Градусник безысходности

Nie kazdemu z zyciem do twarzy*
Stanisław Jerzy Lec

Это в математических столбиках от перемены слагаемых итог — константа. В поэзии перестановка порядка слов и инверсионность - иногда смена смысла на противоположный. И этот прием в стихотворении используется, чтобы отразить двойственность, зеркальность происходящего. Слово, несущее за собой вековую гильзу семантических оттенков, в отличие от цифры, в человеческом сознании имеет более благоустроенную квартиру, где столом может служить картонный ящик, а часами — уровень освещенности окна. Так "главврачи" в начале повествования лечат речами, в которых — либо молчание "или ничего о многом" , либо пустословие "или много ни о чём". Строчка замыкает первый катрен, как бы подводя итог сказанному. Под больной Европой подразумевается старинная ментальная забава славянофильства и русофобии, со всеми исходящими - особым русским путем и вечной, но почему-то не очень заметной деградацией Европы. 

Перенос происходящего в область здравоохранения, где субординация всегда изначальна, и пациент находится на ментальном иждивении у врача по волне болезни, иносказательно подчеркивает особенности социальных коммуникаций с носителями власти. И если в больничных условиях лечение предполагает некую схему: прием препаратов, участие в процедурном лечении, вплоть до хирургии и электрошока, то избавление перекосов взаимоотношений винтиков государства и шуруповёртов власти — в сфере нематериальной. Это указы, программы, рекомендации, резолюции, идущие от "главврача", а потом их материальное наполнение бюджетными или коррупционными схемами. Ирония первой строки свидетельствует о том, что в  анамнезе заболевания вновь фигурирует старый штамм — европейская цивилизация. Метафора о "закате" печально констатирует, что лечение вновь будет симптоматическим, а не радикальным и релевантным. Поскольку алгоритм, нацеленный на вечного внешнего врага, как возбудителя смуты умов, вряд ли способен стать действенным, уже имея длинный путь "ошибок трудных".

Поэзия, в некотором роде, тоже уход от нормы, который неплохо вписывается в нарратив сумасшествия. И то, что в стихотворении проводится некая неявная параллель в способах властных полномочий этих направлений, указывает на близость их системы воздействия на окружение: читателей или граждан. Безальтернативная централизация власти, как и художественный эгоцентризм центростремительности, делают речь, язык, логос и слова - самыми действенными солдатами администрирования полномочий. Сумасшествие - необычная патология. Оно не фиксируется срезом внутренних изменений в органике и является очень условной частью медицинской науки. Ни анализ крови, ни рентген, ни мазки - не покажут наличие возбудителя и зарождение болезни. Что зачастую позволяет больному долгое время находиться в лагере людей здоровых. 

Проявление болезни первыми звонками улавливает чуткое ухо в том, что отражает внутренний мир говорящего - в словах, в мыслях, в страхах. Когда формализация слов доходит до уровня практики и сумасшествие проявляется в поступках, а не только речах, обычно наступает период изоляции. Но во власти это можно сделать с рядовыми читателями, больного главврача могут принять за здорового человека, нахватавшегося отражений своих подопечных. 
Т
ема дисбаланса внутренних систем "власть-электорат" в стихотворении представлена с помощью богатой палитры реминисценций, как художественных (Мордор от Дж.Р.Р.Толкиена, "Палата № 6" А.П.Чехов, собирательный образ Пьеро, образ Смердякова "Братья Карамазовы" Ф.М.Достоевского, очеловеченный Шариков повести "Собачье сердце" М.А. Булгакова, сказка братьев Гримм "Гензель и Грета" или в народном формате "Пряничный домик", образ Соловья-разбойника - одихмантьевская хворь), так и исторических (образы Демосфена, Талейрана, Робеспьера, прототип памятника "Принца из Валенсии" - Родриго Диас де Вивар).

Охват литературных пластов только намечает сопутствующие проблемы, создающие диагнозы букета болезней, вызванных почти не диагностируемым сумасшествием. Их реестр губителен уже не только в ментальной сфере, но и в физической. Усугубление прочерчено пунктиром аналогий с выбранными образами и ведет из фокалов эпилепсии (Смердяков) к каннибализму ковида, войны и последствиям выгорания в цифровом мире (Гензель и Грета).

Игра со словом, начатая в первом стихе, продолжается на разных уровнях семантики. Это и внутренняя рифмовка, усиливающее ощущение отчаяния на звуковом уровне "Прут от барщины с оброком в тарабарщине ума".  Прием аллитерации: "С дислексией - в Демосфены", "склевав кошерно Гензель-Гретелевы крошки", "на печи сидят Эль Сиды". Выбранные для акцента согласные звуки - создают некий неуютный фон более контрастно уже на уровне подсознательном, отражая глубину проблем и видимость спокойствия  обывателей в их оценке современного мироустройства словами.

В тексте есть контаминации, не деформирующие стереотип, но подстраивающие пласт устного народного творчества (может быть в  виде собирательного образа электората) смелыми штрихами в общую картину деградации: "на печи сидят Эль Сиды", "Умываться - так слезами, подтираться - берестой", "Обмирают миротворцы, чуть штаны не обмарав". В последнем примере удивительная музыкальность строки контрастирует и немного выбивает мелодику звука прозаичностью эмоции страха и его последствий. Такое расхождение рационального и чувственного ощущается на протяжении всего стихотворения. И если быть человеком начитанным, то снятие всех заложенных смыслов к концу прочтения вызывает самое настоящее ощущение временного помешательства. И удивления,  искреннего восхищения: как все это можно соединить в отдельно взятом сознании...

В одной из лент прошлого про приключение принца Флоризеля хранитель клуба самоликвидаторов и спасенный принцем художник - одна из любимых сюжетных линий. И как ее отражение — картина, в которой "спасенный" нарисовал Клетчатого. Лучшая ассоциация, которую осмелюсь предложить, чтобы передать ощущения необычного вайба от чтения стихов автора. И как связка онлайн и офлайн. Из прошлого опыта. Ощущение безысходности в сумасшедшем доме на несколько градусов ниже, чем после чтения сегодняшних агрегаторов новостей...

--------------------------------------

* Не каждому жизнь к лицу (Ежи Лец)