. Он чувствовал, что ее ладонь становится всё теплей. «А что, если я ее сейчас поцелую?» - подумал Хоменко и напугался этой мысли. Нет, он на такое не решится никогда. И неизвестно, как она отзовется на это. «Нет! Так не поступают! Я с ней и часа незнаком. Но ведь я иду к ней в квартиру, к ней, к одинокой женщине, где никого не будет, кроме нас двоих. И она же знает об этом. Я не сам напрашивался. Это она пригласила меня. Ах, если бы я умел читать мысли. Я тогда сделал бы то, что должен сделать. Этого я сейчас больше всего хочу». Но читать мысли он не умел, не умел и отгадывать желаний женщины. И поэтому даже испытывал страх. 

Поступки жены порой ставили его в тупик, хотя они уже прожили пять лет, и ему казалось, что он всё знает о ней..

. Ему было непонятно, чем вызван очередной приступ ее гнева, потока новых обвинений. В ее глазах он представал полным ничтожеством, неспособным ни на что, который загубил лучшие годы ее жизни. «Я не разбираюсь в людях, - грустно подумал он. – Психолог из меня никудышный. Поэтому я не могу построить правильные отношения. Оттого я глубоко несчастен».

- Вот мы и пришли, - сказала Ольга. – Вы, наверно, устали. Хотя, если у вас тоже пятый этаж…

Открыла сумочку, стала искать ключ. Хоменко не хотел думать о том, что может произойти  в квартире, где живет эта красивая женщина, которая пригласила его в гости в столь поздний час. В то, что происходит между мужчиной и женщиной довольно часто, он даже не мог поверить.

Такое происходит с кем-то, но только не с ним, серым и неинтересным человеком, вечным неудачником.

Вошел следом за ней, как послушный теленок на привязи.